Среди Йоркширских холмов - Хэрриот Джеймс - Страница 48

Зигфрид сказал озабоченно:

— Очень странно! Ни поноса, ни пневмонии. А малыш лежит лежмя.

Он тщательно и методично водил стетоскопом по маленькому телу, прослушивая сердце, легкие и брюшную полость. Смерил температуру, раскрыл рот, осмотрел язык и горло, проверил глаза и провел ладонью по палевой шерстке. Затем медленно выпрямился, продолжая смотреть на неподвижного теленка. Потом вдруг обернулся к старику.

— Уильям, — сказал он, — будьте добры, принесите мне кусок шпагата.

— А?

— Кусок шпагата, пожалуйста.

— Веревочку?

— Ну да. Примерно такой длины. — Зигфрид широко развел руки. — И, пожалуйста, побыстрее.

— Сейчас… сейчас принесу. Да только где же такую взять? — Он умоляюще посмотрел на меня. — Вы не подсобите, мистер Хэрриот?

— Конечно. — Я поспешил следом за ним из коровника. За дверью он вцепился в мою руку. Нетрудно было догадаться, что с собой он меня позвал, только чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Это для чего же ему веревочка понадобилась? Я пожал плечами.

— Понятия не имею, мистер Холи.

Он радостно кивнул, словно ничего другого не ждал: откуда простому ветеринару было знать, что замыслил мистер Фарнон, легендарный маг и волшебник, который, демонстрируя свое искусство, применял неслыханные средства — клубы фиолетового дыма для излечения хромающей лошади, дырки в яремной вене, чтобы набрать целое ведро крови и тем исцелить ламенит. Старый Уильям наслышался этих историй и не сомневался, что мистер Фарнон способен поставить его теленка на ноги при помощи обрывка шпагата.

Но, к его большой тревоге, мы метались по дому и ничего подходящего не находили.

— Чтоб ему! — буркнул мистер Холи. — У меня же тут всегда висит моток бечевки, и на тебе! Запропастился куда-то. И всегда я в веревочках путаюсь, а тут вот ни единой! Что он подумает! Фермер — и ни одной веревки?

Он оглядывался в настоящей панике и вдруг увидел веревку, валявшуюся на кипе пустых мешков.

— Как она, мистер Хэрриот? Нужной длины?

— По-моему, да.

Старик схватил ее и побежал в коровник со всей быстротой, на какую были способны его ревматические ноги.

— Вот, пожалуйста, мистер Фарнон, — пропыхтел он. — Я не очень задержался? Он еще жив?

— Да, конечно. — Зигфрид взял веревочку, приподнял, определяя на глаз ее длину, а потом, пока мы взирали на него, затаив дыхание, ловко ею подпоясался.

— Большое спасибо, Уильям, — сказал он, — так куда удобнее. Я не могу работать, если этот халат распахивается, чуть я наклонюсь. Вчера две пуговицы отлетели. Корова подцепила рогом и рванула. Со мной такое постоянно случается.

— А… Но… веревка-то… — Лицо старика даже сморщилось от разочарования. — Значит, теленку моему помочь вы не можете?

— Конечно, могу. С чего вы взяли, что ему нельзя помочь?

— А… вы знаете, что с ним?

— Конечно. У него КЦН.

— А это еще что?

— Кортико-церебральный некроз. Заболевание мозга.

— Название какое-то страхолюдное. В мозгу, значит? Так дело плохо?

— Вовсе нет. Сделаю ему внутривенное вливание витамина В. Обычно это сразу ставит их на ноги. Ну-ка, подержите ему голову. Видите, как она завернута к спине? Это называется опистотонос — типичный симптом.

Зигфрид быстро сделал инъекцию и выпрямился.

— Завтра утром кто-нибудь из нас заглянет к вам по дороге на вызов. И готов об заклад побиться, что ему станет намного лучше.

На следующее утро заехал я, и, действительно, теленок уже с аппетитом ел, и Уильям Холи был очень доволен.

— Видно, мистер Фарнон дал ему сильную штуку, — сказал он.

Для старика это было еще одно чудо, но в его тоне проскользнула та же обескураженность, что и накануне, когда Зигфрид перепоясался веревочкой. Его любимый ветеринар снова себя показал, но я не сомневался — в глубине души он горько разочарован, что вылечила теленка не веревочка!

32

Зигфрид, развалившись у камина, был полон энтузиазма.

— Рад, что вы заехали, Джеймс. Всегда приятный гость. Днем у нас времени поболтать не остается, э?

Я заглянул к нему после вечернего вызова по соседству. Он вложил мне в руку рюмку и опустился в кресло, сияя радушием.

— Какие-нибудь затруднения?

— Нет-нет. Послеродовой парез у Джона Ланкастера. Когда я уезжал, корова уже поднялась.

— Чудесно, чудесно! Милый человек Джон.

— Да, очень симпатичный. Когда я хлопнул корову по крупу и она встала, он страшно обрадовался.

— Превосходно. Маленькие триумфы ветеринарной практики. У меня тоже выдался удачный день. И что может быть приятнее, чем в холодный вечер сесть у огонька и отдохнуть душой! Который час? — Он взглянул на каминную полку, где стояли часы. — Половина восьмого. До чего же приятно покончить с делами и провести часок-другой в тишине и покое.

— Вы правы, Зигфрид. Совершенно с вами согласен. До завтра вы свободны. — Я пригубил рюмку и с нежностью поглядел на моего партнера.

Он вытянул длинную ногу к камину и носком домашней туфли поправил полено на решетке.

— А вдобавок ко всему еще и телевизор. — Он указал на мерцающий экран телевизора по ту сторону камина. Звук был приглушен. — Нынче в моде снобизм наизнанку: люди называют его идиотским ящиком и приманкой для дураков, но мне многие программы доставляют истинное удовольствие. Не спорю, в холмах это новинка, но поверьте, когда сидишь тут и смотришь интересную программу, это очень взбадривает.

Он устроился в кресле поглубже и вытянул обе ноги к огню.

— Сегодня днем я заезжал к Дереку Маттоку. Они как раз закололи свинью и надарили мне всего — ребрышки, печень, кусок окорока. Очень щедрые люди.

— Ну это относится ко всем фермерам в холмах. Я постоянно получаю подарки: масло, яйца, овощи прямо с огорода.

— Совершенно верно! — Зигфрид кивнул. — Мы с Дереком долго разговаривали, и он упомянул одну вещь, которая касается вас. Недели две назад вы обещали провести обезроживание, но так и не позвонили. — Зигфрид поглядел на меня с легкой усмешкой.

— О черт! Действительно. Завтра же поеду к нему. Но вообще-то беда невелика.

Зигфрид вновь одарил меня улыбкой из глубин кресла.

— Да, мой милый, но вы же забыли, так?

— Не спорю. Но я все исправлю.

— Не сомневаюсь, Джеймс. — Он кивнул с серьезным видом и немного помолчал. — По странному совпадению выяснилось и еще кое-что в том же духе. Боб Харди пожаловался, что его стаду давно пора пройти туберкулинизацию. Вы сказали, что займетесь этим, но прошел уже месяц.

Я пожал плечами.

— Чтоб им! Действительно… Но просрочка на неделю-другую — пустяк. Займусь не откладывая.

Зигфрид в очередной раз одарил меня улыбкой и погрозил пальцем.

— Но вы же забыли, так?

— Ну ладно, ладно, я же сказал…

— Прошу прощения, Джеймс, минуточку! — Он поднял ладонь. — Вы постоянно что-то забываете. Крохотный недостаток во всех отношениях превосходного человека. Невозможно найти более добросовестного и способного ветеринара, чем вы, но забывчивость может бросить на вас тень. Вдруг люди решат, что вас их животные не заботят, что вам все равно…

— Погодите…

— Разрешите мне докончить, Джеймс. Для вашей же пользы. — Он сложил кончики пальцев. — Забывчивость — порок, с которым легко справиться, если знать, как взяться за дело. Подобных прискорбных случаев избегать очень просто: достаточно с самого начала запечатлеть в памяти то, о чем вам следует помнить.

— Господи! Это уж чересчур! А как насчет…

— Еще секунду, дорогой мой. Как я уже сказал, обещая что-нибудь, тут же сознательно запечатлейте это обещание у себя в памяти. Очень просто. Я сам постоянно применяю этот метод. Полная гарантия, что вы ничего не забудете.

Я не собирался молча снести упреки в забывчивости от самого забывчивого человека во всем Йоркшире, но тут зазвонил телефон.