Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 121

121

* * *

Глядите на предметы вскользь,Чтоб взгляд их трогал как бы вкось,Не глядя прямо никогда,И вы увидите тогда,Как обретут предметы цвет,Которого иначе нет.Взгляд в отчуждении своемОчистит цвет, возьмет объем,Благополучно избежитВрага, которым дорожит,Дававшего ему прокорм, -Структур, деталей, черт и форм.Предстанет мир тогда иным -Просторным, радостно-цветным,И больше не коснется взглядБылых прибежищ и преград,Не усомнится в чудесах,Навек оставшись в небесах.

* * *

Я больше уже не беглец, не кочевник,Душа моя сделалась странно покойной:Так зимняя графика парков вечернихЯвляет пример неподвижности стройной.Куда ни придешь - повстречаешься с прежним,И все обретенное быстро наскучит.Любого из нас не гоняться за внешнимБезрадостный опыт однажды научит.Слегка монотонный, но честный прозаик,Нам жизнь обрисует условность движенья:Так в ритме недвижном оконных мозаикЯ внутренней жизни читал напряженье.

* * *

Я был недаром молчалив,Ведь снова в памяти печальнойСеребряные пряди ивЗмеились в заводи зеркальной.Я зачарованно внималНе ходу вашего рассказа,А капле, канувшей в каналС нависшей влажной ветки вяза.Шумели листья под пятойИ ваши речи заглушали;Над статуй зябкой наготойАллеи своды обветшали.Мое молчанье невпопадБеседы разрывало звенья:Я видел плавный листопадИ парк в плену оцепененья.Вырезывал в пространстве следПолет листа в своем извиве,И мой виднелся силуэтВ аллее в дальней перспективе.Я отрешенностью своейОтнюдь не мыслил вас обидеть:Больную тишь моих аллейМне слышать надобно и видетьЗатем, чтоб легок был отказНа тихой одинокой тризнеОт всех пустых надежд на вас,А следовательно, от жизни.

* * *

Кроны парка, словно груда углей,Скоро рухнут - и настанет тьма.Красный отсвет форточек, фрамуг лиКомкают ослепшие дома.Улица в малиновых разливах,В неподвижных драпировках лужВся полна незримых, торопливых,В спешке сталкивающихся душ.Радостен, силен, любвеобилен,Я иду, - но зашипит вода,И, испуганный автомобилем,Давний образ сгинет без следа.Вот друзья сошлись у магазинаИ меня, посмеиваясь, ждут,Но на красный свет всхрапнет резина -И они бесследно пропадут.Души дней, счастливых и печальных,Растворились, всюду и нигде,В лабиринте сумерек зеркальных,В небесах, витринах и воде.И иду я не по вешней суше,А зеркальной лестницей - на дно:Души дней былых и наши душиТам соединяются в одно.

* * *

Я от развалин Москвы устал,Снова ломают целый квартал.Хищно присел, как гигантский варан,Над грудами хлама портальный кран.Катятся камни, грохот и гул,Катится в душу этот разгул,Пусть же под водку и под жратвуПрошлое встанет как наяву.Разгул научит любви к друзьям,В глаза целует - до черных ям,Целуя, из глаз выпивает цвет -И вот, бесцветный, встает рассвет.Стоя, как лошадь, дремлет Москва,Кто-то все шепчет мои слова,В которых сказались мука и бредЮных моих невозвратных лет.Как время, слова въедались в углы,В старые стены, балки, полы.Не сохранился этот посев:Вдруг на колени тяжко осев,На бок затем рухнул обвал,Как человек, что убит наповал.

* * *

Слабеют звуки слов и опадают рядом,И частый лепет шин - как фырканье зверей.Бесшумно я иду под мягким снегопадомВдоль череды глухих келейных фонарей.На людной площади, как в комнате приемной,Сходясь и расходясь, толкается народ.С заминками в толпе автомобильчик скромный,Лоснясь, вершит свой путь в проулок, словно в грот.А там, в нагих кустах, перед спокойным зданьем,Ногами расшвыряв снегов пуховики,Слежу я, как моча моя с глухим урчаньемВпадает по дуге в сугробные кишки.И думаю затем в спокойствии отрадном,Что дерзостью сразить я никого не тщусь,Но в городе моем, в уюте снегопадном,Пишу, о чем хочу, где нравится, мочусь.