Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 118

118

* * *

Это все до того знакомо,Словно это было всегда:У ослизлых плит волноломаНепрерывно пляшет вода.Перепрыгивает по кругуШаткий блик от волны к волнеИ прожилки света упругоИзвиваются в глубине.Взмахи ветра холодной сольюКамень щек моих наделят;В ясных далях с неясной больюНепрерывно летает взгляд.И под куполом океанаДосягнуть он рвется туда,Где цепочкой сгустков туманаГолубые идут суда.Принимает мое наследьеИзбежавший моих страстей -Корабельной надежной медью,Беспредельным гулом снастей.

* * *

Я стал уставать от себя самого,На люди выходим мы только вдвоемИ не отступаемся от своего,Обязаны вечно стоять на своем.Я только один неразделен с собой,Но, к обществу выйдя, с досадой смотрю,Как я норовлю вознестись над толпой,Натужно сержусь, восхищаюсь, острю.Как будто бы кто понуждает меняКазаться умней, благородней, живей,Желанье дрожащее укореняВ усталую пашню натуры моей.Казалось, что лемех свирепый вспоролИ вывернул наверх глухие слои -Так душу свою я нещадно борол,Чтоб в ней прижились вожделенья мои.Хоть злым не считался я, но не прощалНападок на мненья свои и дела, -Я, словно медведица, их защищал,Какой бы позорной их суть ни была.Но, сбившись с годами со счета потерь,Я жизнь не сумел произвольно создать;Одно мне воистину нужно теперь -Чтоб только никто не мешал наблюдать,Как бьется сплетенье сверкающих вод,Которые катит каньон ледяной,Как дым среди зыбких деревьев плыветИ с горней сливается голубизной.

* * *

Эллинг с сельскохозяйственной техникой - как музей палеонтологии,Где железные ящеры так безобидно спят.Их отрешенности не нарушают двуногие,Возле резиновых лап группируясь, как кучки опять.У бетонных стропил, где из окон решетчатых льется пыльное освещение,Отчужденно скопились птичьи кличи, порханье, возня;Но когда я покину неподвижность и тишь помещения,Свет неистовый полдня в воротах задержит меня.В институтском дворе, где так хрипло асфальта сияниеИ где, сгрудясь, кобенясь от зноя, разинули сохлые рты вентиляционные короба,Цепенеет меж грудами злаковых трав колыхание,А над ним замерла, обессилев, заборов седых городьба.Сесть в прохладном углу, где кирпич запекшейся раноюИз-под рухнувшей штукатурки кажет, как нагноение, мох,И следить за сосущей, сгущающей свет травяной подзаборной поляною, -Как, ворочаясь в сытой дремоте, она длит свой изломчатый вздох.Так сидеть и сидеть, не спеша пищу чувств переваривая,Ждать, пока предвечерье своим золотом двор замостит;Пролетит ветерок, с шумом листьев перебранку механиков спаривая,И во мраке гаражном машина покорной коровой стоит.

* * *

Как томят эти дни! Тополя истекают слезамиИ гудят в корпусах сквозняки похоронной трубой.Самосвалы один за другим подъезжают, скрипя тормозами -Экскаватор их мясом развалин попотчует их на убой.Горький запах разрухи, безжалостный скрежет стекольныйЗдесь встречают меня - и застыл в карауле бездверный косяк.Проникает откуда-то вкрадчивый холод подпольный,Свет втянуло окно - и бескровный царит полумрак.Мы решаем за мертвых и тех, чья пора не настала,Мы не знаем сомнений, легко добивая дома.Никогда я здесь не был, но то, как здесь жизнь протекала,Так представится ясно, что, кажется, сходишь с ума.Коридор оглушал толкотнею, а кухня - густой говорильней,Детским топотом, дребезгом люстр оглушал потолок.Всё умолкло навеки, - но, памяти нашей бессильней,В тишине всё шуршит равнодушно обоев отодранных клок.Возвращаюсь домой, - но комок, застревающий в горле,Мне напомнит ненужную верность ступеней, хранящих следыТех бесчисленных ног, что в камнях углубленья протерли,Возвращаясь с войны или с горькой восточной страды.

* * *

Сижу, любуясь на природу,Спиною к старому стволу,Гляжу, как, стряхивая воду,Пес превращается в пчелу;Как, словно зыбкая амеба,В траве ворочается тень,И Бога умоляю, чтобыТянулся вечно этот день;Чтоб не смутило беспокойствоДремотный этот водоем,Чтоб не нарушилось довольство,Здесь опочившее на всем;Чтоб длилось колебанье теней,Вода плескалась тяжело,Однако чтобы измененийДвиженье это не влекло;Чтоб наподобье кинопленокПошел по кругу бег минут,Чтоб вновь и вновь бросал ребенокВсе тот же камень в тот же пруд;Чтоб мир, объединенный мною,Сознаньем дремлющим моим,Куда-то влёкся в лаве зноя -И оставался недвижим,Чтоб гладь прудов всегда стоялаИ отражала небеса,Чтоб вечно радуга стоялаНад шерстью вымокшего пса.