Тонкая Стена:Крушение - Козуляев Алексей - Страница 78

Глава 20 - Те, кого быть не должно

Мы с Хельгой занимались любовью. Яростно, с каким-то отрешенным ожесточением. Над нашими головами шумел зимний лес, но мы не чувствовали холода. Я распахнул полы своего полушубка, и отбросил подол шубы девушки ей на голову. Заняться любовью на этой поляне было ее идеей.

Мы только что остановились на очередной привал, не понимая, куда и зачем мы идем. Третий день Любава вела нас мимо Озерного края. Чертов лес, все никак не кончался. Уже давно истек обещанный Любавой день пути. Чувство отчаяния нарастало и похоже, не только у меня.

Все более нервным становился Зигфрид, все молчаливее ехал на телеге Мойша и все изысканнее становились любовные фантазии Хельги. После каждой из них она пыталась выйти на связь с Сентом. Но безуспешно. И я видел, как с каждым разом нарастала ее усталость от борьбы с непонятной, непреодолимой преградой…

Сейчас она уперлась руками в ствол вековой сосны, и ожесточенно насаживалась на мое разгоряченное естество, пока мы оба не исполнили последнее громкое па этого танца любви.

Еще пару минут мы переводили дух и приводили в порядок одежду. Наконец Хельга повернулась ко мне лицом и отерла пот на лице. Я уже приготовился идти обратно к лагерю, как вдруг тронула меня за рукав.

- Погоди, Шам. Я хочу тебе кое-что сказать. Ты, наверное, думаешь, что я схожу с ума или использую тебя перед сеансами связи. Ты зря так думаешь.

- Ничего я не думаю. - сердито буркнул я.

На самом деле Хельга была права. Именно так я и думал.

- Думаешь, думаешь. Так вот, ты должен узнать одну мою маленькую тайну.

Я вдруг подумал про себя: "Ну вот, сейчас она скажет, что забеременела от меня" и растерялся. А что я скажу? Нам ведь было запрещено заводить семьи. Но и требовать от женщины избавиться от ребенка я не могу. Что бы сказал по этому поводу Хранитель Сент? Я вдруг понял, что мне предстоит решить этот вопрос для себя раз и навсегда. Я еще очень молод и таких ситуаций в моей жизни будет множество…

И тут я почувствовал, что знаю ответ. А точнее, он пришел ко мне в виде иронического вопроса самому себе: "А ты никогда не думал, почему в Академию берут только сирот? И сироты ли все мы?" Мне говорили, что мои родители - простые крестьяне, погибшие в горах Гартца под снежной лавиной. Но было ли это правдой?

Хельга не дала мне додумать.

- Нет, это не то, что ты подумал. Хотя я очень хотела бы этого.

Я вздрогнул.

- Откуда ты знаешь, что именно я сейчас подумал?

- Знаю, малыш. То, что я тебе сейчас скажу, не знает даже сам Сент. Мы, волшебницы дальней связи, вместе со своим даром получаем и еще один, о котором никогда никому не рассказываем.

- Ты умеешь читать мысли?

- Да. Но не всегда. Только сразу после сеансов связи и сразу после того, как нас удовлетворит мужчина. И длится это недолго - от силы минут пять. Ничем другим эту способность возбудить нельзя.

- И что ты чувствуешь в эти минуты?

- То же, что и все люди, когда они глохнут. Мне даже иногда кажется, что по настоящему я живу лишь эти пять минут. Мир становится таким шумным и необычным. И кроме того, понимаешь, кто твой друг и кто твой враг.

- И кто сейчас твой враг?

- Во-первых, тот, кто установил эту сводящую меня с ума завесу молчания. Ты не представляешь себе, как это больно - отправлять мысленное послание и тут же получать его обратно отраженным в зеркале. И…и мне кажется, что этот враг - среди нас.

- Почему?

- Я слышу всех вас. Я знаю например, о каких странных вещах мечтает наш бирюк Мойша. Хочешь, скажу?

- Ну, давай.

- Он мечтает посидеть со своей женой…Редкостная образина его жена, скажу я тебе…в общем, мечтает он посидеть с ней на рассвете на берегу болота и все-все забыть. Я знаю, какие кошмары мучают по ночам Зигфрида и как ужасно кончил жизнь его отец. Я знаю, что ты почувствовал, когда в первый раз увидел мою задницу и прямо сказать, премного этим польщена. Но я не могу услышать мысли Любавы…

- Вообще?

- Да. Вообще. Она среди нас словно чужая. И я подозреваю, что она причастна к нашим проблемам.

- Но она спасла нас… Тогда, во время боя на поляне.

- Знаю, Шамтор. И поэтому я молчу. Малыш… - тон Хельги изменился. В нем появились просящие нотки. - Малыш…Полюби меня еще…без тебя мне было бы так тяжело…

И все снова повторилось.

На следующее утро Зигфрид ни свет ни заря поднял нас и собрал у костра. Было еще темно, и мы некоторое время просто сидели молча глядя на огонь. Наконец Зигфрид начал:

- Вчера мы с Мойшей проводили ревизию продуктового запаса. Еды хватит только на один день. Любава, если верить твоим обещаниям, мы должны были выйти из леса еще три дня назад. И тем не менее, мы все еще здесь, мы куда-то бредем, подъедаем последние сухари. В чем дело? И не вздумай мне врать или пытаться напустить на нас любовный морок. Полчаса назад я попросил Мойшу вызвать сюда волков из окрестных лесов. Оглянись! И вы все - тоже оглянитесь!

Я повернулся и замер. Локтях в 30 за нашими спинами отблесками костра светились десятки волчьих глаз. Зигфрид продолжил:

- Если ты думаешь, что с помощью своих фокусов успеешь сбежать, пока мы с Мойшей будем до упаду любить друг друга в задницы, ты ошибаешься. Тебя порвут на куски. Так что, будешь говорить?

Все смотрели на Любаву. На лице девушки появилось упрямое выражение.

И вдруг откуда-то из мрака послышался низкий мужской голос:

- Нет. Она говорить не будет. Говорить буду я.

Все, включая Любаву, замерли от неожиданности. Мойша, похоже, на доли секунды упустил контроль над зверями, потому что тот же голос громко закричал:

- Держи своих волков, лешак!

Мойша вздрогнул и восстановил контроль. Я слегка повернул голову и не поверил своим глазам. Волки буквально за мгновение ока покрыли практически все расстояние до нас, и леший остановил их локтях в пяти от становища.

- Кто ты? - крикнул в темноту Зигфрид.

- Сейчас увидишь - послышался ответ.

Скрип снега под ногами незнакомца становился все ближе и наконец к костру вышел коренастый, но очень подвижный мужчина средних лет.

- Вижу, - кивнул Зигфрид. - Назови себя, незнакомец.