Рожденный очаровывать - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 27

Она открыла дверь холодильника, чтобы достать молоко, и увидела, что Дин нанес огромный урон креветкам по-креольски. Судя по жалким остаткам, секс – лучшее средство для возбуждения аппетита.

Она налила воды в раковину, чтобы вымыть посуду перед завтраком. По краям белых мисок шла тонкая красная полоска, а на кружках красовались гроздья ярко-красных вишен.

Блу налила кофе, добавила немного молока и побрела в переднюю часть дома. Добравшись до столовой, она остановилась в дверном проеме. Прошлой ночью Эйприл сообщила, что рассчитывает поместить на стены фрески с местными пейзажами, и спросила Блу, рисовала ли она подобные вещи. Блу покачала головой, хотя это было не совсем так. Она часто рисовала фрески: домашних животных на стенах детских, логотипы фирм в офисах, изречения из Библии на кухнях, но упорно отказывалась писать пейзажи. Преподаватели колледжа слишком придирались к ее работам подобного рода, а она ненавидела все, что вызывало в ней ощущение собственной ущербности. Подобравшись к входной двери, она вышла на крыльцо с кружкой в руках и залюбовалась вихрящимися прядями тумана в низинах. Обернулась, чтобы проследить за стаей птичек, рассевшихся на крыше сарая... дернулась от неожиданности и плеснула на руку горячим кофе. В углу крыльца, свернувшись комочком, лежала крепко спящая девочка лет тринадцати или около того, хотя она еще не потеряла детской пухлости, так что вполне могла быть моложе. Она была одета в засаленную розовую куртку с эмблемой «Джуси»[18] и грязные сиреневые штаны из вельвета с треугольной прорехой на колене. Блу машинально слизала кофе с запястья. Непокорные вьющиеся каштановые волосы девочки рассыпались по круглой чумазой щеке. Она спала в неудобной позе: спина упиралась в темно-синий рюкзак, засунутый в угол крыльца. Блу отметила оливковую кожу, лихой росчерк темных бровей и прямой нос, казавшийся великоватым на детском лице. Выкрашенные синим лаком ногти были обкусаны почти до корня. Но несмотря на неряшливый вид, одежда и кроссовки выглядели дорогими. Все в ней выдавало жительницу большого города. Значит, на ферму Дина забрела еще одна бродяжка.

Блу отставила кружку, подошла к девочке и, наклонившись, осторожно коснулась ее руки.

– Привет, – прошептала она.

Девочка подскочила, широко раскрыв глаза цвета жженого сахара.

– Не бойся, – сказала Блу, пытаясь ее успокоить. – Все в порядке. С добрым утром.

Девочка с трудом села, и утренняя хрипотца усилила мягкий южный выговор:

– Я... я ничего такого не сделала.

– Здесь и делать особенно нечего.

Она судорожно откинула волосы с лица.

– Я... не хотела спать.

– Но выбрала не слишком удобную постель.

Блу решила погодить с расспросами: уж очень нервно она себя вела.

– Хочешь позавтракать?

Девочка прикусила нижнюю губу. Зубы были ровными, но тоже великоватыми для ее лица.

– Да, мэм... если можно.

– Я надеялась, что кто-нибудь проснется и составит мне компанию. Меня зовут Блу.

Девочка встала и подняла рюкзак.

– Я Райли. Вы помощница по хозяйству?

Очевидно, она жила в богатом доме.

– Помогаю или мешаю... в зависимости от настроения, – сообщила Блу.

Но Райли была слишком мала, чтобы по достоинству оценить ее чувство юмора.

– А... здесь еще кто-то есть?

– Меня недостаточно?

Блу открыла дверь и сделала Райли знак войти. Переступив порог, Райли огляделась и разочарованно протянула:

– Какой же это дом? Здесь даже нет мебели.

– Идет ремонт. Кухня почти закончена.

– Значит, никто здесь не живет?

Блу решила уклониться от ответа, пока не выяснит, чего добивается Райли.

– Я ужасно проголодалась. А ты? Что предпочитаешь: яйца или хлопья?

– Хлопья, пожалуйста.

Райли, волоча ноги, последовала за ней на кухню.

– Ванная вот здесь. Дверей пока нет, но маляры придут не скоро, так что если хочешь умыться, никто тебя не потревожит.

Девочка осмотрелась, бросила взгляд на столовую и лестницу, прежде чем отправиться в ванную, не выпуская из рук рюкзак.

Блу оставила предназначенные для длительного хранения продукты в пакетах, дожидаясь, пока маляры закончат работу, и сейчас заглянула в чулан и вытащила коробки с хлопьями. К тому времени как Райли вернулась, волоча за собой рюкзак и куртку, Блу уже накрыла на стол и поставила маленький кувшин с молоком в виде веселой коровы.

– Выбирай свою отраву.

Райли наполнила миску пшеничными хлопьями с медом и орехами, добавила три чайные ложки сахара. Она вымыла лицо и руки, и влажные локоны липли ко лбу. Ее брюки были ей тесны, впрочем, как и белая майка с надписью «Фокси»[19] поперек груди с поблескивающими фиолетовыми буквами. Трудно найти менее подходящее слово для описания этой грустной девочки!

Блу поджарила себе яйцо и тост, отнесла тарелку к столу. И подождала, пока Райли утолит первый голод, прежде чем начать докапываться до истины.

– Мне тридцать лет. А тебе сколько?

– Одиннадцать.

– Мне кажется, ты слишком молода для самостоятельного путешествия.

Райли отложила ложку.

– Я... кое-кого разыскиваю. Вроде как родственника. Не... то, чтобы брата или тому подобное, – затараторила она – Просто... ну, может, кузена. Я думала, что он может приехать сюда.

И тут задняя дверь открылась, звякнули браслеты, и на пороге появилась Эйприл.

– У нас гостья, – предупредила Блу. – Взгляните, кого я нашла спящей на крыльце сегодня утром. Мою подругу Райли.

Эйприл наклонила голову набок, и из волос выглянул большой серебряный обруч.

– На крыльце?

Блу отложилатост.

– Она пытается найти своего родственника.

– Плотники скоро придут, – улыбнулась Эйприл. – Или твой родственник – маляр?

– Он... он здесь не работает, – промямлила Райли. – Вроде как... живет здесь.

Блу ударилась коленом о ножку стола. Улыбка Эйприл поблекла.

– Живет здесь?

Девочка кивнула. Пальцы Эйприл конвульсивно сжали столешницу.

– Райли, как твоя фамилия?

Райли низко опустила голову.

– Я не хочу ее называть.

С лица Эйприл сбежала краска.

– Ты дочка Джека. Верно? Джека и Марли.

Блу едва не поперхнулась. Одно дело – подозревать связь Дина с Джеком Патриотом и совсем другое – получить доказательства. Райли – дочь Джека, и, несмотря на неуклюжие попытки это скрыть, родственник, которого она ищет, – наверняка Дин.

Райли дернула себя за локон, напустив его на щеку, и вновь уставилась в миску с хлопьями.

– Вы знаете обо мне.

– Д-да, – запнулась Эйприл. – Как ты сюда добралась? Ты ведь живешь в Нашвилле?

– Ну... меня подвезли. Подруга моей матери. Ей тридцать.

Эйприл не стала обличать ее во лжи.

– Мне очень жаль, что твоя мама погибла. А отец знает, что ты...

Лицо ее словно отвердело.

– Ну, разумеется, нет. Он вообще ничего не желает знать.

– В общем, да. Но он очень славный.

Славный... Эйприл потерла лоб.

– А кому поручено присматривать за тобой?

– У меня есть няня.

Эйприл потянулась к блокноту, оставленному на рабочем столе.

– Дай мне ее телефон. Нужно срочно ей позвонить.

– Вряд ли она уже встала.

– Ничего, она не будет возражать, если я ее разбужу.

Райли отвела глаза.

– Не могли бы вы сказать мне... есть ли кто-то... может, мой... Кузен здесь живет? Мне очень важно его отыскать.

– Зачем? – напряженно бросила Эйприл. – Зачем это тебе?

– Потому что... – Райли сглотнула. – Я хочу рассказать ему о себе.

Эйприл прерывисто сглотнула и уставилась в блокнот.

– Понимаешь, у тебя ничего не выйдет.

– Вы ведь знаете, где он, верно? – выпалила Райли, уставясь на нее.

– Нет. Ничего я не знаю, – поспешно ответила Эйприл и глянула в сторону Блу, которая все еще пыталась переварить услышанное.

Дин в отличие от Райли не был похож на отца. А вот у Райли были та же оливковая кожа, каштановые волосы с махагоновым оттенком и прямой узкий нос. Эти темные глаза цвета жженого сахара смотрели на Блу с бесчисленных альбомных обложек.

18

Фирма, производящая соки

19

«Волнующая» {англ.).