Справедливость силы - Власов Юрий Петрович - Страница 22

Глава 35.

Чемпионат СССР я встречал с напряжением. Ошибка в расчетах – значит, беда в Риме. Есть ли новая сила? И в конце концов, когда научусь выступать? До сих пор в основном срывы или недоборы в результатах.

В Ленинград приехал 7 июля. Время подогнал в обрез к выступлению, дабы на месте ограничиться лишь разми-ночной тренировкой.

Ленинград… Быть может, оттого, что был юн, помню каждый день.

И этот молодой город! Город возмужания России…

Дожди и ветры не омрачали белые ночи.

Я шел от скамейки к скамейке. Надлежало беречь мышцы. Ходьба до выступления не показана.

За новыми названиями улиц я стремился отгадать прежние, еще пушкинские. Это город, в котором мечта не ошиблась. Ничто не разочаровывало. Мечта и явь не спорили, а сливались в единое чувство…

Поймал себя на том, что знаю лишь "школьного" Пушкина. И Лермонтова тоже знаю… "программного". И вообще все мои знания скудно "программны"…

По привычке спал мало. Да и как заснуть после 15-тонной тренировки, занятий в академии (а такими были все дни тех лет) и почти часового пути домой? Но я любил спорт и нес все годы это переутомление. Не знаю, может быть, это покажется не совсем убедительно, но усталость я принимал блаженством, вестницей новой силы. А ведь тренировки я делил и с литературной практикой – другого выхода не было. И еще эксперименты с нагрузками, перетренировки. Ответы на вопросы в перетренировках… Теперь диву даюсь, как все выдерживал. Впрочем, я и сейчас тренируюсь по два часа в день, непременно по многу часов занимаюсь литературой и еще разными делами.

…На Зимнем стадионе выкликали имена новых чемпионов. Газеты с утра помещали отчеты и фотографии героев схваток с "железом". В шумном общежитии для участников чемпионата я был обречен на бессонницу. Выручил судья чемпионата СССР М. Л. Аптекарь. Я ночевал у него в номере гостиницы "Европейская".

Глава 36.

После Милана решил: быть отныне и вовек первому подходу таковым, с которым справлюсь в любой форме и при любом настроении, а затем прибавлять 10-15 кг и уже работать на результат. Готов – не сорвешься.

8 Ленинграде впервые применил данное правило. И уже не изменял ему до последнего выступления.

9 июня "Советский спорт" напечатал отчет о выступлении атлетов тяжелого веса:

"И снова рукоплещут трибуны.

…Мы уже привыкли к тому, что на любых крупных соревнованиях наших штангистов вносятся поправки в таблицу рекордов.

Нынешний год начался новым энергичным наступлением наших атлетов на "золотой запас" Международной федерации. Из шести новых всесоюзных рекордов, родившихся на помосте Зимнего стадиона, три превышают рекорды мира.

Отличным оказался и финал соревнований: тяжеловесы постарались не разочаровать зрителей (вот уж до чего дела нет в спортивной борьбе, это ведь не фестиваль народного танца.-Ю. В.). Они восхищались отточенным искусством прославленного А. Медведева, горячо аплодировали спартаковцу из Ашхабада Ю. Вильковичу, который обновил четыре рекорда Туркмении, энергично подбадривали эстонского спортсмена молодого перворазрядника О. Коола… любовались богатырской силой 22-летнего харьковчанина Л. Жаботинского, которому лишь не вполне совершенная техника помешала достичь более высокого рубежа.

И все же триумфатором состязаний тяжеловесов был, несомненно, москвич Ю. Власов. Несколько лет назад мы видели на ленинградском помосте "американское чудо", как окрестила падкая на громкие прозвища зарубежная печать Пауля Андерсона. "Самый сильный человек" произвел на нас довольно своеобразное впечатление. Огромная мускульная сила была облечена в противоестественную форму. Красота, воля, мужество – то, что мы прежде всего хотели видеть в спорте,– казалось, полностью отсутствуют в манипуляциях Андерсона со штангой.

И вот на помосте тот, кто посягнул на фантастический рекорд Андерсона,– русский богатырь Ю. Власов. Каждый раз, когда штанга замирает над головой этого отлично сложенного атлета, нельзя не радоваться за человека, подчинившего себе мертвую мощь металла. Три всесоюзных рекорда, один из которых выше мирового, установил Власов в течение нескольких часов.

Главным соперником Власова был Медведев. Правда, в жиме заслуженный мастер спорта довольно скоро уступил позиции. В дополнительном подходе Власов… на 2,5 кг превысил всесоюзный рекорд в жиме. Отличное начало не было случайным. Каждый подход в рывке заканчивался торжеством спортсмена… И снова на штанге рекордный вес – на сей раз выше мирового рекорда в рывке… И снова рукоплещут трибуны.

Сумма, которую набрал Власов в двух упражнениях, не оставила соперникам никаких надежд.

Власов после первого подхода (толчкового упражнения.-Ю. В.) …уже набрал сумму, которая еще недавно считалась недосягаемой… Штанга над головой (второй подход.-Ю. В.). Рукоплещут зрители. Вспыхивают три белые лампочки. Юрий выходит за кулисы и попадает в объятия друзей. Но борьба не завершилась. Если нет соперников на помосте, то есть незримый соперник – рекорд. Юрий просит установить вес, который еще не удавалось взять ни одному атлету в мире,-201,5 кг… Власов поднял на грудь штангу и великолепно вскинул вверх (точное выражение! Именно вскинул – я не верил в себя.-Ю. В.), но не удержал…"

Глава 37.

Красота, воля, мужество не отсутствовали в выступлениях Эндерсона. Работал он не похоже ни на кого, но разве это неумение? Он и руки пропускал в "седе" между ног. По-моему, никто еще, кроме Эшмэна, не принимал такой старт. Знатоку ясно, этот старт – результат отчасти малой длины рук и, с другой стороны, очень массивных ног. Но без массивных ног штангу не зацепишь на грудь.

А в самой манере работать со штангой у Эндерсона была своя красота – мощь и легкость мощи. Он опрокинул представления о физических возможностях человека не только рекордами, но и тем, как их устанавливал. В работе не ощущалось надрывности. Порой казалось, он забавляется. И ведь это с тяжестями, о которых люди в те годы и не помышляли. Разве не есть мужество брать их без примеривания и столь уверенно? Не его беда, что у нас прежде не водилось ему соперников.

Конечно же, большой собственный вес имеет значение, но разве сам человек ни при чем? Сколько я видел атлетов чудовищных пропорций и веса и с хорошими условиями для тренировок, а без воли и совершенно пустых силой!

Глава 38.

Когда меня называли богатырем, я чувствовал совершенную непригодность к. данной роли из-за отсутствия ратно-кавалерийской подготовки. Уж очень трудно мне представить себя на коне рядом с Ильей Муромцем, Добрыней Никитичем и Микулой Селяниновичем. И еще это слово – силач. Так и просятся на язык созвучия: тягач, пугач, толкач, портач…

Рекорд в рывке я не собирался улучшать. Еще не вышел из скованностей зимних тренировок. Рекорд рассчитывал улучшить Медведев. Если не в Ленинграде, то в ближайшие месяцы. Он и сказал об этом в раздевалке. Я пообещал не трогать рекорд. Мы были одни. Отдыхали перед рывком.

Я пообещал и… через сорок минут утяжелил свой же мировой рекорд. Это явилось неожиданностью и для Медведева, и для меня. Крепко разобиделся на меня Алексей Сидорович!..

На разминке к рывку я внезапно проникся легкостью. Той легкостью, о которой мечтал в Милане. Она выявляла каждое из необходимых движений. Веса, которые корежили меня в Милане, не поддавались на тренировках последние недели, уступали охотно, и даже оставался запас на доработку в изысканные. Первый, второй, третий подходы – один вроде нагоняет другой, и четче, рисованной. Я уходил с помоста свежий, неутомленный. Тьма за рампой возбуждала. Этот восторг публики! Что значит вера в тебя! Как эта вера способна управлять человеком! Какая вообще сила в вере!