Пламя любви - Филлипс Патриция - Страница 65

— Твои угрозы ни к чему, господин, — вымолвила Тарифа, пятясь и низко кланяясь. — Разве у меня есть выбор? Покажи, куда идти. Да возблагодарит тебя Аллах.

С камнем на сердце Джордан проводил ее до двери, отправив вместе с ней других пострадавших. Просто чудо, что она не умерла в пути… Жаль, что этого не случилось, мелькнула в голове мысль. Опомнившись, Джордан произнес покаянную молитву. В чреве Тарифы зреет его семя. И она искренне любит его.

Позже, уединившись с Элинор в спальне, Джордан был необычно мрачен. Хотя угроза нападения мавров к ночи рассеялась, он на всякий случай выставил часовых.

— Наш лазарет переполнен. Вовремя я его подготовила, верно? — заметила Элинор, расчесывая золотистые пряди перед раскаленной жаровней.

— Как дела у раненых?

— Один мужчина может потерять руку, другой — ногу. Хорошо бы тебе взглянуть на них. Ты лучше разбираешься в боевых ранах. Большинство женщин просто напуганы. У одного ребенка сильно порезана нога. Что же касается беременной женщины… Ты знал, что она мавританка?

— Да. Она сестра моего приятеля. Семья отвергла ее, и она пришла сюда, поскольку ей некуда деться.

Элинор взглянула на него сквозь завесу волос:

— Откуда она узнала, что ты здесь?

Джордан судорожно сглотнул, злясь, что приходится выкручиваться. Столь естественный вопрос как-то не приходил ему в голову.

— Она помогла мне достать пропуска.

— В таком случае я должна поблагодарить ее. Без пропусков мы бы до сих пор оставались в Гранаде.

— Верно. Именно поэтому я не мог отвернуться от нее. Ты не возражаешь?

— С какой стати?

— Ну… ребенок добавит хлопот, — промямлил Джордан, не зная; что сказать.

— У нас есть опытные повитухи. Только представь, это будет первый ребёнок, который родится в твоих владениях. Может, мы подыщем ей мужа. Она ведь совсем молодая.

Джордан поддакнул, всей душой желая, чтобы Элинор сменила тему. Тот факт, что Тарифа находится под одной с ним крышей, не давал ему покоя.

Позже, когда они занялись любовью, пыл Джордана подогревался страхом, что Элинор узнает правду. Он не представлял себе ее реакцию и возможные последствия.

Рождество отпраздновали скромно. Преклонив колени рядом с Джорданом на ступенях домашнего алтаря, Элинор возблагодарила Господа за все ниспосланные им благодеяния. Гранада казалась частью полузабытого сна, а лорд Гастингс, Пэйн и крепость Монтджой — всего лишь кошмарами из далекого прошлого. Единственной реальностью были Джордан и их новая жизнь здесь, на берегах Гвадалквивира.

Всю короткую андалузскую зиму шла перестройка Авилы. После восстановления внешних стен началась прокладка оросительных каналов. Как-то холодным солнечным днем, объезжая свои владения, Джордан и Элинор встретили посыльного, явившегося с того берега реки с просьбой о помощи. Его селение подверглось нападению мавров; они сжигали дома, убивали крестьян, угоняли скот.

При мысли, что Джордану придется сражаться, Элинор обуял страх. Как ужасно потерять его теперь! Но война у него в крови. И он не станет слушать никаких возражений. Скрывая тревогу, Элинор помогла ему облачиться в доспехи. Деревенский мальчишка, которого обучал Джордан, при всем его рвении пока еще не годился в оруженосцы.

— Храни тебя Бог, — прошептала Элинор, встав на цыпочки, чтобы поцеловать Джордана, прежде чем он наденет древний шлем, унаследованный от прежнего хозяина Авилы.

— Элинор, любимая, — прошептал он, сжав в ладонях ее прекрасное лицо. — Ты моя жизнь.

Она попыталась улыбнуться, но по щекам покатились слезы. Сердце Джордана сжалось. Впервые он пожалел, что должен заняться делом, которому учился и в котором преуспел. Насколько приятнее было бы остаться дома с Элинор!

Помахав ей рукой, он решительно повернул коня к переправе. Следом скакали его воины верхом на неказистых лошаденках. Джордан ехал на одном из захваченных арабских скакунов, как и его ближайший помощник. При мысли, что он ведет крестьян в бой против бывалых воинов, ему становилось дурно. Впрочем, его подданные уже не раз успешно отражали набеги мавров, доходя до безрассудства в своем желании произвести впечатление на нового господина.

Всю следующую неделю Элинор хлопотала по хозяйству. Несколько деревенских женщин пожелали стать горничными, и она обучала их рукоделию. Занятые шитьем, они сидели у окна, когда к двери нерешительно подошла Тарифа.

— Входи, Тарифа, — любезно предложила Элинор.

— Я хотела бы поговорить с вами наедине, донья Элинор.

— Конечно, садись.

Отпустив остальных женщин, Элинор налила девушке вина. Проведенное в Авиле время пошло Тарифе на пользу. Смуглая, с блестящими черными волосами, в нарядной одежде, которую ей дала Элинор, она выглядела прелестно.

— Когда вы ожидаете господина?

— Надеюсь, что уже сегодня он будет дома. А почему ты спрашиваешь?

— Он говорил вам, что знал меня в Гранаде?

— Да. Спасибо, что помогла с пропусками. Жаль, что тебе пришлось так тяжело в пути, но теперь ты в безопасности. Скоро родится твой ребенок — первый младенец во владениях Джордана.

Тарифа выдавила улыбку. Сердце ее бешено колотилось. Она возненавидела прекрасную англичанку с первого взгляда, видя в ней угрозу собственному счастью.

— Вы ведь тоже были в плену в Гранаде, не так ли, донья? Элинор плотно сжала губы — она старалась не вспоминать о Гранаде.

— Да.

— Я слышала, вас называли христианской наложницей Эль Моро.

Тон мавританки слегка изменился. Она сидела у окна, освещенная лучами солнца, и Элинор насторожилась, заметив враждебное выражение на ее лице.

— О чем ты хотела поговорить со мной?

— Вы знаете, кто мой брат?

— Не имею понятия, и, признаться, меня это не очень интересует, — сказала Элинор, поднимаясь. — Тарифа, если тебе нечего сказать, можешь идти.

— О, мне есть что сказать. Только вам это не очень понравится. — Тарифа гордо выпрямилась. — Может, вам лучше присесть, донья? И не советую вам звать служанок. Не думаю, что вы захотите, чтобы я им все рассказала.

Элинор похолодела от зловещего тона мавританки и снова опустилась на стул.

— Говори, я тебя слушаю.

Тарифа улыбнулась, показав острые белые зубки.

— Так вот, мой брат — Сауд, военачальник Мохаммеда! Элинор молчала. Она догадывалась, о чем собирается рассказать Тарифа, втайне надеясь, что ошибается.

— Джордан был рабом в доме Сауда, — заявила Тарифа.

— Хочешь сказать, что ты и он…

— Джордан — отец моего ребенка.

Элинор стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Но ты же была в гареме. Как же это могло случиться?

— Это было непросто. Но ради нашей любви… — Тарифа улыбнулась, наслаждаясь тем, что причинила сопернице боль. — Мы рисковали жизнью, только бы быть вместе. А до этого мы любили друг друга много месяцев, пока добирались из Кастилии.

— Так это ты путешествовала с ним? Теперь наступила очередь Тарифы удивиться:

— Вы знали… Но откуда?

Элинор не ответила. Она вспомнила, что Родриго, сообщив ей, что Джордан погиб, в утешение рассказал о связи ее возлюбленного с мавританкой. Элинор полагала, что Родриго солгал, желая настроить ее против Джордана, но теперь убедилась, что он сказал правду.

— Убирайся с глаз моих!

Тарифа отпрянула, опасаясь, как бы Элинор не ударила ее.

— Пошла прочь!

Мавританка метнулась к двери и выскочила из комнаты.

Элинор повернулась к окну. В солнечных лучах танцевали крохотные пылинки. Впереди, насколько хватало глаз, простиралась желтая пустыня. О Боже, ей следовало знать, что их счастье продлится не долго. Все было слишком хорошо. Подумать только, Джордан сказал, что Тарифа — сестра его друга! Будь он проклят за свой обман! А она приняла его шлюху в собственном доме. Прислонившись лбом к каменной стене, Элинор разрыдалась.

Когда наконец она подняла голову, то увидела, что на противоположном берегу движется вереница черных точек. Неужели это враги? Сердце Элинор оборвалось, но в следующее мгновение она поняла, что это возвращается Джордан. Восхитительная минута встречи, которую она ждала с того момента, как он уехал, превратилась в настоящий кошмар.