Ведьма носит Reebok - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 60

– Дело не в опыте, – горько проговорила тетя. – В конце концов, это должно было когда-нибудь случиться. Ты красивая девушка, у тебя может быть масса поклонников…

– Но?

– Но! Отдаваться первому встречному…

– Тетя, сегодня я встретила его уже в третий раз. Так что все в порядке, он не первый встречный. Можно мне еще сливок?

Тетя безучастно пододвинула ко мне серебряный сливочник в виде коровы. Что-то мне этот сливочник напоминал… Впрочем, какая разница!

– Дело даже не в том, что ты его совсем не знаешь, – продолжила тетя. – Дело в том, что он отобрал у тебя Силу.

– То есть?

– У тебя была Сила девственной ведьмы. Такая сила почти непреодолима. За счет нее развивались все твои таланты. А теперь…

– Что?

– Теперь ты будешь обычной ведьмой. Не единственной, а одной из многих. Только и всего.

Во мне заныло больное честолюбие, но я подавила это нытье.

– Тетя, но вы же не считаете, что я должна была провести в девственницах всю свою жизнь?

– Нет, конечно. Но если бы твоим первым партнером был не Дон, а обычный человек, твоя Сила осталась бы при тебе.

– Тетя, возможно, Дон – все-таки обычный человек.

– В это я не верю. Он маг, это ощущается. Он оставил на тебе свою ауру. Это аура сильного мага.

– Но я почему-то ничего не почувствовала!

– Тебе было не до этого. Выпью-ка я ликера для успокоения нервов…

– Сливочный ликер?! Bay! Откуда? А мне?!

– Тебе вредно спиртное. Ты и так сейчас выглядишь как переевшая амфетаминов кошка.

– Мерси, дорогая тетушка.

Тетя налила себе ликера и выпила его залпом. Фу. Что за манеры…

– Кстати, – сказала тетя. – Я могу тебе сообщить в связи с этим ликером нечто важное.

– Что именно?

– У нас был гость.

– Серьезно? Тетя, и кого это вы без меня привечаете? Совсем от рук отбились!

– Юлька, прекрати немедленно! – (Я принялась обнимать и щекотать тетушку.) – Я щекотки боюсь!

– Так кто?

– Сэр Брайан Скотт. Потомок великого писателя.

Я удивилась так, что села на свой стул:

– Что ему надо?

– А ты не получала сегодня букет?

– Букет? Было дело. Так это от него?

– Именно. Юля, я бы на твоем месте перестала завязывать случайные и бесполезные знакомства со всякими Донами. И лучше бы сосредоточилась на сэре Брайане.

– С чего это вдруг?

Тетя вздохнула:

– Сэр Брайан просит твоей руки.

ГЛАВА 18

Мир вокруг меня рушился. Нет, я прекрасно осознавала то, что мир незыблем и неколебим, все в нем подчинено причинно-следственным связям и движется по пути, ведомому одному Богу. Это свойство Большого Мира. Мой же – малый мир – трескался и рассыпался на кусочки, как разбитая старинная ваза. И я чувствовала это, и была бессильна что-либо сделать. Я не оправдывала возложенных на меня надежд. И, если честно, мне на это было глубоко начхать.

Мой день начинался так. Я вставала с постели под звон будильника, который Май заботливо и терпеливо подносила к моему уху. Май или тетушка (все зависело от того, кто из них был сурово настроен по отношению ко мне на данную минуту) говорили мне с укором: «Доброе утро! Юля, ты куда?!», после чего конвоировали меня в ванную. Там наглая голова, водруженная на стиральную машину, наблюдала за тем, как я моюсь. Я несколько раз противилась тому, чтобы голова торчала в ванной, но, после того как пару раз заснула прямо под душем, сдалась. Голова не давала мне рухнуть как подкошенной и спать, спать, спать.

Спать хотелось больше всего. А еще хотелось разбить все зеркала на свете, чтобы никогда больше не видеть своего лица. Лицо выдавало меня. Лицо предавало меня. Лицо давно сдалось на милость победителя. И победителем был Дон.

Выпив чашку кофе или стакан сока вместо нормального завтрака, я седлала метлу и летела в офис. Там меня ждала гора однообразных и утомительных дел. Я прислуживала Мокриде во время ее брифингов, распечатывала деловую переписку, принимала звонки, бегала за пончиками, варила кофе и еще пыталась сочетать в себе частного программного детектива и телохранителя. То и другое получалось плохо – я не могла толком думать о безопасности фирмы и лично Мокрицы, потому что сама давно была не в безопасности.

Каждый час на работе был для меня медленно тянувшейся пыткой. А тут еще Флоренс взяла небольшой отпуск, чтобы поухаживать за приболевшей сестрой. И мне не с кем было поделиться своими полубезумными и греховными мыслями.

Я думала о Доне. Только о нем. Я вспоминала его руки, его губы и едва не падала в обморок от подступавших к горлу рыданий. Из нормальной ведьмы я превратилась в сексуально озабоченную истеричку и, понимая это, ничего не могла с собой поделать. Я ждала конца рабочего дня. Как правило, к концу рабочего дня я выкидывала в мусор очередной букет роз или гербер, присланный деликатным и предельно незаметным сэром Брайаном. Пару раз сэр Брайан пытался встретить меня на выходе из корпорации и поговорить. Я отнекивалась и объясняла свое отнекиванье тем, что очень спешу помогать больной подруге. Сэр Брайан жалобно говорил что-то вроде: «Надеюсь, мы еще увидимся, Юлия», а я лгала, говоря: «Да, конечно». Я опять лгала. Вокруг меня уже выросла целая паутина лжи, и я беспомощно барахталась в этой паутине. Но что значили ложь и правда в контексте наших с Доном встреч?!

Итак, в шесть вечера я заканчивала работу и, в очередной раз пугнув своим видом сэра Брайана, седлала метлу и летела не домой, а на улицу Коса-дель-Map. Эта улица представляла собой практически непрерывную цепочку ресторанов – дорогих и попроще, кафе, забегаловок и пиццерий. Здесь отдыхали после трудового дня почти все ведьмы Оро. Надеюсь, никто из них не знал меня лично. Впрочем, обо мне уже носились сплетни в определенных ведьмовских кругах. Но и сплетни не могли разрушить ту раковину, в которой я решила укрыться от всего мира. Укрыться и успокоить свое истерзанное сердце, как ни выспренно это звучит.

У входа в китайский ресторан «Золотоглазый фазан» меня ждал Дон. Когда я видела этого мерзавца, мороз пробегал по коже, а сердце на миг прекращало работать. Дон сидел на открытой веранде «Фазана», курил или читал какую-нибудь книгу; его фигура и облик наверняка вызывали восторг у местных завсегдатаев, и, главное, Дон понимал, что он вызывает этот восторг. Потом он тушил сигарету или захлопывал книгу и, подняв глаза, наблюдал за тем, как я снижаюсь и опускаюсь на площадку перед рестораном.

– Привет, ведьма, – говорил мне Дон. – Проголодалась?

Вопрос звучал двусмысленно, и взгляд Дона был таким же – двусмысленным, текучим, ускользающим. Я говорила «да» и мы отправлялись внутрь ресторана. Заказывали утку по-пекински, или баоцзы, или лапшу с тушеными креветками – все равно. Я не чувствовала вкуса пищи и крепости вина, пока смотрела на Дона. А он – о, он наслаждался. Дон оказался настоящим знатоком китайской кухни, он, оказывается, несколько лет прожил в Гонконге. Правда, зачем он там жил, он не сказал, а я не спрашивала. Главным для меня было то, что сейчас Дон со мной, сейчас, в данный отрезок времени, он мой и больше ничей.

– Сколько у тебя было женщин до меня? – как-то спросила я его.

– Любимых – не было, остальные не имеют значения. Любимая – ты, – ответил он, и я захлебнулась счастьем.

Мы ужинали, вышколенные официанты с повадками Джета Ли изящно и улыбчиво обслуживали нас как постоянных клиентов. Дон заказывал себе водку из гаоляна, мне – крепкое персиковое вино, но пьянели мы исключительно оттого, что почти не отрываясь смотрели друг на друга.

– Как прошел твой день? – неизменно спрашивал Дон.

Я пожимала плечами:

– Обычно. Мокрида была, как всегда, капризна и цеплялась ко мне по мелочам. Ты же не хочешь, чтобы я рассказывала тебе, как варю кофе для босса?

– Уволь от этого, – смеялся Дон. – Тем более что кофе ты варить не умеешь.

Это заключение Дон вывел тогда, когда я подала ему в постель собственноручно сваренный кофе. Выпить он его выпил, но с тех пор не прекращал надо мной посмеиваться. И я позволяла ему это. Проще сказать, я позволяла ему все.