Странствия Лагардера - Феваль Поль Анри - Страница 49

Сент-Эньян был весь внимание; королевский курьер, не сводивший глаз с лица собеседника, входил во все известные ему подробности и живописал замыслы заговорщиков.

– А теперь, сударь, – наконец заключил он, – не позволите ли вы мне задать вам несколько вопросов?

– Разумеется, позволю, – с улыбкой сказал герцог.

– Будучи в Мадриде, не слыхали ли вы о шевалье де Лагардере?

– Нет.

– А о мадемуазель де Невер и сопровождающей ее де­вушке?

– Совершенно ничего.

– Или о принце Гонзага?

– Насколько мне известно, за последнюю неделю никто не приезжал в Мадрид из Франции. Но не будет ли нескромным с моей стороны полюбопытствовать, что означают сии вопросы?

– Я объясню все позже и, если хватит времени, даже подробно, хотя эта история и не связана с поручением, которое я имел к вам. Меня интересуют первые три лица; найдя Гонза­га, я отыщу остальных.

– Вы говорите о Филиппе Мантуанском, друге регента? А что ему делать в Испании?

– Филипп Мантуанский больше не друг регента. Это гнусный мерзавец, изгнанный из Франции! Убегая, он захватил с собой добычу – Аврору де Невер. Лагардер преследует принца, чтобы вырвать девушку из его когтей…

– У меня голова идет кругом!

– Давайте-ка отложим все рассказы и поспешим дальше. За вами может быть выслана погоня. Надо, чтобы между вами и Альберони поскорее пролегла граница.

Впереди показалась развилка.

Внезапно на дороге появилась группа всадников, галопом мчавшихся навстречу Сент-Эньяну и Шаверни. При виде их маленький маркиз испустил сдавленный крик и схватился за шпагу.

Однако, впившись взором в отряд, он быстро разглядел, что женщин среди всадников не было.

– Что с вами? – спросил Сент-Эньян.

– Это Гонзага! – глухо ответил маркиз. – У нас с ним остались кое-какие счеты… Поэтому я должен просить вас, господин посланник, продолжить свой путь без меня. Вы не имеете права задерживаться ни на минуту.

– О чем это вы, маркиз? – ответил герцог. – Будучи посланником, я обязан помогать вам и защищать вас, пока вы находитесь на испанской земле… Как друг же я ни за что не оставлю вас одного – ведь против вас выступает целый отряд!

– У меня счет лишь к одному: к Филиппу Мантуанскому!

Всадники были уже совсем близко. Заметив маленького маркиза, Гонзага и следовавшие за ним клевреты удивленно во­скликнули:

– Шаверни!

– Да, Шаверни! – отозвался маркиз. – Шаверни соб­ственной персоной; Шаверни, сбросивший иго Гонзага! Сове­тую вам последовать моему примеру, господа!

Приспешники Филиппа возмущенно зашумели, а маленький маркиз выпрямился в стременах во весь рост и дерзким пре­зрительным взором окинул давно ему знакомую компанию.

– А со шпагой Шаверни, – ехидно добавил он, – вы встретитесь чуть позже… так же, как и со шпагой Лагардера!

Его голос звучал гордо и звонко, и Филипп Мантуанский едва не скрежетал зубами от злости.

– Уйди с моей дороги, маркиз, – прошипел Гонзага. – Мне надо поговорить с герцогом де Сент-Эньяном.

– Герцог де Сент-Эньян не станет с тобой разговаривать. Я уже рассказал ему, кто ты таков и чего ты стоишь!

Гонзага и его клевреты обнажили шпаги. Посланник после­довал их примеру.

– Все оставайтесь на местах, – крикнул Шаверни. – Я должен кое-что выяснить у принца Гонзага… а потом пусть го­ворят наши шпаги!

– Эй, расчистить место! – яростно вскричал Гонзага.

– Не торопись, давай прежде побеседуем, – невозмутимо заметил маркиз. – Скажи мне, кузен, не встречал ли ты по дороге Лагардера? А может, ты мне даже скажешь, где он находится?

– Лагардер мертв!.. И ты сейчас тоже погибнешь! – прорычал Филипп Мантуанский.

– Что до меня, то я в этом не уверен. Что же до Лагар­дера, то, если бы он был мертв, тебя бы здесь не было: ты ум­решь раньше него! А где мадемуазель де Невер и донья Крус? Или шевалье уже увез их во Францию?

Гонзага ухмыльнулся:

– Ты слишком молод, чтобы требовать от меня отчета, маркиз! Мне жаль тебя, юнец, а не то я давно пронзил бы те­бя шпагой! Ты просто-напросто презренный фанфарон, вос­ставший против своего благодетеля!

Шаверни побледнел от бешенства.

– Юнец? Может быть! – ответил он. – Но на мои плечи, в отличие от твоих, никогда не давило бремя стыда! Я никогда не стану ни заговорщиком, ни предателем, ни трусом… ни убийцей! Ты же един во многих лицах, дражайший мой ку­зен! Ты направляешься в Мадрид? Поезжай, дорога свободна: Альберони, такой же мерзавец, как ты, ждет тебя с нетерпени­ем! Передай ему от имени регента и от моего собственного, что Селамар в тюрьме, а герцог де Сент-Эньян уже вне пределов его досягаемости! На твою шпагу налипло столько грязи, что никто не удивится, если ты направишь ее против Франции!

– Замолчи, маркиз, замолчи! – взревел Филипп Манту­анский и, пришпорив коня, устремился на Шаверни.

К счастью, маленький маркиз хорошо знал повадки своего кузена и был готов к внезапному нападению. Раздался звон же­леза, и шпага, вылетев из рук Гонзага, упала на землю и пока­тилась в придорожную канаву. Носе соскочил с лошади и бросился поднимать ее.

– Господа, – обратился Шаверни к спутникам Гонзага, – пока не поздно, одумайтесь! Возвращайтесь во Францию и по­пытайтесь заслужить себе прощение! Пусть этот человек один идет своим путем… Следуя за ним, вы не найдете ничего, кро­ме позора!

Шаверни пытался воззвать к совести, которая, как он счи­тал, еще могла пробудиться в душах его бывших товарищей. Но призыв не был услышан.

Поняв это, маленький маркиз вложил шпагу в ножны и, обведя презрительным взглядом всю компанию, заявил:

– Я отправляюсь на поиски Лагардера. Вместе с ним мы с легкостью найдем то место, где ты прячешь своих уз­ниц. Раз среди вас нет Пейроля, значит, ты оставил его ох­ранять девушек. Тем лучше, мы повесим твоего тощего фактотума на первом же суку и навсегда избавим мир от этой гадины… – И маркиз, вытянув руку по направлению к Мадриду, величественно возгласил: – Проезжайте, гос­пода, и – счастливого пути! Отныне солнце Франции све­тит не для вас!

Если бы не присутствие посланника, подтверждавшее до­стоверность парижских новостей, Шаверни, скорее всего, доро­го заплатил бы за свои дерзости и оскорбления.

Известие об аресте Селамара ошеломило Филиппа Мантуанского и на какое-то время парализовало его разум. Клевреты же не имели ни малейшего желания без приказа принца напа­дать на того, кто еще недавно был их другом: они по-прежнему уважали прямодушного юношу и втайне восхищались его отва­гой.

Но Гонзага уже давно полностью подчинил их своей злой воле, поэтому никто из молодых дворян не осмелился первым поднять знамя мятежа и встать на сторону маленького маркиза. У одного только Монтобера мелькнула было мысль о бунте, но он тут же отогнал ее, ибо заранее знал, что никто из приятелей его не поддержит.

Словно побитые псы, клевреты последовали за хозяином. Молча, с застывшими лицами они ехали мимо своего вчерашне­го товарища, нашедшего в себе силы порвать с прошлым и получившего право обвинить их в предательстве.

– Теперь вперед! – скомандовал Шаверни, обращаясь к своим новым попутчикам. – Держу пари, что скоро за нами будет выслана погоня.

Господин де Сент-Эньян, наклонившись в седле, дружески обнял Шаверни, а герцогиня протянула из кареты свою пре­красную белую руку, которой маркиз почтительно коснулся губами.

– Вы поступили безрассудно, – восхищенно произнесла она. – Но как же вы благородны!

– Я желал быть справедливым – и только, – ответил маркиз. – Когда видишь на дороге гадюку, лучше сразу же размозжить ей голову!.. Но сейчас я не собирался никого убивать: жизнь этого человека принадлежит Лагардеру.

До границы было еще далеко, поэтому все согласились не тратить времени на сон и ехать ночью. Через полчаса, подкре­пившись в придорожной гостинице, маленький отряд продол­жил свой путь.

Чтобы скоротать время, Шаверни рассказал все, что знал об Авроре и Лагардере. Его взволнованные слова, звенящие в ночной тишине, рождали в слушателях восхищение доблестью шевалье и пробуждали нежность и жалость к безвинным жерт­вам Гонзага.