Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 167

167

* * *

Мы долго и тщетно старалисьВместить этот ужас в уме:Япончик, невинный страдалец,Томится в заморской тюрьме!К чужим достижениям завистьАмерику вечно томит:Он схвачен, как мелкий мерзавец,Как самый обычный бандит.Царапался он, и кусался,И в ярости ветры пускал,Но недруг сильней оказался,И схватку герой проиграл.В застенке, прикованный к полу,Он ждет лишь конца своего.Свирепый, до пояса голый,Сам Клинтон пытает его.Неверными бликами факелПодвал освещает сырой,И снова бормочет: “Ай фак ю”,Теряя сознанье, герой.Старуха вокруг суетитсяПо имени Олбрайт Мадлен –Несет раскаленные спицы,Тиски для дробленья колен…Не бойся, Япончик! БродягиТебя непременно спасут.Мы знаем: в далекой ГаагеВсемирный находится суд.Прикрикнет на злую старухуЮристов всемирный сходняк.Да, Клинтон – мучитель по духу,Старуха же – просто маньяк.На страшные смотрит орудьяС улыбкой развратной она.Вмешайтесь, товарищи судьи,Ведь чаша терпенья полна.Пора с этим мифом покончить –Что схвачен обычный “крутой”.На самом-то деле ЯпончикИзвестен своей добротой.Горюют братки боевые,Что славный тот день не воспет –Когда перевел он впервыеСлепца через шумный проспект.Всё небо дрожало от рева,Железное злилось зверье.В тот миг положенье слепогоЯпончик постиг как свое.“Не делать добро вполнакала” –Япончика суть такова.С тех пор постоянно искалаСлепых по столице братва.И не было места в столице,Где мог бы укрыться слепой.Слепых находили в больнице,В метро, в лесопарке, в пивной.Их всех номерами снабжали,Давали работу и хлеб.Япончика все обожали,Кто был хоть немножечко слеп.Достигли большого прогрессаСлепые с вождем во главе.Слепой за рулем “мерседеса”Сегодня не редкость в Москве.Слепые теперь возглавляютНемало больших ОООИ щедро юристам башляют,Спасая вождя своего.Смотрите, товарищи судьи,Всемирной Фемиды жрецы:Вот эти достойные люди,Вот честные эти слепцы.В темнице, как им сообщают,Томится Япончик родной,Но смело слепые вращаютШтурвал управленья страной.Страна филантропа не бросит,Сумеет его защитить.Она по-хорошему проситЮристов по правде судить,Оставить другие занятья,Отвлечься от будничных дел.Стране воспрещают понятьяТак долго терпеть беспредел.

* * *

Мне сказал собутыльник Михалыч:“Ты, , недобрый поэт.Прочитаешь стихи твои на ночь –И в бессоннице встретишь рассвет.От кошмарных твоих веселушекУ народа мозги набекрень.Ты воспел тараканов, лягушек,Древоточцев и прочую хрень.Ты воспел забулдыг и маньяков,Всевозможных двуногих скотов,А герой твой всегда одинаков –Он на всякую мерзость готов.Ты зарвался, звериные мордыВсем героям злорадно лепя.“Человек” – это слово не гордо,А погано звучит у тебя”.Монолог этот кончился пылкийНа разгоне и как бы в прыжке,Ибо я опустевшей бутылкойДал Михалычу вдруг по башке.Посмотрел на затихшее телоИ сказал ему строго: “Пойми,Потасовки – последнее дело,Мы должны оставаться людьми.Но не плачься потом перед всеми,Что расправы ты, дескать, не ждал:Разбивать твое плоское темяМного раз ты меня вынуждал.И поскольку в башке твоей пусто,Как у всех некультурных людей,Лишь насильем спасется искусствоОт твоих благородных идей”.

* * *

Что, Михалыч, примолк? Не молчи, не грусти,Голова заболела – прими коньячку.Прошлый раз не сдержался я, ты уж прости,Проломив тебе снова бутылкой башку.Будем пить мировую с тобою теперь.Запретили врачи? Ну а что мне врачи?Если брезгуешь мною, то вот тебе дверь,Ну а если согласен, то сядь и молчи.Голова заживет, голова – пустяки.А о нервах моих ты подумал, старик?Если мне объясняют, как делать стихи,То меня подмывает сорваться на крик.А где крик, там и драка, и вот результат:Вновь бутылкой по черепу ты получил.Ну, не дуйся, признайся, ты сам виноват,Быков – тот вообще бы тебя замочил.Я, Михалыч, творец, и когда я творю,То не надобен мне никакой доброхот.Ты молчи – я конкретно тебе говорю:Все советы засунь себе в задний проход.Я творец. Уникально мое естество.Ты при мне от почтения должен дрожать.Пей коньяк, горемычное ты существо,Пей, кому говорю, и не смей возражать.Если не был бы ты некультурным скотомИ чуть-чуть дорожил своей глупой башкой,То не злил бы поэта и помнил о том,Что бутылка всегда у него под рукой.