Городская Ромашка (СИ) - Кай Ольга - Страница 43

- Не трогайте наш город, - Димка смотрел в землю и говорил негромко, но тем, кто стоял далеко от центра площади, передавали его слова те, кто находился ближе. - Там моя семья, друзья, соседи. Они все хорошие люди, хотя и бедные. И ничего плохого не делают. Пожалуйста, не трогайте наш город.

Его воспоминания смотреть не стали. Димка в душе возмутился тем, что его не подвергли испытанию, через которое прошли и Тур, и Мирослав, и даже Ромашка, но, конечно же, вслух ничего такого не сказал. Мальчик только очень надеялся, что Совет Старейшин его услышал. Присев рядом с Туром, Димка тихо спросил:

- Они мне поверили? Они не будут трогать наш город?

- Твою семью, друзей и вообще простых людей они не тронут, - сказал Тур. - Я уверен.

И Димка сразу ему поверил.

Члены Совета совещались недолго, без слов обмениваясь мыслями и мнениями, после этого было оглашено решение: Совет вновь соберется тогда, когда в Родень прибудет последний из добровольцев, который буквально вот-вот смог вырваться из города. Мудрецы удалились, люди прибрали скамьи и наконец-то поприветствовали как следует четверых земляков, вернувшихся после долгого отсутствия. Многие люди знали Тура и Мирослава: им жали руки, обнимали, хлопали по плечам. Ромашка с Димкой пока были чужими, незнакомыми людьми, но и их не обошли участием, сердечно благодарили за помощь чужакам в городе.

В Вестовое возвращались без спешки. Ромашка слышала, как Тур что-то рассказывал Димке, но не вслушивалась. Вспоминать оказалось слишком больно, и девушка до сих пор не полностью пришла в себя.

- Как ты себя чувствуешь, Ромашка? - участливо спросил ее Мирослав.

Девушке захотелось закрыть глаза, откинуться назад, прижаться к нему всем телом и забыть обо всем хотя бы ненадолго - на несколько минут, почувствовать спокойствие и умиротворение от того, что он, Мирослав, рядом, но… Но сейчас ему верно и самому было ох как нелегко.

- Все в порядке, - ответила девушка.

Весь оставшийся путь Мирослав молчал, и Ромашка не решалась оглянуться и посмотреть ему в глаза.

Мерно стуча копытами, лошади подошли к гостевому дому. Мирослав помог Ромашке спрыгнуть на землю и передал поводья мальчишке, поджидавшему путников у крыльца. Затем вчетвером они вышли на дорогу. Ромашка заметила, что Тур с Димкой приотстали, только когда Мирослав заговорил.

- Пойдешь ко мне жить, - сказал он, задумчиво глядя туда, где верхушки леса доставали небо. Солнце уже коснулось раскаленным краем горных вершин, и в долину вползали серые сумерки. - Будешь сестрой мне, Ромашка. Родители возражать не станут. Они - люди хорошие, тебе обязательно понравятся.

Одно долгое мгновение Ромашка колебалась - почему-то вдруг показалось, что, отказавшись, она совершит предательство.

- Я не могу, - тихо сказала она наконец.

Мирослав остановился и повернулся к ней. Теперь Ромашка видела его светлые глаза и чуть нахмуренные брови.

- Я не могу быть твоей сестрой, - сказала девушка, едва подбирая слова. - Я пойду жить к Туру. Вместе с Димкой.

В глазах его сначала отразилось недоверие, потом удивление, такое безграничное, что девушке стало ясно - он этого не ожидал. Никак не ожидал.

- Как же, Ромашка, и ты?… - Мирослав долго смотрел на нее, а потом повернулся и медленно пошел по дороге.

Тур неслышно подошел сзади.

- Ты сказала ему? - спросил он, глядя вслед удаляющейся светлой фигуре.

- Сказала, - вздохнула Ромашка.

- Что сказала?

- Что буду твоей сестрой.

- А что еще сказала?

- Ничего…

- Ничего? - Тур внимательно посмотрел на Ромашку. - Ну так я его догоню пойду и все объясню!

- Что объяснишь? - испугалась Ромашка.

- Ну… Скажу все как есть.

Ромашка представила себе, как Тур будет объяснять Мирославу, отчего она отказалась быть его сестрой, и почувствовала, что у нее начинает кружиться голова.

- Не надо, - попросила она. - Пожалуйста, Тур, не надо!

Ромашка не знала, что подумает о ней Мирослав, если узнает, что ее, горожанку, угораздило в него влюбиться, да еще и питать при этом какие-то надежды - не зря ведь сестрой стать не захотела. И девушке было страшно. Она, конечно, понимала, что Мирослав не станет над ней смеяться - не такой он человек, но все равно неловко.

- Ну, хорошо, - согласился Тур. - Он человек умный, рассудительный, подумает немного - сам все поймет. Дадим ему денек-другой поразмышлять.

Ромашка кивнула.

- Но потом я с ним все равно поговорю! - заключил Тур.

Глава 17

Мать Тура оказалась женщиной доброй и приветливой, и едва ее новые дети переступили порог, принялась хлопотать вокруг них, одежду чистую дала да отправила мыться, потом, умытых и одетых в новое, усадила за стол.

- Ох и худенькие, заморенные, - удивлялась она. - Словно вас неделями не кормили!

Она не просила называть ее матерью, знала, верно, и про то, что у Димки в приморском городе осталась семья, и про то, что нелегко это будет сделать Ромашке.

- Тетушкой Званой можете звать, все друзья Тура так меня зовут.

Ромашка поначалу чувствовала себя словно не в своей тарелке: мать Тура она видела впервые, а женщина уже так искренне о ней заботится, переживает, все поглядывает, чтоб Ромашка ела как следует, да успевает и ей, и Димке слово доброе сказать… Непривычно ведь. Но вскоре Ромашка успокоилась. Наверное, Тур пошел характером в мать - эта уже немолодая, но очень активная и жизнерадостная женщина с первого взгляда вызывала искреннюю симпатию, и Ромашка с Димкой уже не стеснялись ее, чувствовали себя почти как дома. А Ромашка даже лучше, чем дома, потому что в городе последний год жила совершенно одна. Единственная мысль омрачала радость Ромашки - мысль о том, что Мирослава так расстроил ее отказ. "Я поговорю с ним, - решила для себя Ромашка, - вот наберусь смелости - и обязательно поговорю. Объясню, почему не могу быть ему сестрой. А может, и объяснять ничего не придется? Может, сам поймет?"

С этой мыслью Ромашка улеглась на свежую постель в небольшой комнатке с окошком и уснула.

Сегодня им дали отоспаться, и хотя в поселке все привыкли вставать с восходом солнца, Ромашку с Димкой не будили. Девушка проснулась сама, потянулась и села на постели, собираясь с мыслями. На стульчике у кровати лежало аккуратно сложенное платье, а на спинке висел плетеный поясок. Вчера уставшая и измученная, Ромашка не успела присмотреться к тому, что ей дали надеть. Теперь же она оделась и принялась разглядывать ярко-красный узор вышивки на подоле, вороте и рукавах, потом повязала пояс, украшенный на концах резными деревянными бусинами. Зеркала в комнате не было, и Ромашка вышла в горницу. Идти в длинном платье было совсем непривычно - в городе Ромашка ходила только в коротком, а чаще даже в брюках, и вот теперь чувствовала себя почти сказочной принцессой - длинные платья ассоциировались у девушки именно с принцессами.

На стене меж двух окон с легкими занавесками висело зеркало, достаточно большое, чтобы Ромашка смогла оглядеть себя с ног до головы. Отражение смотрело на нее удивленными глазами цвета пасмурного неба. Ромашка видела себя, одетую в платье, босую и простоволосую, и казалась сама себе незнакомкой, но довольно симпатичной. Ромашка улыбнулась и завертелась, а потом испуганно обернулась, услышав шаги за спиной.

Фигура стоящего в дверях Тура показалась девушке куда внушительней, чем обычно. В полотняных штанах и вышитой рубахе с широкими рукавами он выглядел и вовсе огромным, но одновременно таким уютным и домашним, что девушка радостно улыбнулась в ответ на его улыбку.

Тур отошел, пропуская в дом мать. Ромашка замешкалась, но все же успела сказать "Доброе утро", прежде чем тетушка Звана поинтересовалась, хорошо ли Ромашка спала. В это время из ведущей в комнату двери выглянул сонный Димка. Мальчик еще, кажется, не совсем проснулся, и тер кулачком глаза, пытаясь одновременно оглядеться. Он надел чистые штаны, такие же, как у его нового старшего брата, но вышитую сорочку оставил лежать на стульчике.