Упрямая девчонка - Фокс Элайна - Страница 30

Она кивнула.

— Хорошо. — Он с довольным видом снова откинулся на свою подушку из сена. — А теперь снимай свой плащ и располагайся со всеми удобствами. Ночью наверняка будет холодно, так что укладывайся у меня под боком. Так нам обоим будет лучше.

— У тебя под боком? Нет, только не это! — Она с подозрением покосилась на Флинна и сердито тряхнула головой. — Я буду спать с краю.

В подтверждение своих слов она свернулась калачиком и закуталась в плащ.

— Ладно, будь по-твоему, — вздохнул Флинн. — Только ты первая замерзнешь. — Он полежал немного и добавил, зябко обхватив себя за плечи и закрывая глаза: — И я тоже замерзну.

Не прошло и минуты, как он крепко спал. Наверное, прошел не один час, когда его разбудило шуршание сена в том месте, где спала Мелисанда. Оказывается, она подкатилась совсем близко. Спросонок Флинн не мог разглядеть ее как следует, однако вскоре стало ясно, что она дрожит. Во сне девушка глубоко вздохнула, и этот вздох был прерывистым и хриплым от озноба.

Флинн осторожно пошевелился. Оказывается, он совсем окоченел, и это не Мелисанду, а его колотит крупная дрожь. Вернее, они оба дрожали.

Он осторожно придвинулся. Девушка не шелохнулась, хотя спала не настолько крепко, чтобы не ощутить его близости. Коль скоро Мелисанда не возражала, он осмелился обнять ее за талию и привлечь к себе.

В следующую же секунду он почувствовал, как его обволакивает блаженное тепло. Уютно прижавшись к ее спине, Флинн с наслаждением вдыхал аромат густых темных волос. Кажется, так пахнут какие-то цветы. Ее литое, крепкое тело так восхитительно вписывалось во все изгибы его собственной фигуры, что Флинн на какой-то волшебный миг позволил себе представить, будто обнимает обнаженную женщину. В следующее мгновение он снова заснул.

Кажется, миновало не более пяти минут, когда что-то заставило его проснуться. Флинн подумал, что зазвонил будильник. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, какой сегодня день. Господи, хоть бы выходной, и с раннего утра не нужно было спешить на очередное заседание! Оставаясь в блаженной полудреме, Флинн не спешил открывать глаза и вдруг почувствовал, что лежит не один. Его рука запуталась в теплых женских волосах, а в паху все налилось и затвердело, как камень.

С довольной улыбкой он протянул вторую руку, чтобы привлечь к себе горячее податливое тело.

Несмотря на сонное состояние, он вполне отчетливо сознавал, что это не Нина. Но ведь и прежде он много раз просыпался в постели с кем-то, кто не был Ниной.

Женщина оказалась совсем рядом, и Флинн легонько поцеловал ее в губы и в шею, ласково проведя рукой по груди.

Он еще успел на какую-то долю секунды удивиться, отчего они оба спят в одежде, прежде чем женщина подскочила как ошпаренная и возмущенно прошипела:

— Боже правый, да что это ты себе позволяешь?

Флинн широко распахнул глаза и испытал дикую вспышку паники, прежде чем сообразил, кто она такая и где он находится. Разочарование было столь велико, что у него закружилась голова и перехватило дыхание.

Внизу, под ними, что-то громко загрохотало. Флинн посмотрел вниз, пытаясь определить источник шума, и снова затравленно огляделся. Через щели в рассохшихся досках на сеновал проникал неяркий свет, Мелисанда сидела перед ним с распущенными по плечам волосами, красная, как маков цвет, и сверлила его разъяренным взором.

— Я… я прошу прощения, — выдавил он из себя. — Я забыл, где нахожусь. Я забыл, кто здесь со мной. Извини. — И кого же это ты вообразил на моем месте? Какую-нибудь грязную шлюху?

Ее плащ свалился во сне и лежал рядом на сене, так что Флинну было отлично видно, как тяжело вздымается ее грудь. Вырез платья оказался таким низким, что обнажал едва ли не до половины прелестные округлости, кокетливо прикрытые кружевным шарфиком. Заодно с новой вспышкой возбуждения Флинн испытал горькую досаду: он все еще не пришел в себя и находится во власти странного, затянувшегося бреда!

— Не смей на меня так смотреть! — вскричала она, стараясь прикрыть грудь ладонью.

Он поспешно отвел взгляд.

Неподвижно сидя на охапке сена, Флинн размышлял о том, что окружавшее вряд ли можно считать кошмаром. Он устало провел руками по лицу и взъерошил волосы. Его приключение слишком затянулось. Он никогда не слышал о таких продолжительных кошмарах. Не говоря уже о том, что он заснул, проснулся — и ничего не изменилось. Он как был, так и остался здесь. И чем больше Флинн над этим думал, тем сильнее расстраивался.

— Солнце сейчас взойдет! — раздался снизу визгливый голос, сопровождаемый гулким грохотом — это Мери Клайд не поленилась бросить что-то об пол, чтобы их разбудить. — Мистер Доу! Рой уже готов выпустить свиней!

Никогда в жизни Флинн не ощущал столь стремительной смены эмоций. Секунду назад он готов был заплакать от отчаяния, а сейчас крики хозяйки вызвали у него желание расхохотаться во все горло. Подумать только — ему придется выпускать свиней! От этого действительно впору рехнуться! Свиней! Флинн не выдержал и рассмеялся.

Он представил, как сидит в кабинете у какого-нибудь психиатра, истерически хохочет и выкрикивает: «Свиньи! Свиньи!» — как заведенный, потому что на самом деле не может, не в состоянии находиться там, где ему кажется. Просто он сошел с ума и теперь очутился в неведомых закоулках собственного помутившегося рассудка. А настоящий, реальный мир — то есть двадцатое столетие — существует по-прежнему, но в недоступном для него измерении. От хохота у него на глазах выступили слезы. Он вытер их ладонью и сказал:

— Стоит подумать, что твои дела хуже некуда, и тут же убеждаешься, что это не так! — Он представил, как в эту минуту где-то за непрозрачным стеклом сидит его мать и наблюдает за этим припадком. Почему-то ему показалось ужасно забавным, что его чопорной, вечно озабоченной внешними приличиями мамаше пришлось стать свидетельницей такого позора. Она наверняка постарается упрятать его подальше, а всем скажет, что он внезапно умер. Ее самолюбие не выдержит испытания при виде скорбного главой сына, пораженного умственным расстройством.

Мелисанда с тревогой смотрела на него, не зная, чего ожидать в следующую минуту.

— Да будет тебе, детка, расслабься. — Флинн перевел дух, стараясь успокоиться. Попытка встать на ноги заставила все его мускулы стонать и ныть от боли. — По крайней мере я приласкал тебя до того, как пообщался со свиньями! — Он снова прыснул со смеху и вытер слезы на глазах. — О Господи! Подумать только, а я-то вспоминал, нет ли у меня сегодня совещаний!

Он поднял с сена свой смокинг, пригнулся, чтобы не задеть головой балки, добрался до лестницы и скрылся внизу.

Мелисанда так и осталась сидеть на сене, время от времени поднося кончики пальцев к своим губам. Ей уже приходилось целоваться с мужчинами — обычно это случалось на балу, где-нибудь в темном уголке, но ни один из этих поцелуев нельзя было сравнить с сегодняшним, неспешным и чувственным. Не говоря уже о том, что ни разу в жизни она не лежала вот так, с распущенными волосами, тесно прижавшись к мужчине и ощущая на себе его ласки.

Как во сне, она провела рукой по шее. Его ладонь лежала у нее на груди, и кончиком пальца он щекотал ее чуткую кожу. Это воспоминание разбудило жаркую волну наслаждения, прокатившуюся по всему телу. Вот и в тот миг, когда она еще не совсем проснулась, ей вдруг захотелось, чтобы дерзкая рука проникла к ней под платье. Она даже представила, как прижимается к нему все сильнее и отвечает на его ласки — жадно и страстно, чтобы под конец принять его в себя.

Оторопело тряхнув головой, Мелисанда вскочила, чуть не стукнувшись головой о низкую крышу. Какой позор! Вот почему юным невинным девицам не полагается оставаться наедине с неженатыми мужчинами! Ее ужаснула мысль о том, что он навел на нее какие-то темные чары, чары чувственности и разврата. Страшно было даже представить себе те возмутительные вольности, которые могла бы допустить Мелисанда, если бы не пришла в себя в самый последний момент!