Пираты Марокко - Волошин Юрий - Страница 58

Кто-то сзади сказал, что это и есть марабут – наставник и вождь соседнего рода, жаждущий захватить ненавистный тигремт Аммара. Пьер не мог понять причин столь яростной ненависти, да он и не старался это уяснить. Но все воины и жители тигремта горели тем же непримиримым чувством, что и противник.

Приближался полдень. Солнце жарило немилосердно. Женщины уже замучились, таская на стены воду в тяжелых медных кувшинах. И противник вдруг умчался от стен, подняв клубы пыли.

Тотчас из ворот тигремта выскочили два всадника и помчались в ту же сторону.

– Наверное, хозяину не терпится узнать намерения врага, – процедил Арман. – Уж больно долго готовится нападение, Пьер. С чего бы это?

– Кто знает. Может быть, их раис задумал какую каверзу? Подождем – увидим. А вдруг они просто умчались перекусить? Им, небось, тоже еда не помешает, как ты думаешь? Пошел бы, кстати, да и нам раздобыл чего.

– Мысль просто великолепная, но аппетит у меня пропал с появлением этой шайки.

– Понимаю, Арман. Мне тоже не по себе, но подкрепиться надо именно сейчас, так что ты поищи для меня чего-нибудь. Потом драка начнется, так и поесть некогда будет.

Не прошло и получаса, как Арман притащил Пьеру кусок вареного мяса, лепешку, еще теплую и пахнущую дымком, миску риса и пару апельсинов.

– Вот это здорово, Арман. Спасибо, друг, угодил!

– Ладно тебе, Пьер. Ешь и гляди в оба.

Только Пьер закончил расправляться с обедом, как появились вражеские всадники. Горяча коней, они с визгом понеслись к воротам, неистово размахивая саблями и джеритами.

– По местам! – закричал Пьер, и его подручные повскакали с мест отдыха и уставились в амбразуры.

Пьер припал к пушке, в последний раз проверяя наводку. Чернокожий воин уже стоял наготове с раскаленным запальником. В десяти шагах располагался Арман и тоже проверял пушку.

Толпа всадников неслась галопом, впереди несколько верховых тащили увесистое бревно, раскачивающееся на ремнях. Им намеревались пробить створки ворот. Оно на полторы сажени выдвигалось вперед, и надо было быть отчаянными и умелыми наездниками, чтобы успеть ударить им в ворота и тут же осадить лошадей.

Пьер почувствовал яростное биение сердца и пульсирующую жилку на шее. Он весь покрылся потом от волнения и азарта.

Вот до ловушки осталось всего двадцать шагов, вот уже пять… и передние всадники с воплями и проклятиями свалились в яму. Лошади жалобно ржали, а наездники, наскакивая друг на друга, валились на землю.

– Пали! – Голос Пьера зазвучал фальцетом и потонул в грохоте выстрела.

Все бросились к амбразурам, чтобы увидеть результаты выстрела. Пьер рявкнул:

– Заряжай, собаки!

Сам же наблюдал, как сбившаяся толпа крутилась около ямы, оттаскивая убитых и раненых. Выстрел получился удачным. Но некоторые особо нетерпеливые вражеские воины перебрались стороной мимо рва и, нахлестывая коней, помчались к воротам.

Пьер бросился ко второй пушке. Вопросительный взгляд Армана остался без ответа. Он прильнул к прицелу, что-то поправил и махнул рукой.

Порох вспыхнул, и пушка оглушительно рявкнула, окутав стену дымом.

– Отлично, Арман! Погляди, что мы наделали! Пусть заряжают, а мы за мушкеты возьмемся. Пошли!

Друзья схватили мушкеты, установили их на амбразуры и стали палить, отбрасывая пустые. Вскоре пальбу пришлось прекратить – заряжающие не успевали за стрелками.

– Ну что там, Арман? – Пьер даже не ожидал ответа и сам прильнул к щели, а поглядев, сказал: – Отлично, отлично! Более двух десятков мы уложили, а это еще далеко не все, на что мы способны, Арман! Жаль будет, если эти гордецы ускачут, не получив сполна, как ты думаешь, друг?

– Еще как жаль, Пьер. Мне тоже не терпится пощекотать их маленько.

– Однако они молодцы, Арман. Не спешат покинуть поле боя. Эй вы, собачье племя! Заряжай быстрее, а то упустим момент!

Тут один из солдат протянул ему заряженный мушкет. Пьер схватил и стал выбирать достойную цель. Одинокий всадник крутился недалеко от ворот, выкрикивая ругательства и оскорбления. Прогремел выстрел, и тот завалился набок. Конь поскакал дальше, волоча раненого по земле.

Выстрелы звучали с небольшими перерывами, и почти каждый достигал цели. С десяток покалеченных воинов врага уже ползали по земле, расцвечивая ее кровавыми полосами, несколько лошадей бились в предсмертных судорогах.

Тут Пьер заметил, что группа воинов во главе с Бенхимом выскочила из распахнутых ворот. Свежие лошади понеслись вперед. Сабли сверкали на солнце, а тонкие джериты прочерчивали воздух, ища себе жертву.

Бенхим со своими воинами врезался в толпу смешавшихся нападающих, и те, почти не оказывая сопротивления, рассыпались по окрестностям, нещадно колотя крупы коней плоской стороной сабель.

Пьер и Арман еще по разу выстрелили из мушкетов, но было уже поздно. Враг в панике отступил, оставив на поле битвы десятка два трупов.

Вскоре поле перед тигремтом опустело, и лишь трупы людей и лошадей говорили о том, что только что здесь произошла одна из великого множества трагедий, столь обычных в этих выжженных холмах и горах.

Пьер глянул на солнце и поразился, что оно почти не изменило своего положения. Он сказал уставшим голосом:

– Да, Арман. Как быстро проходят стычки и бои, и как дорого они нам обходятся. Устал я смертельно!

– Еще бы! Столько пережить! Зато ко мне вернулся аппетит. Вот сейчас я бы не отказался от того куска мяса, который ты съел недавно, Пьер. Где же те женщины, что нас обносили водой и едой?

– Погляди, Арман! Вот на зов жаждущего явилась прекрасная фея с блюдом снеди. Поторопись же!

Пьер видел, как Арман бросился к девушке и выхватил из ее рук блюдо. Он оглянулся воровски по сторонам, и тут Пьер понял, кто эта девушка. Но кругом были люди, и Арман заставил себя успокоиться. Он лишь многозначительно глянул на Пьера, тот подмигнул другу, а девушка бросила на Армана жгучий взгляд, прикрыла рот покрывалом и побежала по ступеням вниз. Пьер заметил, что лицо ее горело румянцем возбуждения.

– Эх и плут ты, Арман! Такую девушку испортил! Как она теперь создаст семью? Ты об этом подумал?

– А что ей сделается? Она и так уже была замужем, но муж ее погиб в последней стычке именно с теми, кто и сейчас на нас напал. Теперь она жаждет мщения, и я ей в этом помогаю. Что тут плохого?

– Может быть, ты и прав, Арман. Но вкус у тебя, я вижу, отменный.

– В этом можешь на меня положиться, Пьер!

– Однако мы с тобой заболтались, и я отвлекся от еды. А вон уже возвращаются и наши доблестные воины, гляди-ка!

Пьер выглянул в бойницу. Большая толпа всадников медленно, шагом, ехала по бурой земле, испещренной пятнами зеленой травы.

Из ворот выбежали женщины, и тут же раздался вой и стенания по погибшим и раненым. Их везли или несли между конями, близкие семенили рядом, оглашая местность жалобными воплями и причитаниями.

В воротах победителей встречал хозяин, Аммар бен Мухаммед. Он был не один, трое самых почтенных старцев стояли рядом, опираясь на клюки и склонив спины. Их белые бороды шевелил легкий ветерок, набегавший из пустыни.

Бой барабанов огласил все вокруг. Вопли несчастных женщин смешались с победными кликами. И поскольку погибших было не так уж и много, а победа оказалась полной, в тигремте началось приготовление к пиршеству.

Резали баранов, овец, лошадей, запылали костры и очаги, спешно пеклись лепешки и вываливались из корзин целые кучи зелени, лука, чеснока и фруктов.

– Вот теперь и пир будет к месту! – воскликнул Арман и радостно хлопнул по плечу вяло чистившего жерло пушки черного раба. Ими снабжали города и тигремты кочевые берберы и туареги.

Покончив с оружием и дав последние распоряжения рабам, друзья спустились вниз, где влились в толпы ликующих жителей.

– Никогда бы не подумал, что тут так много людей, Арман, – заметил Пьер, оглядываясь по сторонам.

– Где только можно разместиться такому множеству? Хотя здесь дома не менее трех этажей, а кое-где и больше, так что удивляться нечего. Тем более что рабы живут целыми кучами вместе со скотиной.