Серая Орда - Фомичев Сергей - Страница 68

Если же где кнуты не справлялись, под изгородь опорожнялись черпаки с кипятком. Воду берегли. Её приходилось носить из Сосновки, а нагревать в чём попало. В дело пошли и казаны княжеских дружин, и скромные котелки мещёрцев.

Некоторое время до князей доносился лишь размеренный свист плетей, истошный крысиный визг, да негромкие приказы десятников. Но вдруг воины загалдели — на противоположенном берегу Оки появился предводитель орды. До сих пор лишь Варунок видел его воочию, и только Сокол вполне представлял что увидит. Остальных передёрнуло от мерзкого зрелища.

Голова сполз к реке, и многим показалось, что этот пузырь сейчас качнётся на воде и его унесёт течением. Однако тот крепко держался за дно, а может, и подгребал, отрастив себе какие-нибудь плавники. Его сносило даже меньше чем серых приспешников.

Бушуй свистнул, подавая условный знак. На Оке показался охваченный пламенем корабль. Пылающая ладья, отобранная накануне у нижегородского купца, ткнулась носом в отмель и встала на пути Головы. Прекратив движение, предводитель замер на месте, как будто Ока стала озером, и не было на ней никакого течения.

Ополченский начальник свистнул протяжней, что на сей раз, видимо, означало ударить по-крупному. Лодки, корабли, небольшие плотики, десятки огненных снарядов понесло к переправе. Казалось Голове некуда деться, его неизбежно накроет пылающим валом, сомнёт, сожжёт, выбьет с отмели. Но нет. Проклятый пузырь легко уклонялся от столкновений, иногда отступая, порой ускоряя ход, наконец, целым и невредимым выбрался из воды. Не велик понесло урон и серое воинство.

Перевалив через остатки первого частокола, Голова встал под вышкой и принялся наводить порядок среди приспешников. Действия крыс приобрели большую осмысленность, а потери сократились. Они больше не лезли на рожон, лишь тревожили оборону, нащупывая слабину, а при малейшем противодействии сразу отваливали назад. Около получаса продолжалась эдакая вялая тягучая борьба.

Затишье позволило отпустить часть ополченцев на отдых. Князья разбрелись по дружинам, а чародей, так и не поговорив с ними, вернулся к раненым. Рыжего с вурдами он послал собирать сухой мох, который колдуны использовали для врачевания. На рубеже всё давно вытоптали, поэтому троица отправилась в лес.

Пробираясь сквозь засеку, Рыжий краем глаза заметил, как облезлый крысиный хвост змейкой скользнул в густое сплетение веток. Он вздрогнул, подозвал приятелей. Вурды разворошили завал, открыв за ним небольшую ложбинку.

Крыс там скопилось около сотни. Они спокойно сидели, положив усатые мордочки на розовые лапки. Чинно, рядком, точно поздние бражники по лавкам расселись — думы думают.

— Тоже, видать, утомились, — без злобы заметил Быстроног.

Противники разглядывали друг друга с любопытством. Вурды сотню за угрозу не считали, крысы, видимо, тоже не опасались троицы, и лишь у Рыжего вдоль спины гулял сквознячок.

— Одна здесь такая лёжка? — спросил он. — А если их полным-полно? Если вся засека уже кишмя кишит крысами? К бесу мох! Надо предупредить Сокола.

Не разделяя волнений товарища, Власорук подобрал одного из зверьков и, перевернув на спину, пощекотал светлое брюшко.

— Не хочешь ручного крысёныша завести? — спросил он Быстронога. — Кормить его будешь, на охоту брать. Вон у Сокола пёс какой знатный. Одно удовольствие с таким…

Тут крыса куснула его за палец. Ладонь сама собой разжалась, а освобождённый зверёк прыгнул на землю. Его соплеменники тоже поднялись. Не обращая внимания на человека и вурдов, стайка устремилась к рубежу.

— Чёрт! — воскликнул Рыжий и бросился следом.

Как раз в этот миг, одинокая крысиная морда показалась над частоколом. Ополченец лихо сбил её плетью, и только когда на месте выбывшей появилось три новых, заподозрил неладное.

Видимо прикрываясь ложными ударами, крысы тайно натаскали под городьбу всякого мусора, а, пытаясь отрыть проходы, отбрасывали землю в общую кучу. Теперь они могли взобраться на частокол.

— Кипяток! — крикнул ополченец.

От котла поспешил парень с черпаком.

Тут-то с засеки и подоспела давешняя стайка. Шныряя между ног ополченцев, не ввязываясь в напрасные схватки, вся сотня набросилась на парня. Он вскрикнул, упал. Черпак опрокинулся. А крысы уже развернулись на котловых. Тех было всего-навсего трое, причём обычных мужиков, не бойцов. Короткой растерянности хватило, чтобы твари подбежали вплотную.

Кто-то упал в костёр, кого-то обварило кипятком из перевернувшегося котла. Угли зашипели, стоны и крики возвестили о прорыве орды. Поднялась тревога. На шум подтянулись подкрепления, но Голова не мешкал — крысы уже захлестнули рубеж, переваливая через ограду широкой волной.

Овды попытались остановить их стрелами. Тщетно. Лесным девам мешали снующие вокруг люди, да и стрел в запасе оставалось немного. Выпустив все, овды отошли к лошадям.

Теряя сотни, тысячи рвались к засеке. Крысы, казалось, вовсе не стремились причинить людям урон, замысел предводителя заключался в другом. Серый клин рассёк оборону, вынуждая защитников отступать в стороны. В рядах ополченцев воцарилась неразбериха.

Орда добралась до раненых. Те, кто находились в сознании, попытались отмахиваться. У кого уцелели ноги, бросились кто куда. Остальных крысы приканчивали походя, не задерживаясь. Колдуньи пустили в ход чары. Нескольких пришедших по зову лис крысы разорвали. Рысь, цапнув единственного зверька, предпочла скрыться с добычей.

— Уводи пленников, Сокол, — крикнула Мена. — Заверши дело.

Чародей спорить не стал. Покидал из клетки в мешок с дюжину крыс и потрусил туда, где по его представлениям оборонялись овды.

Смятение нарастало. Кто-то запалил хворостяные кучи на засеке. Едкий дым полез в глаза, мешая больше защитникам, чем врагу. Твари носились в стелящейся по земле дымке, ничуть не испытывая неудобств, напротив, их наскоки на людей стали теперь внезапными.

Защитники дрогнули и побежали. Побежали все. И мудрые чародеи, и молодые князья, и которовские храбрецы. Напрасно срывали голоса немногие сохранившие хладнокровие десятники. Напрасно Бушуй пытался наладить отпор. Страх уже погонял воинами. Вставшего поперёк движения начальника попросту сбили с ног. Вряд ли односельчане — всё перемешалось в бегстве. Бушуй поднялся только когда несколько вырвавшихся вперёд крыс пробежались по спине. Выругался, отряхивая одежду, пустился было вдогонку за всеми, но не успел. Шедшая следом лава накрыла его.

Тут бы Бушую и конец, но из зарослей как раз появились Рыжий и вурды. Мохнатые приятели в два счёта отбили знакомца у стаи и поспешили убраться с её пути. Спасённый безжизненно обвис в их руках. Понукаемые Рыжим, вурды потащили раненого сторонкой к оврагу, куда отступала часть ополчения.

Другая часть, вместе с княжескими дружинами, уходила на восток, к утёсу. Народу здесь было побольше, но и беспорядка тоже. В людской мешанине Дуболом потерял из виду подопечного княжича. Неисполненный долг отрезвил воина. Он отловил в потоке недавних разбойников — Митьку и Воробья, обругал их с таким раздражением, будто сам только что не драпал и приказал следовать за собой.

Варунка нашли возле забытых в суматохе лошадей. Не обращая внимания на крыс, княжич обрезал путы, давая животным возможность спастись. Один из приставленных Зарубой охранников лежал с объеденным лицом без движения, другого вовсе не было видно. Странно, но крысы не спешили бросаться на княжича. Сгрудились вокруг, наблюдая, как он носится от лошади к лошади, словно что-то удерживало их от нападения. Дуболом не стал рассуждать, что именно. Поймал коня, рывком вскинул наверх княжича и тяжёлой ладонью ударил животное по крупу.

— Не стоит трижды расстраивать князя, — напутствовал он.

Варунок, возмутился, но по привычке взялся за узду, и лошадь унесла его вслед остальным.

Тут-то к крысам и вернулась злоба. Одна из них извернулась, подпрыгнула и куснула Дуболома в шею, да так, что повредила позвоночник. Дружинник взвыл, разворачиваясь всем телом. Не имея возможности шевелить головой, он отмахивался клинком как-то неловко, невпопад. Крысы бросались на него, а, укусив, быстро отскакивали. Так продолжалось, пока Дуболома не оставили силы и стая не повалила его на землю.