Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 154

154

* * *

Осень, рыбина золотаяВ толще сияющей голубой,Неуловимо вглубь уплывая,Веет прохладой на нас с тобой.Сладость броженья вдыхают жабры,Струи прохлады текут, тихи.Берез чеканные канделябрыЛиственным воском каплют на мхи.Словно в хрустальном дворце подводном,Мы переходим из зала в зал.Нам, пришлецам, от сует свободным,Щедрый хозяин всё показал.Но не случайно терем хрустальныйТишью печальной весь обуян.Скоро под воронов грай охальныйНевод закинет ветер-буян.Водь замутится белесой мутью,Рыба рванется сквозь ячею,Примутся с гиком голые прутьяРвать друг у друга жар-чешую.Вечного в жизни мы не встречали:Вновь мы на уличном шумном причале,Вновь мы у берега бедной земли.Друг мой, почувствуй: чашу печали,Зыбкую чашу чистой печалиК берегу будней мы принесли.

* * *

С отрадой грустной стариковскойЯ вижу зрением душиДворец помещичий в тамбовскойИли саратовской глуши.В строенье пышном обвенчалась,Чтоб стилем стать уже иным,Классическая величавостьС наивным зодчеством степным.Террас уступы продолжая,Ведет в аллею статуй цепь,А дальше без конца и краяВалами покатилась степь.Мне там не побывать вовеки,Дворец не встанет из руин,Но только прикрываю веки –И пью опять вино равнин.Под низким небом – словно лава,Заняв собой всю ширь степей,Застыли скорбь, и стыд, и славаЗлосчастной Родины моей.Всосала времени трясинаВсю плоть былого бытия,Но стих размеренный РасинаВ порывах ветра слышу я.Деревья вековые сноваВо тьме над плошками сплелись,И из театра крепостногоРукоплесканья донеслись.Театр в округе наилучший –И плачет, тронутый игрой,Ларги, Кагула и КозлуджиВ отставку вышедший герой.И прима статью полудетскойРазгорячает плоть его,И слышно, как кричит дворецкий:“Мансуров… Ртищев… Дурново…”А где-то огонек мигаетВ утробе хаты до утра:Там хлебопашцы вспоминаютЯвленье Третьего Петра.Мне этих лиц уже не встретить;Мне облик времени тогоДано штрихами лишь наметить,Не завершая ничего.И снова я смежаю веки,Чтоб вновь о нем увидеть сны –Презренном и великом векеМоей униженной страны;Чтоб наблюдать с улыбкой порку;На бранном поле побеждать;Театра барского актерку,Чуть смеркнется, в беседке ждать;Чтоб, по ночам блистая в свете,Являться в церковь до зари,А после службы в кабинетеЧитать Дидро и Ламетри.Эпох пороки и соблазныПознал я, но своим нарекСвирепый тот и куртуазный,Победами гремевший век.Когда распад ярится люто –Мечты и грезы не в чести,Но только в них в годину смутыСебя мы можем обрести.

* * *

Я помню: мне с тобой вдвоемНи разу не было легко,Но сохраню тебя в резномШкафу эпохи рококо.И твой застывший силуэтТам будет глянец покрывать,И лишь мечтам моим в ответПорой ты будешь оживать.Забудусь – и раздастся вдругНадтреснутый и нежный звон,И ты описываешь круг,Изображая котильон.На жизненных моих часахКружись под звон версальских пчел,Чтоб в нарисованных глазахЛюбовь я наконец прочел.Ты не причуда, не каприз,Ты – друг средь каменной тщеты,Ведь я – фарфоровый маркиз,Такой же хрупкий, как и ты.Сквозь грусть мечтательных отрадЧитает будущее взор,Где крах финансов, и Марат,И буйство черни, и террор.Мужайся! Роковая твердьСдвигается со всех сторон,Но звонкой будет наша смерть,И мелодичен будет звон.