Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 110

110

* * *

Я красными точками вышит -Укусами множества вшей.Имеющий уши да слышит,Но я не имею ушей.Легли они в день непогожийНа кучу осенней листвы,Лишь ямки, заросшие кожей,Остались с боков головы.Пускай мне приказано свыше,Чтоб встал я, пороки круша, -Я больше приказов не слышу,И этим довольна душа.Пусть мне небеса указали,Чтоб я говорил как пророк, -Во рту, как в готическом зале,Застыл языка лепесток.В ряды вдохновенных скитальцевВключаться не хочется мне.Не вижу я огненных пальцев,Чертящих слова на стене.Не вижу, - ведь пленкою птичьейГлаза я свои зарастил,И Бог, воздвигатель величий,За это меня не простил.Я мог в человеческой массеБеседовать с Богом один,Теперь же лежу на матрасеЗасаленном, плоском, как блин.Господним созданием лучшимСебя ощутить я не смог.Тряпьем укрываясь вонючим,В углу я свернулся в комок.От Божьего прячусь урокаВо тьме, в немоте, в тишине.Жестокое дело пророкаПротивно, о Господи, мне.Я скрылся в ничтожество, Боже,И вытерплю всех твоих вшей,Кишащих в неровностях кожи,Во впадинах бывших ушей.

* * *

Как встарь художники писалиСебя в сторонке на полотнах,Так я к окну садился в залеБольшого кабаре животных.Там жадно слушал юный слоникДвух старых спившихся бульдогов;Там кот, суровый кататоник,Сидел за чтеньем каталогов;Те символы, что попадалисьНа лейблах, этикетках, пломбах,В сознании кота катались,Как бы в покатых катакомбах.Косуля с ужасом глядела,Точней, поглядывала косо,Как скокарь-волк, пришедший с дела,Закидывает в пасть колеса.О эти зверские порядки,Стереотипы поведенья!Директор-лев готовил взяткиВо все большие учрежденья,И нагло пьянствовали львяткиЗа счет отцова заведенья.Но лев на них рычал напрасно -Им было все уже до феньки,И отдыхал отец несчастный,Лишь пересчитывая деньги.Не мог он вроде старой бабкиНоситься с прошлыми грехами.Пускай он плох - за эти бабкиОн лучших купит с потрохами.Морские львы-официантыСновали, лопаясь от жира;Лемур-поэт свои талантыВверял лишь кафелю сортира;Вонючка сумрачно воняла,Неся свой крест уединенья,И всех одно объединяло -Желанье скорого забвенья.И трогал штору я глухую,Чтоб с чувством горестным и нежнымУвидеть бабочку сухуюМеж рамами в пространстве снежном.

* * *

Не счесть моих смешных причуд,Ужимок, шуток и проказ.На снисходительный ваш судЯ весь являюсь напоказ.Кричат и рыжие вихры,И носа пламенный нарост,Что нет в моей игре игры,Что я необычайно прост.Я потому вам нынче мил,Что хохот, возбужденный мной,Мышленья видимость явилВ коробке вашей черепной.И пониманья острый медПрельщает в равной мере всех,Хоть страхом душу обойметПорою ваш рычащий смех.И я усердствую для вас,Но холодно исподтишкаПрослеживаю связь гримасС безумным хохотом райка.

* * *

Ваш род, пороком упоенный,Покуда я еще терплю,Но в час, лишь мной определенный,Я рог ваш, гордо вознесенный,Своим перуном раздроблю.Я в человеческом обличьеНемало вытерпел от вас,Но вздрогнете, как сердце птичье,Когда в природное величьеЯ облекусь - и близок час!Как лед с началом ледохода,Вдруг дрогнет с треском неба твердь,Отверзнув на мгновенье входыВ мир мертво-призрачной природы,Где крыльями трепещет смерть.Мелькнет ужасное виденье,Чтоб знали вы, к чему пришли,А я, исполнен жажды мщенья,Как тяжкий столп, воды паденьеВосставлю с неба до земли.Вы завопите о пощаде,Вы отречетесь навсегдаОт злобных слов, что чванства радиТвердили вы к моей досаде,Но вам не умягчить суда:За то, что гений в вашем стадеЖил в поношении и гладе,Здесь разольется, всё изгладя,Потопа мутная вода.