Лёжа со львами - Фоллетт Кен - Страница 43

Они прошли через Сангану, где было кладбище и песчаный пляж, затем по дороге вокруг поворота реки. Впереди были поля и группа домиков выше на склоне. Через минуту-другую по полям к ним приблизился мальчик одиннадцати-двенадцати лет и повел не в селение на горе, а к большому дому на краю поля.

Но все равно Жан-Пьер не испытывал ни сомнений, ни колебаний, лишь тревожное ожидание, будто через час ему предстоял важный экзамен.

Он снял сумку с медикаментами с лошади, отдал поводья мальчику и вошел во двор фермерского дома.

Там было около двадцати партизан, рассеянных по двору, сидящих на корточках, глядя в пространство и ожидая с первобытным терпением, свойственным местным жителям. Оглядевшись, Жан-Пьер увидел, что Масуда здесь не было, но зато были двое его ближайших помощников. Эллис лежал в тени в углу двора на одеяле.

Жан-Пьер опустился на колени рядом с ним. Эллис, несомненно, страдал. Засевшая пуля причиняла боль. Он лежал на животе. Его лицо было напряжено, зубы сжаты. Он был бледен, а на лбу выступил пот, дыхание было хриплым.

– Больно? – спросил Жан-Пьер по-английски.

– Еще бы! – и Эллис выругался сквозь зубы.

Жан-Пьер отвернул простыню. Партизаны разрезали его одежду и наложили на рану подобие повязки. Жан-Пьер снял повязку. Он сразу увидел, что рана несерьезна. Эллис потерял много крови, и пуля, все еще сидевшая в мышце, причиняла адскую боль, но она располагалась далеко от костей или крупных кровеносных сосудов – она заживет быстро.

«Нет, – напомнил себе Жан-Пьер, – она вообще не заживет».

– Вначале я введу вам кое-что для облегчения боли, – сказал он.

– Да, пожалуйста, – лихорадочно проговорил Эллис.

Жан-Пьер отодвинул вверх одеяло. На спине у Эллиса был огромный шрам в форме креста. Жан-Пьер удивился, откуда он мог появиться.

«Я никогда этого не узнаю», – подумал он.

Он открыл свою медицинскую сумку. «Теперь я собираюсь убить Эллиса, – подумал он. – Я никогда еще никого не убивал, даже случайно. Что это такое – стать убийцей? Люди делают это каждый день во всем мире, мужчины убивают жен, женщины – своих детей, убийцы – политиков, грабители – хозяев дома, палачи – убийц». Достав большой шприц, он начал набирать в него дигитоксин, препарат находился в маленьких ампулах, и ему пришлось опорожнить четыре ампулы, чтобы получить летальную дозу.

Как это будет – видеть, как Эллис умирает? Первым действием препарата будет учащение сердечного ритма. Эллис это почувствует, и это вызовет у него тревогу и дискомфорт. Потом, по мере того, как яд будет действовать, у него начнется аритмия, одно мелкое сокращение после каждого нормального. Тогда он почувствует себя очень плохо. Наконец, сердечный ритм полностью нарушится, верхние и нижние камеры сердца будут сокращаться независимо друг от друга, и Эллис умрет в агонии и ужасе. Что я буду делать, подумал Жан-Пьер, когда он будет кричать от боли, прося меня, доктора, помочь ему? Позволю ли я ему понять, что я хочу его смерти? Догадается ли он, что я убил его? Буду ли я говорить успокоительные слова в своей лучшей манере разговора с больным, и буду стараться облегчить его уход из жизни? Постарайтесь расслабиться, это обычный эффект болеутоляющего препарата, все будет хорошо.

Шприц был готов. «Я могу это сделать, – понял Жан-Пьер, – Я могу убить его. Просто я не знаю, что случиться со мной самим после этого».

Он обнажил плечо Эллиса, под влиянием привычки протер место будущей инъекции спиртом.

В это мгновение появился Масуд.

Жан-Пьер не слышал, как он приблизился, поэтому ему показалось, что он явился ниоткуда и заставил Жан-Пьера вздрогнуть от неожиданности. Масуд положил руку на его руку.

– Я напугал вас, мосье доктор, – сказал он. Он опустился на колени возле головы Эллиса.

– Я обдумал предложение американского правительства, – сказал он Эллису по-французски.

Жан-Пьер опустился на колени на месте, застыв в таком положении со шприцем, зажатым в правой руке. Какое предложение? О чем это, черт возьми? Масуд говорил открыто, как будто Жан-Пьер был одним из его товарищей – и это так и было, в некотором смысле, – но Эллис… Эллис может предложить, чтобы они говорили наедине.

Эллис приподнялся на локте с усилием. Жан-Пьер затаил дыхание. Но Эллис сказал:

– Продолжайте.

«Он слишком измучен, – подумал Жан-Пьер, – и слишком страдает от боли, чтобы думать о сложных мерах предосторожности, и, кроме того, у него не больше причин подозревать меня, чем у Масуда».

– Это хорошо, – говорил тем временем Масуд. – Но я спрашивал себя, как я собираюсь выполнить свою часть сделки.

«Разумеется! – подумал Жан-Пьер. – Американцы не стали бы посылать сюда одного из лучших агентов ЦРУ лишь для того, чтобы научить кучку партизан взрывать мосты и туннели. Эллис появился, чтобы заключить договор!».

Масуд продолжал:

– Суть плана состоит в том, чтобы обучить кадры из других зон, и это необходимо объяснить другим командирам. Это будет непросто. Они отнесутся с подозрением – особенно, если я представлю им это предложение. Думаю, что именно вы должны рассказать им об этом, и сказать им о предложениях вашего правительства.

Жан-Пьер был захвачен разговором. План обучения кадров из других зон! Что за черт был в этой идее? Эллис говорил с некоторым трудом.

– Я буду рад сделать это. Это всех их объединит.

– Да. – Масуд улыбнулся. – Я созову совещание всех командиров сопротивления, которое состоится здесь, в долине Пяти Львов, в селении Дарг, через восемь дней. Я разошлю гонцов сегодня же, с сообщением, что здесь находится представитель правительства Соединенных Штатов для обсуждения поставок оружия.

Совещание! Поставки оружия! Суть сделки становилась ясна Жан-Пьеру. Но что ему делать с этим?

– А они придут? – спросил Эллис.

– Многие придут, – ответил Масуд. – Наши товарищи из западных пустынь не придут – это слишком далеко, и они нас не знают.

– А как насчет тех, кого мы особенно хотим видеть – Камила и Азизи?

Масуд пожал плечами.

– Все в божьих руках.

Жан-Пьер дрожал от волнения. Это будет самым важным событием в истории афганского сопротивления.

Эллис возился в своей сумке, которая была на земле возле его головы.

– Может я смогу помочь вам убедить Камила и Азизи, – говорил он. Он вытащил из сумки два маленьких свертка и открыл один из них. Он содержал плоский прямоугольный кусок желтого металла.

– Золото, – сказал Эллис. – Каждый из слитков стоит около пяти тысяч долларов.

Это было целое состояние: пять тысяч долларов превышали двухлетний доход среднего афганца. Масуд взял слиток и повертел в руке.

– Что это? – спросил он, указывая на фигуру, выдавленную в середине прямоугольника.

– Печать президента Соединенных Штатов, – сказал Эллис.

Мудрый ход, подумал Жан-Пьер. Как раз то, что нужно, чтобы произвести впечатление на племенных вождей и одновременно вызвать у них непреодолимое любопытство встретиться с Эллисом.

Масуд кивнул.

– Думаю, что они придут.

Можешь поставить на карту свою жизнь, что они придут, подумал Жан-Пьер.

И вдруг он точно понял, что ему надо делать. Масуд, Камил и Азизи, три крупнейших руководителя сопротивления, соберутся в селении Дарг через восемь дней.

Ему надо сообщить об этом Анатолию.

И тогда Анатолий сможет их всех убить.

«Вот оно, – подумал Жан-Пьер, – этого момента я все время ждал, со дня прихода в долину. Масуд попался – и с ним двое других командиров восставших. Но как я сообщу об этом Анатолию? Должен быть какой-то способ».

– Встреча глав, – говорил тем временем Масуд, он улыбнулся с оттенком гордости. – Это будет хорошее начало для рождения нового единства сил сопротивления, правда?

«Или это, – подумал Жан-Пьер, – или начало конца». Он опустил руку, направив иглу в землю, и нажал на поршень шприца, выливая его содержимое. Он видел, как яд впитывался в пыльную почву. Новое начало или начало конца.