Рожденный очаровывать - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 71

Джек шагнул к Райли, и она принялась всячески выделываться перед ним, демонстрируя весь репертуар неуклюжих, но энергичных движений. Эйприл улыбнулась и упорхнула в вихре тонкого шелка. Склонила голову. Покружилась.

И неожиданно заметила Дина.

Не сбившись с ритма, мать протянула ему руку.

Дин стоял неподвижно. Она подлетела ближе и махнула рукой, маня его в их круг.

Но он стоял как вкопанный, побежденный дурнотой, пленник собственной ДНК. Музыка и танцы затягивали его туда, где ему не хотелось оказаться. Эти двойные спирали генетического вещества, внедренные в кровь, были наследием, которое он вложил в спорт. Но теперь эти ступенчатые структуры пытались вернуть его обратно. К источнику. К танцу.

Его отец перешел на джайв.

Мать продолжала манить сына.

Он отвернулся от обоих и направился к дому.

Увидев, что Эйприл внезапно остановилась, Джек рассмеялся.

– Смотри, Райли, ей до нас далеко.

Джек не заметил Дина. Эйприл заставила себя улыбнуться. Джек и Райли постепенно привыкали друг к другу, и она не испортит их веселья своими неприятностями.

– Просто пить захотела, – задорно откликнулась она. – Сейчас принесу что-нибудь похолоднее.

Войдя на кухню, она закрыла глаза и прислонилась к стене. Сегодня она увидела на лице Дина не пренебрежение, а боль. Он хотел присоединиться к ним – она это чувствовала, – но так и не смог сделать первый шаг.

Эйприл стала наливать апельсиновый сок себе и Райли. Она не может управлять чувствами Дина. Только своими собственными.

«Дай себе волю и положись на Бога».

Она вынула из холодильника чай для Джека. Он, конечно, потребует пива. Но сегодня ему не повезло.

Она не ожидала, что сегодня он покажется в коттедже. Они с Райли сидели на заднем дворе, сплетничали о мальчиках и слушали старый альбом Принса, но тут появился Джек, и не успела она оглянуться, как все трое кружились в танце.

О, в этом но крайней мере они и Джек были идеальной парой: одинаковый стиль. Неистощимая энергия. Отдавшись чарам музыки, она могла не думать о собственной глупости, глупости пятидесятидвухлетней женщины, до сих пор вздыхающей по Джеку Пэтриоту.

Быстрая мелодия сменилась балладой.

Она вынесла стаканы во двор и остановилась на ступеньках, наблюдая, как Джек пытается увлечь Райли в медленном танце.

– Но я так не умею, – протестовала она.

– Становись мне на ноги.

– Не могу. Я слишком толста. Отдавлю тебе пальцы.

– Тощий цыпленок вроде тебя? Ничего с моими пальцами не сделается. Давай прыгай!

Он привлек ее к себе, и она осторожно ступила босыми ногами на его кроссовки. Сейчас девочка казалась такой маленькой... и такой милой, с ее курчавыми волосами, блестящими глазами и золотистой кожей. Эйприл просто в нее влюбилась!

Она уселась на ступеньки и задумалась. Как-то в детстве она видела свою ровесницу, тоже танцующую вот так с отцом. Отец же Эйприл обращался с дочерью, как с ненужной помехой, и она еще помнила, как часто запиралась в ванной, чтобы никто не видел, как она плачет. Именно поэтому она и требовала от бесчисленных парней той любви, которую отец не желал ей дать. Одним из них был Джек Пэтриот.

У Райли было прекрасное чувство ритма, и, осмелев, она стала изобретать собственные па. Джек топтался на месте, но в конце закружил дочь и сказал, что она танцует, как богиня. Райли покраснела от гордости и удовольствия. Эйприл раздала напитки. Осушив стакан, Джек объявил, что Райли давно пора спать, и повел ее в большой дом.

Но Эйприл было не до сна, поэтому она вынесла во двор одеяло, легла и стала смотреть на звезды. Блу собиралась уехать через четыре дня, Дин – через полторы недели, а потом и ее очередь отправляться в Лос-Анджелес. Оказавшись дома, она с головой уйдет в работу и будет черпать силы из сознания того, что наконец-то научилась сохранять душу цельной и нетронутой.

– Дин в доме, с Райли, – объявил знакомый хрипловатый баритон. – Я не бросил ее одну.

К ней по траве шел Джек.

– Я думала, ты уже в постели.

– Не настолько я стар.

Он подошел к плейеру и стал перебирать лежавшие рядом диски. Люсинда Уильям запела «Подобно розе». Джек шагнул к одеялу и протянул ей руку.

– Потанцуй со мной.

– Неудачная идея, Джек.

– Знаешь, лучшие наши мгновения были следствием именно таких неудачных идей. Перестань притворяться старухой!

Удар был нанесен точно: Эйприл не понравилось упоминание о старухах!

– Если полезешь ко мне...

Его зубы сверкнули в пиратской ухмылке.

– Безумный Джек лезет только к тем, кому еще нет тридцати, – сообщил он, притянув ее к себе. – Хотя ночью все кошки...

– Заткнись и танцуй.

Раньше от него пахло сексом и сигаретами. Теперь – дубовым деревом, бергамотом и ночью. Его тело уже не было юношески худощавым: с тех пор он нарастил мускулы. Кроме того, он уже не выглядел таким изможденным, как при первой встрече, и впадины под скулами выровнялись.

Песня Люсинды окутала их. Они все сближались, пока их тела не разделила одна лишь тонкая ленточка воздуха. Но вскоре и она исчезла. Эйприл закинула руку ему за шею. Он обнял ее за талию. Она позволила себе прислониться к нему. Он хотел ее, но это ничего не значило. Он просто возбужден. Но ничего от нее не требует.

Эйприл забылась и плыла вместе с музыкой, хотя желание уже давало о себе знать. Наверное, она ступила на тонкий лед...

Он откинул волосы с ее шеи и припал губами к впадинке под ухом. Она повернула голову и позволила себя поцеловать глубоким, сладостным поцелуем, куда более возбуждающим, чем те, пьяные, много лет назад.

Когда они наконец отшатнулись друг от друга, вопрос в его словах развеял ее дремотное оцепенение.

Эйприл покачала головой.

– Почему? – прошептал он, гладя ее волосы.

– Я больше не признаю одноразового секса.

– Обещаю, что этот секс не будет одноразовым.

Он провел по ее виску большим пальцем.

– Ты наверняка гадаешь, как у нас сложится.

Да она только об этом и думает!

– Я часто гадаю о тех вещах, которые не доведут меня до добра.

– Ты уверена? Мы больше не дети.

Она отступила.

– Я больше не даю симпатичным рокерам.

– Эйприл...

Лежавший на нижней ступеньке сотовый пронзительно звякнул.

Слава тебе, Господи!

– Надеюсь, ты не собираешься брать трубку? – спросил он.

– Придется.

Подходя к крыльцу, она прижала ладонь к губам, то ли стирая его поцелуй, то ли стараясь сохранить.

– Алло?

– Эйприл, это Эд.

– Эд? Я ждала твоего звонка.

Она поспешно вошла в дом и вышла только через полчаса, чтобы занести оставшееся на траве одеяло. К ее удивлению, Джек все еще был здесь. Лежал и, как чуть раньше она, смотрел на звезды. Одна рука подложена под голову, ноги согнуты в коленях.

Она слишком обрадовалась, увидев его.

– Расскажи о нем, – попросил он, не глядя на нее.

Тон был непривычно сухим. Значит, старая ревность опять гложет его. Если бы она не прекратила играть в подобные игры, просто послала бы его ко всем чертям. Но Эйприл села на одеяло и прикрыла колени юбкой.

– О них, – поправила она.

– Сколько их?

– В этот момент? Трое.

Она мысленно сжалась, готовясь к атаке. Но Джек повернулся к ней лицом.

– Значит, они не любовники, – спокойно заключил он.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все.

– Мужчины звонят мне в любое время суток.

– Почему?

В глазах ничего, кроме любопытства. Либо ему все равно, с кем она водит компанию, либо он начинает понимать, какой женщиной она стала.

Эйприл снова легла на одеяло.

– Я бывшая алкоголичка и наркоманка, которой удалось избавиться от зависимости. Много лет я состою в обществе анонимных алкоголиков. Сейчас на моем попечении трое мужчин и одна женщина. Все живут в Лос-Анджелесе. Им без меня тяжело, но они не хотят менять поручителя.

– Их можно понять. Уверен, что лучшего им не найти.