Обитатели холмов - Адамс Ричард - Страница 71

— Ты знаешь Хизентли? — спросил он.

— Конечно, сэр, — с трогательной готовностью ответил кролик, простодушно пытаясь выглядеть бодро.

— Сбегай найди ее и передай, чтобы шла ко мне в нору, — сказал Шишак. — И пусть придет одна. Ты понял?

— Понял, сэр.

Юнец убежал, а Шишак вернулся к себе в нору, размышляя, не вызовет ли подозрений такой приказ. Потом решил, вряд ли. Из разговора с Кервелем Шишак понял, что офицеры посылают за крольчихами довольно часто. Так что если кто поинтересуется, Шишак скажет, что просто решил поразвлечься. Он лег и стал ждать Хизентли.

Кто-то прошел по темному коридору. Медленно остановился у входа. И молчал.

— Где Хизентли? — спросил Шишак.

— Это я.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал Шишак. — Вы офицер Подразделения, сэр. Слушаю вас. Правда, вы совершили ошибку…

— Нет, — ответил Шишак, — нет никакой ошибки. И не нужно бояться. Входи и садись поближе.

Хизентли повиновалась. Шишак услышал, как колотится ее сердце. Она вся напряглась, глаза ее были закрыты, а когти вонзились в пол.

— Хизентли, — прошептал Шишак в самое ухо, — слушай меня внимательно. Помнишь, много дней назад, вечером, в Эфрафу пришли четверо кроликов? У одного была очень светлая шкурка, а у другого на передней лапе шрам от крысиного укуса. А ты разговаривала со старшим — его звали Падуб. Я знаю, что он тебе сказал.

Она в ужасе повернулась к Шишаку:

— Откуда ты это узнал?

— Неважно. Слушай.

И Шишак принялся рассказывать о Пятике и Орехе, о гибели Сэндлфордского городка, о путешествии к Уотершипскому холму. Хизентли слушала затаив дыхание.

— А знаешь ли ты, — продолжал Шишак, — знаешь ли ты, что произошло с кроликами, которые рассказывали тебе про погибший городок, про то, как пришли в Эфрафу просить себе жен?

В ответ Хизентли еле выдохнула на ухо Шишаку:

— Я знаю только то, что нам сказали. Они бежали на следующий вечер. И тогда погиб Капитан Горчак.

— А еще кого-нибудь посылали за ними? Я спрашиваю про следующий день.

— Анхуза арестовали, Горчак погиб — так что некому было.

— Беглецы вернулись домой. Один из них и сейчас недалеко отсюда — вместе с Орехом, Пятиком и другими. Все они умные, хитрые. Они ждут, чтобы я вывел из Эфрафы крольчих — сколько уговорю. Завтра утром я смогу переслать им весточку.

— Как?

— С птицей. Если все будет в порядке. — И Шишак рассказал ей о Кехааре.

Когда он замолчал, Хизентли не произнесла ни слова, и Шишак никак не мог понять — то ли крольчиха обдумывает его предложение, то ли просто не верит. Может, она приняла его за шпиона и боится ловушки? А может, хочет лишь одного — чтобы Шишак оставил ее в покое? Наконец он сказал:

— Ты веришь мне?

— Да, верю.

— А вдруг я шпион Совета?

— Нет, ты не шпион. Я это знаю.

— Откуда?

— Ты вспомнил о кролике, который назвал Эфрафу страшным местом. Но он не один здесь такой. И я тоже так говорила. Теперь, правда, редко: мое сердце уже замерзло.

— Но ты поможешь мне уговорить своих подруг? Нам ты нужна, а Эфрафе — нет.

И вновь она не ответила. Шишак услышал, как рядом прополз червяк, а наверху, в траве, пробежала какая-то мелкая зверюшка. Шишак знал, как важно сейчас не торопить Хизентли, и спокойно ждал.

Наконец она заговорила так тихо, что каждое слово слетало, как выдох:

— Из Эфрафы можно сбежать. Это очень опасно, но можно. Я не знаю, что дальше. Ночью страшно и все непонятно. А потом люди, люди и все эти их «храдада»! Собака… веревка, похожая на сухую ветку. Кролик — нет, это невозможно! — кролик едет на «храдада»! Ох, кажется, я поглупела, летние сказки для малышей. Когда-то и я умела видеть — это как будто смотришь на деревья за полем под дождем.

— Тебе бы встретиться с моим другом, — сказал Шишак. — Он вроде тебя. Я ему верю. Да и тебе тоже. И если ты говоришь, что удрать все-таки можно, значит, можно. Но я спрашиваю, приведешь ли ты еще кого-нибудь?

И, вновь помолчав, Хизентли сказала:

— Я растеряла храбрость и мужество. Я боюсь тебя подвести. — Послушай. С чего это ты так раскисла? Разве не ты привела крольчих на Совет?

— Вместе с Тетатиннанг. Что с остальными — не знаю. Тогда мы все жили на Правом Фланге. У меня до сих пор есть знак, хоть здесь и поставили новый. Блэкавар. Ты ведь видел Блэкавара?

— Конечно.

— Он тоже наш. Он был нашим другом, подбадривал нас. Через день или два, после нашей неудачи с Советом, он пытался бежать, но его поймали. Ты же видел, что они с ним сделали. Это случилось в тот самый день, когда пришли твои друзья. Но им удалось удрать на следующую же ночь. Генерал тогда дал слово, что они последние. А нас по двое отправили в разные Подразделения. Не знаю, почему нас выслали вместе с Тетатиннанг. Может, они разучились думать. В этом вся Эфрафа. Был приказ: «Разослать по двое» — они и выполнили приказ, и неважно, кого с кем. Но теперь я стала бояться — Совет знает все.

— Но ведь я-то здесь, — вставил Шишак.

— Совет очень умный.

— В таком случае ему придется пошевелить мозгами. Наши кролики куда умнее, поверь мне. Просто Аусла Эль-Ахрайраха — ни дать ни взять. Но скажи мне, Нельтильта тоже была с вами, когда вы ходили на Совет?

— Нет, она родилась здесь. Она храбрая, но, понимаешь, слишком уж молодая и глупая. Ей хочется, чтобы все знали, что она дружит с теми, кто недоволен порядком. Она просто не понимает, что делает и что такое Совет. Для нее все это игра — подразнить офицеров и прочие глупости. Но когда-нибудь она переступит грань и накличет на нас беду. Тайну ей доверять нельзя ни в коем случае.

— Сколько крольчих может согласиться бежать отсюда?

— Храйр. Видишь ли, недовольных — сколько угодно. Но знаешь, Тлайли, им нельзя ничего говорить до самого побега. Не только Нельтильте — всем! Никто не умеет хранить тайны, а шпионов хватает.

Мы с тобой вдвоем придумаем план, а скажем только Тетатиннанг. И когда придет время, мы приведем крольчих.

Шишак понял, что совершенно неожиданно он нашел друга, именно такого друга, который нужен ему больше всего на свете, — сильного, умного. Хизентли ничего не упустит и снимет часть ноши с его плеч.

— Значит, ты подготовишь крольчих, — сказал он. — И если тебе это удастся, я вас выведу.

— Когда?

— Лучше всего на закате. Тянуть не стоит. Нас встретит Орех с остальными, а уж они-то отобьются от любого патруля. Даже Генералу такое не снилось.

Хизентли снова промолчала, а Шишак с восхищением подумал, что она сейчас обдумывает его слова, учитывая все случайности.

— Но может ли птица драться? — наконец спросила она. — Как он остановит их всех? Это будет большой побег, Тлайли, и нельзя допустить ошибки. Генерал сам пустится в погоню и возьмет с собой лучших офицеров. Мы не можем бежать вечно. А они не собьются со следа и когда-нибудь нас настигнут.

— Говорят тебе, наши намного умней. Не знаю, смогу ли я объяснить тебе, что мы придумали. Ты когда-нибудь видела реку?

— Что такое «река»?

— Вот тебе и раз. Я не знаю, как объяснить. Но поверь, бежать недалеко. И если Аусла нас догонит — мы уйдем у них из-под носа. Я об этом только и думаю.

Она не ответила, и Шишак добавил:

— Ты должна верить мне, Хизентли. Клянусь жизнью, мы уйдем от них. Я не обманываю.

— Если ты ошибся, счастливы будут те, кто умрет сразу.

— Никто не умрет. Мои друзья придумали такую хитрость, которой гордился бы сам Эль-Ахрайрах.

— Если бежать на закате, — сказала Хизентли, — то надо делать это завтра или послезавтра. Через два дня закончится наше время вечерних «силфли». Ты знаешь об этом?

— Да. Слышал. Но лучше завтра. Чего тянуть? Остается, правда, еще кое-что. Нужно забрать с собой Блэкавара.

— Блэкавара? Как? Его стережет Ауслафа.

— Да, я знаю. Риск большой, но мы не можем его бросить. Вот что я решил. Завтра во время «силфли» ты и Тетатиннанг соберете вокруг себя всех, кто согласится бежать. А я повидаюсь с Кехааром неподалеку отсюда, на лугу, и скажу, чтобы он, едва увидит, как я возвращаюсь к норам, напал на часовых. Я как раз подоспею и справлюсь с обоими. Мы застанем их врасплох. И удерем вместе с Блэкаваром. Начнется суматоха. В суматохе и двинемся отсюда. Птица отгонит всякого, кто увяжется за нами. Запомни, бежать нужно только до большой арки под железной дорогой. Там нас будут ждать. Вам нужно будет просто не отставать, а я покажу дорогу.