Королевские бастарды - Феваль Поль Анри - Страница 30

– Давай, говори, – сказала она, – я слушаю.

– Если вы не любите нашего языка, – начал Ноэль, – то я скажу по-другому: если господин Ларсоннер не ест с нами за одним столом, то столуется он у другого хозяина, так?

– И что же? Объяснись, голубчик, – потребовала старуха.

– Я считал, что этот Ларсоннер доверенное лицо господина Бюэна. А он, значит, и не с ним. Я правильно понял? – уточнил господин Ноэль.

– Нет, нет, – засмеялась Адель. – Нужно же нам хоть несколько честных людей в гостиной.

– Так вот Ларсоннер был сторожевым псом начальника тюрьмы и устрашал всех надзирателей, – вслух размышлял Ноэль.

– И увел у тебя из-под носа узника? – прервала его госпожа Жафрэ.

– Откуда вы это знаете? – искренне удивился господин Ноэль.

– Догадалась, – ехидно улыбнулась старуха.

– Правильно догадались. Ларсоннер устроил побег прямо через главный вход в тюрьму между ног жандармов. Вы сами понимаете, мне не хотелось гладить его по головке, и я пустился за беглецами в погоню, правду говоря, больше за Ларсоннером, чем за Ле-Маншо. Я прочесывал толпу, когда услышал: «На Королевской площади будет день». Меня прямо подбросило от неожиданности, а потом я решил, что это кто-то из наших, и не осмелился действовать дальше, опасаясь навредить вам. А ведь преступника я почти настиг. Но тут я подумал, что не стоит мне совать нос в ваши дела, Майотт, а то мне не поздоровится.

– И правильно подумал, – одобрила Адель его решение, – к тому же тебе не поздоровится, если ты не будешь наконец называть меня госпожа Жафрэ. Это все, что ты хотел мне сообщить?

Ноэль был откровенно обескуражен тем ничтожным эффектом, который произвело его сообщение.

– Ну, если вам наплевать, – процедил он сквозь зубы, – то в Париже есть еще одна торговая фирма, которая носит вашу форменную одежду и пользуется вашей печатью…

– И нет никакой возможности схватить ее за руку, а, Пиклюс? – прервала его старуха, хихикая. – Ты думал, что я сразу в обморок хлопнусь… Но у Прекрасной Садовницы работает не один филиал, имей это в виду, дружок!

– Как?! – вскричал Ноэль с восхищением. – Пожилой господин и дама в черном – это еще одна из ваших шуточек?

Госпожа Жафрэ прищурилась в любезной улыбке.

– Я люблю шутить, разве ты не знаешь, мой милый! – сказала она. – Прежде чем уйти, закури еще разок. Всем трубкам я предпочитаю твою. Завтра я передам в кассу твой номер. А сейчас мы узнаем, не пришел ли жених.

Она приоткрыла дверь в гостиную и спросила:

– И где же наш очаровательный принц?

XIV

ИСТОРИЯ ЧЕРНЫХ МАНТИЙ

Во времена своего расцвета сообщество Черных Мантий жило по законам Салической правды[14], как древние франки; более того – в системе его управления было что-то египетское, поскольку по обе стороны Альп – и во Франции, и в Италии – правил им один и тот же «фараон», причем правил на протяжении полутора веков, ведя своих подданных на разбой и грабежи то на римских улочках, то в тупиках Парижа. «Фараон» носил имя Боццо-Корона, и этот прославленный властитель ночи правил столько, сколько Генрих IV, Людовик XIII, Людовик XIV и Людовик XV вместе взятые.

Правда, легенда гласила, что повелитель Черных Мантий, или, как его называли, Отец-Благодетель, был сродни Фениксу и всякий раз возрождался после смерти, так что его более чем столетняя старость должна была, ветшая, дождаться дня Страшного Суда.

Большинство солдат этой армии Зла верили в бессмертие полковника Боццо-Корона. Маловеры же считали, что их Хозяин, подобно зловещей куколке, претерпевает в какой-нибудь темной яме ряд изменений и что он появится еще не один раз – неожиданно, будто черт из табакерки, и куда более коварный, свирепый и старый, чем раньше.

Суеверие это весьма распространено в истории и относят его почти ко всем великим людям. Однако мы видели, что жезл полковника (по крайней мере, в данный момент) попал в женские руки.

Подумать только: жена смиреннейшего и добрейшего Жафрэ, старая уродина с редкими, почерневшими от курения трубки зубами, сделалась королевой вместо романтически блистательного бандита, которого итальянская легенда обожает под именем Микеля Поццо и который в пантеоне Комической Оперы значится под именем Фра-Дьяволо.

Горе нам! Для величия предпочтительнее смерть, а не столь низкое падение.

Впрочем, есть множество способов быть королевой – например, русская манера Екатерины Великой или английская манера великосветских леди, коих парламент окружает почтением и любовью при условии, что они никогда не делают того, что хотят.

Адель I, супруга Жафрэ, царствовала, как умела, на свой собственный лад, и исправно оплачивала каждый час своей власти хитростью и дерзостью.

Ее право на трон не подкреплялось ни наследованием, ни выборами. Она сперва прокралась к нему, а потом навязала себя Черным Мантиям, собрав распылившиеся остатки братства, – когда-то могущественного, всегда отвечающего на несколько странный для непосвященных вопрос «Будет ли завтра день?», устанавливающего сроки и без колебаний «отрубающего ветки», если это необходимо, – дав им возможность вновь поверить в себя и продолжать существовать. Она была королевой-лоскутницей, что сшивала воедино разрозненные клочки.

Но читатель мало что поймет в нашем рассказе, если мы не перескажем хотя бы коротко историю Черных Мантий.

Не входя в подробности, мы набросаем легенду в самых общих чертах.

В начале нашего, XIX века, в последние годы Империи, полковник Боццо-Корона, главарь банды, которая столь долго повергала в отчаяние Южную Италию и Сицилию, был вынужден бежать за море, дав прежде несколько сражений войскам короля Мюрата. Впрочем, бегство это было скорее упорядоченным отступлением, и вся верхушка братства сумела скрыться на Корсике вместе со своими сокровищами, достигшими баснословных размеров.

Прежде чем покинуть Италию, ночью среди развалин храма в Пестуме[15] собрался совет братства, а многочисленные еще войска Черных Мантий тем временем раскинули лагерь и жгли костры вокруг колоннады.

Полковник Боццо прибыл на совет со своей дочерью, красавицей Франческой Поличени, которая, командовала эскадроном катанских проводников.

Одни говорили, что Фра-Дьяволо был уже тогда увенчан сединами, которыми сиял полвека спустя Отец-Благодетель, другие настаивали, что ветер играл длинными кудрями смелого военачальника, и были они черны как смоль.

Полковник сидел в ограде храма на обломке колонны и напоминал Карла Великого, окруженного своими двенадцатью графами.

Потолком собравшимся служило густо-синее небо Италии с рассыпанными по нему звездами, а огромным светильником рожок месяца, что повис над Луканией, этим краем роз. Между уцелевшими дорическими колоннами виднелись тени дремлющих или пьющих у костров воинов…

– Дети мои, – начал полковник, и вокруг сразу установилась почтительная тишина, – вот мы и развернули до конца наш с вами свиток. Этот фатоватый швейцар, которого именуют теперь королем Мюратом, продержится еще года два, но у нас с вами нет и двух недель. Мы заперты между морем и горами, и вам выбирать, поплывем мы по воде или начнем карабкаться по горам.

– Горы! – прозвучал единодушный ответ. Фра-Дьяволо повел рукой.

Когда он хотел, речи его были слаще меда.

– Горы, – повторил он. – Нет ничего лучше гор, мои возлюбленные друзья! И я всегда следую вашей воле. Однако позвольте вам напомнить, что вы очень и очень богаты…

Его прервал долгий и радостный шум – преданные воины вполголоса выражали свое обожание, восклицая: «Да здравствует Отец-Благодетель!»

– Спасибо, голубчики, спасибо, – возобновил свою речь полковник. – Надеюсь, что ваше желание исполнится и здравствовать я буду еще очень долго. Вы же знаете, я умираю не часто. Итак, я не могу взять в толк, почему мы, будучи столь богатыми, должны забиться, словно кроты, в норы Апеннин, где, разумеется, нет ни театров, ни променадов, ни гостиных. Если я мог бы предложить вам на выбор Неаполь, Рим или Флоренцию – тогда дело другое, но здесь, в этих чертовых ущельях, возлюбленные мои дети, вам вряд ли удастся потратить свои сокровища.

14

LexSalica– Салический закон, или Салическая правда, записана в началеVIв. Ценнейший исторический источник, сборник обычного права салических франков, одна из варварских правд

15

Пестум (Посейдония) – город на юго-западе Италии, на побережье, близ устья реки Селе. Сохранились остатки храмов, оборонительных сооружений, форума и других древнейших строенийVI—Vвв. до н. э.