Серая Орда - Фомичев Сергей - Страница 62

Княжич поспешил укрыться за деревом. Кто бы там ни мчался, а попадаться раньше времени им на глаза было бы неразумно. Довольно он натерпелся в плену.

Отряд быстро приближался, и Варунок смог разглядеть всадников. Судя по доспехам — дружина. Вот только, которого из князей? Не зная в точности, где находится, он тем более не мог предугадать, кого повстречает — друзей или врагов. Память с лживой угодливостью подсунула образы кишащей крысами Старицы; гроба, манящего пустотой; тонущего в студенистом коме купца, ухмылку Жменя.

Княжич зажмурился, тряхнул головой, отгоняя наваждение, а когда открыл глаза, то увидел сестру.

Облачённая в доспехи Вияна неслась в первом ряду длинной вереницы всадников, возле воина, в котором Варунок узнал молодого рязанского князя. В такую удачу трудно было поверить. На тело сразу навалилась усталость, ноги ослабли, и он едва нашёл силы шагнуть из укрытия.

— Стой! — крикнула Вияна.

Олег вскинул руку. Лошади, проскочив ручей, встали.

Девушка выбралась из седла и подбежала к брату.

— Живой! — она обняла Варунка и почувствовала, что тот держится из последних сил. — Не ранен?

Варунок мотнул головой.

— Устал. Да ещё опоили меня, вроде, гадостью какой-то.

Подошёл Олег. Уяснив в чём дело, задумался.

— Вот что, князь… Проводить до Городца тебя не смогу. Спешу. Оставлю коня и человека дам, если нужно. Доберёшься до Елатьмы, там брат у тебя…

— Нет, — возразил Варунок. — Вы же на битву? Я с вами.

Олег покачал головой.

— Не хватит тебе сил выдержать гонку. Нас ждали у Вурдово ещё вчера вечером. Как бы не ушли… Не можем мы позволить себе задержку.

Варунок взглянул на сестру, ожидая поддержки, но та промолчала.

— Дай коня, и можешь забыть обо мне, — предложил Варунок. — Если отстану, то сам о себе позабочусь.

Олег кивнул, распорядился передать княжичу одну из сменных лошадей. Больше не сказав ни слова, он забрался в седло и повёл дружину дальше.

Добрались до места за час с небольшим. Селение открылось внезапно, словно таилось до поры среди холмов и леса, а потом, распознав своих, выползло на дорогу.

Собственно на деревню Вурдово сейчас походило мало. Напоминало больше воинскую ставку. Дружины уже собирались в поход. Всюду сновали вооружённые люди, лошади седлались и вьючились, слышались крики, ржание, лязг железа. Местных жителей за скопищем военных было не разглядеть.

От погасших шатров отделилось несколько всадников и не спеша двинулось навстречу рязанскому отряду.

Первым Вияна разглядела Тарко. Улыбнулась давнему другу. Потом признала и остальных. Встречались в позапрошлом году в Муроме. Тамошний княжич Пётр и ехал рядом с её приятелем. Позади них держался суздальский княжич Борис, сопровождаемый всегдашними своими спутниками — молодым боярином Румянцем и старым воином Тимофеем. Соседи, как сговорились, отправили в Мещеру младших сыновей — сверстников Олега.

Встретились. Обменялись приветствиями. Тарко обрадовался спасению Варунка, но куда искреннее счастлив был видеть Вияну. И хотя девушка говорила с ним весьма сдержанно, он больше не отходил от княжны ни на шаг.

Отдых вышел недолгим. Ветошная старуха угадала в молодых людях военных начальников. Подошла, чуть ли не крадучись, и прошептала громко.

— Битва уже начинается. Спешите, если надеетесь застать там живых.

— Ты почём знаешь? — грубо спросил Олег.

Старуха не ответила. Развернулась и пошла себе к такой же ветхой, как и сама, избёнке. Кто-то из рязанских бояр бросился возмущённо следом, но Вияна остановила.

— Она знает, — сказала девушка. — Она колдунья.

Мещера. Переправа возле Сосновки.

Для Сокола так и осталось загадкой, как сумел неповоротливый Голова привести серую орду к переправе так же быстро, как передвигались вурды, посредством своих чудесных троп. Поздние расспросы в деревнях и городках, расположенных между Червленым Яром и Мещерой, показали, что никто не видел никакой серой стаи, тем паче её дивовища-предводителя.

Так или иначе, на четвёртый день после тревожного голубя из Ишмы, серая орда вышла к Оке. К большому облегчению Сокола среди бела дня.

Было позднее утро. Ополченцы уже взялись за работу, где укрепляя защиту, где возводя новую, придумывали очередные хитрости, свозили дополнительные припасы, как вдруг, с южного берега долетел громкий свист. Работа встала. Сотни глаз разом повернулись к полудню и увидели мельтешащую на палке тряпицу.

Побросав дела, грузы, люди устремились к заранее условленным местам. Кто к лодкам, кто к тайникам, но большинство к частоколу. Временные проходы спешно заделывались, следы ловушек убирались, лошадей уводили в лес.

Запылали стожки. Мальчишки-дозорные перебрались через реку, осторожно обходя устроенные в воде западни. Бушуй окликнул Сокола с вышки. Тот охотно поднялся, оставив Рыжего с вурдами внизу — постройка выглядела слишком хлипкой для пятерых.

Мещёрский берег немного приподнимался над полуденной стороной, и она хорошо отсюда просматривалась. Лес словно била дрожь. С деревьев сыпалась хвоя и листва, в тревоге срывались птицы. Сперва кружили, сопровождая полчище, а потом убирались подальше с его пути. Самой орды ещё долго не было видно, но её поступь угадывалась задолго до того, как на дороге появились первые твари.

Но вот серая лавина вывалила на прибрежный песок и на мгновение встала перед рекой. Как бы ни широка была Ока, она могла лишь задержать орду, но не остановить, и Сокол ощутил себя мальчишкой, стоящим с кружкой у моря, которое ему предстояло вычерпать.

— Хорошо бы управиться до ночи, — произнёс он.

Бушуй так далеко не загадывал, однако кивнул и поспешил на рубеж.

Ополченцы, наплевав на жару, надевали толстые стёганки. Они не знали железных броней, но в сражении, которое им предстояло, стёганки ничуть не уступали дорогим доспехам. Бережливые селяне годами вшивали в одежду всякий железный лом, и до сих пор такая защита неплохо показывала себя в поножовщине. Не было причин сомневаться, почему бы ей не справиться и с зубами.

Заметив шедшего вдоль рубежа Вармалея, Сокол спустился. Вурды тотчас заняли места по обеим сторонам от него, а Рыжий встал за спиной.

Колдун выглядел уставшим, но в глазах его резвились бесята.

— Будет волна, — пообещал он. — Большая или нет, не знаю, но как удобный случай подвернётся, сразу и ударю.

— Обожди пока с волной, — произнёс Сокол. — Ещё никакой ясности нет.

— А тебе, что-нибудь удалось? — спросил Вармалей.

— Так, мелочи всякие, — Сокол пожал плечами. — Надо бы поймать пару зверьков. Посмотреть, изучить. Ловушки я кое-где расставил, подождём.

Заметив, что собеседник едва стоит на ногах, Сокол отправил колдуна в лес, где для раненых и уставших приготовлены были шалаши и землянки. Пообещал разбудить, как только в колдовстве возникнет надобность, сам же отправился к частоколу.

Навстречу Вармалею из леса появился Евлампий. Монах неуклюже волок плетёную клетку. Отстояв накануне ночную смену, и теперь изрядно недоспав, он обводил суетящихся людей сердитым взглядом, словно винил их в преждевременной тревоге. На орду Евлампий даже не взглянул.

— Не в духе пастух наш, — заметил Быстроног.

Тем временем враг ступил в реку. Небольшой пожар, возникший в завале, не остановил его продвижение. Крысы как-то находили безопасный путь, и лавина шла без единого просвета. Ока точно вскипела. Вся её поверхность покрылась движущимися бугорками крысиных спин и голов. Как чародей и предполагал, течение не стало им серьёзной помехой. Тварей сносило, заставляя тратить лишние силы, но строй не нарушился, лаву не разметало, и она упорно накатывала вперёд.

Десятки крыс запутались в сетях, захлебнулись, прочие же карабкались по мёртвым или бьющимся ещё сородичам, продолжая путь. Теперь и ополченцы поняли, что такая потеря для орды — капля в море. Тем не менее, первые жертвы немного воодушевили их. Крысы умирали, а защитники оставались пока в безопасности.