Негасимое пламя - Филлипс Патриция - Страница 29

Джессамин медленно шла, направляясь в зал, и шум голосов становился все громче по мере ее приближения. Убедившись в том, что ни пряди не выбивается из прически, которую удерживала розовая шелковая лента, Джессамин величаво вплыла в шумный, освещенный пламенем факелов зал.

Глаза всех присутствующих в тот же миг обратились на нее. Ее появление было встречено гулом одобрения. В устремленных на нее взглядах Джессамин, кроме почтения, читала и откровенный восторг. Высоко вскинув голову, девушка прошла мимо сдвинутых столов, за которые с трудом усадили солдат.

Чад, дым и копоть от горевших факелов смешивались с аппетитными ароматами, доносившимися с кухни. И Джессамин, пробираясь по выщербленным плитам, вдруг поняла, что большая часть ее жизни прошла под этой грубо обтесанной крышей. Может быть, с надеждой подумала она, и на этот раз все обойдется?

Прокатившийся по рядам солдат гул одобрения при виде Джессамин заставил сэра Ральфа поднять голову, и сейчас он с любопытством разглядывал ее, пока девушка медленно шла к хозяйскому столу. За ней, отставая на несколько шагов, торжественно вышагивала Мери, словно настоящая фрейлина. Хотя, сказать по правде, она была всего лишь служанкой, но Джессамин на эти три дня повысила ее в звании, решив, что это произведет благоприятное впечатление, а кроме того, польстит самолюбию Уолтера. В конце концов, должны же они утереть нос знатному родственничку!

— Дорогая леди Джессамин, как вы прелестны! — рассыпался в комплиментах сэр Ральф, встав, чтобы поприветствовать ее. Он галантно поднес ее руку к губам, коснувшись мягкой кожи.

— Время от времени! — насмешливо фыркнул Уолтер, когда сестра проходила мимо пего, направляясь к своему месту по левую руку гостя. — Что так задержало тебя, сестричка?

— Ваш обед! — последовал быстрый ответ. После этих слов Джессамин опустилась па стул, покорно сложила руки на коленях и всем своим видом показала, что не намерена обсуждать опоздание.

Ее появление послужило сигналом для бесконечной процессии блюд, которые длинной чередой поплыли на стол. Большинство служащих замка отправили помогать на кухне, чтобы обед удался на славу. А поскольку сэр Ральф позаботился привезти с собой немало провизии, Джессамин не пришлось ломать голову, как накормить такую ораву.

Первым делом на стол подали блюда с жареными каплунами, плавающими в густом, приправленном пряностями винном соусе, покрытыми золотистой поджаристой корочкой, еще горячими, так как их только что сняли с огня. За ними последовала нарезанная толстыми ломтями осетрина, залитая янтарным, желе и украшенная кудрявыми веточками зеленой петрушки. После нее подали горшочки с паштетами из копченой рыбы и ломтики мяса, сваренные в вине с пряностями. Ароматные круглые валлийские пироги, караваи ячменного и пшеничного хлеба в сопровождении деревянных горшочков со свежим деревенским маслом подавались на стол вперемежку с блюдами, на которых дрожало нежнейшее желе из розовых лепестков. Розоватый пенящийся напиток из сладкого миндаля и пряное имбирное пиво соседствовали с тарелками, на которых горой лежали нарезанные яблоки. Чтобы гости могли промочить горло, Джессамин позаботилась подать на стол их лучшее гасконское вино — в знак уважения к такому почетному гостю, как сэр Ральф.

Глаза Уолтера при виде столь роскошное угощения чуть не вылезли из орбит.

Украдкой бросив на брата взгляд, она убедилась, что по лицу его скользнула одобрительная улыбка. И не только потому, что кушанья были изысканными и источали восхитительные ароматы, — ему доставляла неизъяснимое наслаждение мысль о том, что он имеет возможность с такой роскошью принять сэра Ральфа. Это тешило его самолюбие.

За едой мужчины погрузились в беседу, обсуждая гарнизон замка, запасы продовольствия и нестабильную политическую обстановку в стране. Желая произвести самое благоприятное впечатление на сэра Ральфа, Уолтер внимательно слушал то, что он говорил, и время от времени вставлял свои замечания.

Джессамин ела молча, прекрасно зная, что для женщины считается неприличным вмешиваться в мужскую беседу.

Внезапно сэр Ральф отложил в сторону нож и повернулся.

— Дорогая леди Джессамин, должно быть, мы изрядно утомили вас всеми этими разговорами о войнах и турнирах. Расскажите мне, каких припасов вам не хватает, и все будет немедленно доставлено, — с приятной улыбкой произнес он. — Кстати, примите мои поздравления — вы превосходная хозяйка!

— Благодарю вас, сэр Ральф, вы слишком добры. Если вы не против, я передам вам список завтра утром.

Кивнув, он вернулся к десерту из печеных яблок, щедро приправленных пряностями, запивая его сладким вином.

Сэр Ральф был одет в великолепный дублет из переливчатого синего бархата, подбитый алым и пурпурным атласом. Панталоны были также алого и пурпурного цветов. Бархатные малиновые башмаки на мягкой подошве щедро украшало золотое шитье, а их вытянутые и загнутые кверху носки завершались крохотными золотыми колокольчиками. Джессамин предположила, что такое сочетание цветов сейчас в моде при королевском дворе. Но ей такой наряд показался слишком уж ярким, вульгарным, словом, совсем не в ее вкусе, да и сэр Ральф в нем смахивал на королевского шута. Надушенные волосы он зачесал назад, что ему очень шло. Однако теперь, когда вокруг было светло как днем, на лбу его отчетливо проступили глубокие морщины.

Под усталыми глазами, словно следы птичьих лапок, также легла сеточка морщин, и еще две резкие складки тянулись вниз к углам рта, выдавая тот прискорбный факт, что сэр Ральф был куда старше, чем казался с первого взгляда. Теперь, в свете факелов, глаза его потемнели и казались почти черными. Пока он ел, Джессамин то и дело ловила на себе его восхищенные взгляды. Глаза его скользили по ней, переходя с узкой талии к вырезу платья и обратно. Желудок Джессамин свело судорогой, стоило ей убедиться, какая похоть сквозила в его взгляде. И она поклялась, что с этой минуты будет держаться от него подальше. Ведь сэр Ральф даже не делал попытки скрыть, какие желания она будит в нем.

Правда, он обращался к ней, демонстрируя величайшую почтительность и изысканные манеры. Но Джессамин не доверяла ему. Пока он говорил ей комплименты, выражение его лица не менялось, однако Джессамин удалось перехватить его взгляд, когда он обвел глазами зал, — и она могла поклясться, что увидела блеснувшее в них коварство. Да, этот человек, без сомнения, отличался и корыстолюбием, и алчностью. Но сейчас он рассыпался в комплиментах перед Уолтером, нахваливая образцовый порядок в его маленькой крепости, толщину степ замка и выгодное положение, которое тот занимал. Джессамин почувствовала себя неуютно. Похоже, худшие ее предположения начинали оправдываться.

Бедный Уолт — болтает без умолку, как сорока, сияет от радости, осчастливленный вниманием знатного родича, и, похоже, даже не подозревает, что замышляется предательство. Придется держать ухо востро и не спускать глаз с сэра Ральфа, уповая на то, что тот чем-нибудь выдаст себя!

Глава 8

К величайшей досаде Джессамин, за три дня, что он гостил в Кэрли, сэр Ральф так и не выдал, какие тайные мотивы кроются за его благородством и учтивыми манерами. Девушка уже сомневалась, тем более что Уолтер просто захлебывался от восхищения и благоговел перед своим знатным кузеном. Может быть, Джессамин и согласилась бы с ним, если бы… если бы Вильям Рис не разделял ее подозрений.

Однажды они вместе принялись убеждать Уолтера не доверять гостю, но тот взорвался от гнева:

— В жизни не слышал более возмутительной чепухи! Запомните вы оба — в Кэрли я хозяин, поняли?! А сейчас, Рис, ступайте вон отсюда! Может быть, вы и управляющий замка, но будь я проклят, если позволю вам указывать, кому доверять, а кому нет!

— Замолчи! Хочешь, чтобы он услышал? — пугливо оглянулась Джессамин. И без того пронзительный голос Уолтера в приступе раздражения сорвался на визг.

— Он не может нас услышать — уехал покататься верхом… Взгляни, какой великолепный сокол!