Жизнь дается лишь дважды - Флеминг Ян - Страница 27

Но Сад Смерти еще хранил сюрпризы. Надо всем парком в воздухе висел легкий запах серы, и Бонду часто приходилось обходить дымящиеся трещины и булькающую грязь фумаролов, огражденных камнями, выкрашенными белой краской. Доктору вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь свалился в преисподнюю по ошибке!

Но вот Бонд подошел к фумаролу размером с теннисный корт, в гроте за которым был устроен грубый алтарь и, изящная деталь, стояла ваза с цветами — хризантемами, подошло уже их время. Хризантемы были причудливо аранжированы несколькими веточками карликового клена, в порядке, имевшем, несомненно, какое-то значение на языке икебаны. А прямо напротив грота, за которым притаился в своем черном маскировочном костюме Бонд, стоял японский джентльмен, углубленно созерцая элегантно лопающиеся в кипящем бассейне пузыри грязи. Бонд назвал его «джентльменом», потому что на человеке был цилиндр, фрак, брюки в полоску, крахмальный воротничок и выражение лица высокопоставленного государственного чиновника, или отца невесты. В руках у джентльмена был тщательно сложенный зонтик, на рукоятку которого он склонил голову, словно моля о прощении. Он что-то вымученно бормотал, как в церкви, не делая жестов, покорно и тихо, то ли исповедуясь, то ли каясь перед своими богами.

Бонд стоял у дерева, черный на черном фоне. Его подмывало вмешаться, он понимал, что собирается сделать этот человек. Но как, не зная ни слова по-японски, со справкой «глухонемого» в кармане? Да и нельзя ему себя раскрывать, связываться с незнакомцем, о грехах которого он и не подозревает. Так Бонд стоял с холодным, замкнутым, окаменевшим лицом и ждал, когда на сцене появится смерть, а деревья отбрасывали вокруг длинные черные тени.

Человек замолчал, поднял голову и посмотрел на луну. Вежливо приподнял блестящий цилиндр. Водрузил его на голову, сунул зонтик под мышку и резко хлопнул в ладони. Спокойно и целеустремленно, как на деловом свидании, повернулся к булькающему фумаролу, перешагнул через каменную оградку и пошел дальше. Он медленно утопал в липкой серой грязи; ни звука не сорвалось с губ, и лишь когда страшный жар достиг гениталий, он глухо ахнул, и сверкнули золотом зубы, когда голова исчезла в пасти смерти. И вот лишь цилиндр подпрыгивает на маленьком фонтанчике грязи. Потом и он медленно развалился от жара, а из глубины фумарола поднялся огромный пузырь, и жуткий запах вареного мяса заглушил серную вонь.

Надо держать себя в руках! Уважаемый господин отправился к многоуважаемым предкам — и безвестный грех его искупится, пока его кальцинированные кости медленно опускаются в брюхо мира. А в амбарной книге Блофелда появится еще одна смертная запись.

Почему японские ВВС не разнесут проклятый замок к чертовой матери, не спалят его напалмом? Какие еще там ученые и садоводы прикрывают эту сволочь? И вот теперь он, Бонд, должен в одиночку отдуваться за всех, почти без оружия, с голыми руками. Безнадежно. Один шанс на миллион. Вымогатели хреновы. Тигр и его премьер-министр! Фунт живого мяса за свою замечательную Магию-44, точнее, сто восемьдесят два фунта!

Проклиная судьбу, Тигра и всю Японию, Бонд шел дальше, а в это время что-то нашептывало ему в ухо: "А разве ты не хочешь прикончить Блофелда? Отомстить за Трейси? Сам Господь дает шанс. Все идет нормально Ты прорвал оборону, сориентировался на месте. Даже нашел дорогу в замок, почти в его спальню. Завтра шлепнешь его во сне! И ее тоже, раз уж ты здесь! А потом назад, к Кисси, а через пару недель полет над полюсом, и ты в Лондоне, и шеф бурно аплодирует. Вперед! Самоубийства в Японии совершаются каждые тридцать минут. Блевать тебя потянуло. Пара новых цифр в статистике Министерства здравоохранения, пара точек на графике. Забудь! За работу!

Бонд послушался и отправился назад к своему сараю.

Он тщательно осмотрелся перед тем, как зайти. В двадцати ярдах виднелся изгиб озера. Близился рассвет и озеро было серо-металлического цвета. Какие-то крупные насекомые метались в наплывающем тумане. Розовые стрекозы. Розовые. Танцуют и скользят над самой водой. Ну конечно! «Хайку», которую повторял, умирая, агент Тигра. Завершающий штрих ночного кошмара. Бонд скользнул в сарай, осторожно пробрался между тачками и мотыгами, набросил на себя несколько мешков и провалился в неспокойный, полный призраков, демонов и стонов сон.

17. Здесь обитает зло

Спустя четыре часа Бонд проснулся от пронзительного, перекочевавшего изо сна, визга, В сарае никого не было. Бонд осторожно встал на колени и прильнул к щели в стене. Визжащий человек-крестьянин, судя по потрепанной синей одежде, бежал к берегу озера. Будто играя в прятки, посмеиваясь и переговариваясь, за ним бежали четверо охранников с длинными шестами в руках. Один из них остановился и очень точно метнул шест под ноги человеку, сбив его с ног. Поднявшись на колени, тот умоляюще протянул руки к преследователям. Улыбаясь, они окружили его, крепкие парни со страшноватыми лицами из-за черных масок на них, в уродливых черных кожаных шляпах, вроде той, что носил «дракон» с поезда, в высоких резиновых сапогах. Они тыкали в него концами шестов и насмешливо орали что-то хриплыми голосами. Потом, как по команде, нагнулись, схватили человека за руки и за ноги, раскачали и с размаху швырнули в озеро. Вновь зарябила вода, человек, хватаясь руками за лицо, закричал и забарахтался, пытаясь выбраться на берег, но крики становились все тише, и наконец, смолкли; голова упала в воду, по которой все шире расплывалось темное пятно.

Совсем уже развеселившись, охранники на берегу наблюдали за представлением. Повернулись, довольные, и пошли к сараю, вытирая выступившие от смеха слезы.

Бонд спрятался, и вот уже их громкие голоса и смех звучат совсем рядом, они разобрали грабли и тачки и разошлись, и еще какое-то время Бонд слышал, как они перекликаются в парке. Затем со стороны замка послышались звуки колокола, и они замолчали.

Бонд, посмотрел на дешевые японские часы; которыми снабдил его Тигр, Девять часов. Начало рабочего дня? Похоже, Японцы обычно приходят на работу за полчаса раньше и уходят на полчаса позже, чтобы продемонстрировать боссу свою преданность и усердие. Потом будет часовой перерыв на ланч. Конец работы примерно в шесть. То есть за дело он может взяться только в шесть тридцать. А пока будет слушать, наблюдать. Выяснит, чем занимается охрана, первые результаты деятельности которой он уже видел. Добивали недобитых и приканчивали струсивших самоубийц.

Бонд тихо расстегнул контейнер, вытащил кусок пеммикана, откусил и отпил глоток воды. Господи, сигарету бы!

Час спустя Бонд услышал тихие шаги по усыпанной гравием дорожке на другой стороне озера. Он посмотрел в щель. Четверо охранников выстроились в шеренгу по стойке «смирно». Бонд насторожился. Какая-то проверка? Блофелд обходит посты, принимая рапорты о ночной добыче? Он попытался рассмотреть, что происходит у замка, но обзор закрывал куст белого олеандра. Этим невинным с виду, покрытым гроздьями цветов растением, в тропиках часто травят рыбу. Не вломиться бы в него сегодня ночью, подумал Бонд. А потом в поле зрения появились две неторопливо идущие фигуры, и Бонд сжал кулаки: исполнились его молитвы.

Блофелд, в сверкающих доспехах и дурацком крылатом стальном шлеме с опущенным забралом, напоминал персонаж оперы Вагнера, или вернее, из-за того, что броня на нем была японская — самурая из театра «Кабуки». Правая рука лежала на рукоятке длинного обнаженного самурайского меча, левой он поддерживал свою спутницу, приземистую женщину в дождевике с фигурой и с широким шагом лагерной надсмотрщицы. Лицо ее полностью скрывала идиотская из темно-зеленой соломы шляпа, какие носят пасечники, с тяжело свисающей на плечи черной сеткой, а на ногах высокие резиновые сапоги.

Точно! Так часто она являлась ему во сне. Она! Ирма Бунт!

Бонд затаил дыхание. Если они дойдут до сарайчика, достаточно одного рывка и бронированный болван окажется в озере! Но вот как пираньи доберутся до него сквозь доспехи? А куда денется он. Бонд? Нет, так не годится.