Правила чужой игры - Фомичев Алексей Сергеевич - Страница 16

«Она может, – подумал я, направляясь к оружейной комнате. – Если уж Лабедина уломала…»

Я проследил, как парни сдали оружие, расписался в журнале за израсходованные боеприпасы и пошел к столовой. Дора не шла из головы. Она единственная, кто знает меня довольно давно. И расстались мы нехорошо. Может, до сих пор ненавидит за то, что я бросил ее в деревне?

Вспоминая старое, я дошел до столовой и почти нос к носу столкнулся с репортерами. Дора разговаривала с Лабединым. Тот стоял возле окна, сложив руки на груди, и вальяжно вещал, глядя в камеру, которую держал оператор. Рядом в окружении бойцов стояла Дора.

– Красиво поет, – заметил подошедший сзади Свен. – О своих подвигах.

– Ты откуда заешь?

– А ты глянь на него. Генерал…

– Ладно. Пошли есть.

О чем говорили Дора и лейтенант, нетрудно догадаться. О последнем бое с бандитами в Батомке. Лабедин ради такого случая зачесал волосы назад, показывая едва заметный шрам на лбу. Видимо, он сожалел, что репортеры так поздно приехали, не то бы застали на его героической многострадальной голове бинты.

Официантка быстро расставила тарелки, и мы набросились на обед с аппетитом голодных волков. Бойцы, работая ложками, успевали кидать любопытные взгляды на репортеров. Особое внимание, само собой, было адресовано Доре.

Она стала другой. Улыбка, раньше так легко возникающая на губах, исчезла. Поперек лба пролегла морщинка. Что-то строгое появилось в глазах, со щек сошла детская припухлость. А волосы, некогда распущенные по плечам, сейчас собраны в косичку.

Лабедин заметил нас, легкое облачко недовольства прошло по его лицу. Появление тех, кто мог разрушить образ героического офицера, снизило его настроение. Он прервал рассказ, улыбнулся Доре и взмахнул рукой, видимо, предлагая пройти на свежий воздух. Небольшая процессия пошла к выходу.

– Испортили мы ему сказ.

– Продолжит на улице. Буен, подай хлеб. – Арнольд протянул руку. – Ральф сказал, что он не хотел пускать репортеров, пока Гонтанова не пояснила, что хочет снять сюжет о героическом бое ОБР. И что сюжет покажут по центральному телевидению. Тут он и растаял.

Я первым опустошил тарелки, залпом выпил вишневый компот и встал.

– Свен, час на отдых, потом в зал. Подготовьте матбазу. Я пройдусь.

– Понял. Они, наверное, к гаражу пошли, броню смотреть.

– Это ты к чему?

Свен хитро улыбнулся, подмигнул ребятам.

– Да я так. Подсказываю. Взгляд у тебя, командир, был слишком пристальным, когда на девчонку смотрел.

Я погрозил ему пальцем и пошел к выходу. Надо было забрать распечатку плана занятий. В комнате ненадолго застрял, листая свежую газету, а когда пошел обратно, свернул к лестнице на второй этаж. И наткнулся на процессию. Впереди шел лейтенант, рядом Дора, а за ними командир третьего отделения Норин и оператор.

Дора что-то записывала в блокнот, на ходу задавая вопросы. Лабедин не спеша шествовал по дорожке, озирая окрестности покровительственным взором. И тут ему на глаза попал я. Он замедлил шаг, недовольно скривил губы и повернул голову в сторону.

– Скажите, а как часто вы сталкиваетесь с боевиками в городе и как они себя ведут? – подняла голову Дора.

Ее взгляд случайно скользнул по мне, и я чертыхнулся. Узнает!..

Нет. Голубые глаза только на миг задержались на мне и ушли дальше. Я был в камуфляже с надвинутым на лоб кепи, скрывавшим пол-лица. Форма хорошо маскирует, делает неузнаваемым. К тому же я остриг волосы, сбрил бороду и усы. Узнать меня трудно. Тем более трудно узнать того, кто давно погиб. И Дора прошла мимо.

– Ну, с боевиками у нас разговор короткий, – услышал я удаляющийся голос лейтенанта. – Что не так, сразу скрутим…

– Артур, – раздалось за спиной. Из дверей выскочил Буен. – Мы готовы.

– Идем, – вздохнул я. – Пора начинать…

…Огромные лопасти вентилятора неторопливо месили плотный перегретый воздух, разгоняя его по углам кабинета вместе с окосевшими от жары большими зелеными мухами. Самые назойливые упорно лезли на стол, попадая под удары свернутой в тугой рулон газеты.

– Хоп! – Капрал взмахнул рукой, припечатывая к стеклу очередную муху, брезгливо скинул расплющенные останки на пол и протянул мне новую папку. – Вот еще сводки. За последние две недели.

Я кивнул, пододвинул папку к себе и раскрыл первую страницу.

«Список задержанных в Валдане и его окрестностях с… по…» Ниже шли данные на задержанных, фотографии, пояснения.

«…Синелько Игорь Тарасович, 1969 г.р. Задержан 4.07 по подозрению в совершении грабежа имущества по адресу… Перевезен в Мегар согласно постановлению… 6.07 сего года».

«…Куларин Мирослав Владимирович, 1975 г.р. Задержан по подозрению в совершении группового ограбления 5.07… Переведен…»

«…Лагурина Ольга Яромировна, 1971 г.р. Задержана по подозрению в соучастии… Переведена…»

С черно-белых фотографий на меня смотрели лица мужчин и – реже – женщин. Усталые, злые, испуганные, недовольные, спокойные… Не было только знакомых.

Это уже девятая папка за последние недели. Пользуясь положением сотрудника ОБР, я внимательно просматривал все сводки о задержанных здесь, в Валдане, и в других приграничных с Зоной городах. Я читал все документы, которые мог получить. Я искал своих студентов.

…Вероятно, они давно дома. Вероятно, они грызут гранит науки в родной радиоакадемии и вспоминают о прошлом только в страшных снах. Но!..

Но был Хорте, утверждавший, что их аппаратура засекла несколько проникновений. Мог и напутать покойничек, но следовало проверить все версии. Чтобы не мучил вопрос «Один ли я здесь?».

Жаль, что документы полиции Ламакеи мне недоступны. И что не могу опросить главарей банд на предмет появления чужаков.

– Ну что? – спросил капрал, увеличивая личный счет убитых мух. – Нашел?

Я покачал головой, отложил папку и встал с заскрипевшего стула. Повел затекшими плечами и ощутил спиной мокрую рубашку.

– Ничего. Ты заходи через несколько дней, придет новая сводка.

– Конечно, благодарю.

– Не за что. – Капрал поднял руку с газетой, примериваясь расплющить очередную жертву.

– Купил бы липкую ленту. Или новомодную химию.

– Да ну. – Удар размазал муху в кашу. – С ними не так скучно…

Я закрывал дверь, когда из кабинета донесся новый удар и торжествующий вопль капрала.

…Утром перед выездом на дежурство меня вызвал Лабедин. Я быстро пересек коридор, спрятал кепи под погон и стукнул в дверь.

– Разрешите?

– Твоя заявка? – не здороваясь, спросил тот.

– Не знаю, отсюда не видно…

– Заявка на пневматическое оружие. – Лейтенант потряс в воздухе листком.

– А-а… да.

– За каким тебе пневматика?

– Отрабатывать упражнения со стрельбой друг в друга. Воевать, стреляя только по мишеням, не научишься.

– Да ну? – Губы лейтенанта поехали в стороны – Ты что, на большую войну собрался?

– На обычную. Не хочу, чтобы повторилась бойня у моста.

Лабедин прищурил глаза, зло глянул на меня. Только вчера по региональному телевидению прошло его интервью, а чуть позже передачу в несколько урезанном виде показал и центральный канал. Сюжет вышел залихватским: герой-полицейский в пух и прах громит бандитов, а потом с легкой усталостью повествует о подвиге, небрежно называя его повседневной работой.

Дело несколько подпортили комментарии репортеров, давших в конце общую картину боя. Для более-менее опытных специалистов стало ясно, что операция шла спонтанно, ни о каком планировании и толковом управлении речи не было. Ситуацию спасли рядовые исполнители и подоспевшая помощь.

Лабедин, не будучи круглым дураком, это заметил, и несвоевременное упоминание о произошедшем задело его самолюбие.

– Во сколько обойдется закупка, представляешь?

– Это не мое дело. Нас обязаны обеспечить всем необходимым, так сказано в правилах.

Лейтенант недовольно поморщился, побарабанил пальцами по столу. Вальяжно сказал:

– Ладно. Я подумаю, потом выскажу решение, стоит ли тратить государственные деньги.