Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 29

29

Ноктюрн

Как хорошо, что вас зовут Наташа,как хорошо, что вам семнадцать лет,как хорошо, что всё семейство вашесегодня укатило на балет.Я постучался. Сонная служанкаоткрыла - и ушла с бой-фрэндом в бар.На вас была прелестная пижамка,когда я к вам ввалился в будуар.О, как легко она с вас соскользнула,как весело зарозовела грудь!Предчувствие меня не обмануло,вы оказались девочкой чуть-чуть.Чуть-чуть смущенья, пара капель крови,и лёгкий вскрик, и серые глаза,глядящие на мир, как будто вновеего вам добрый папа показал.Но я отнюдь не добренький папаша,я контролёр, пробивший вам билет.Как хорошо, что вас зовут Наташа,как хорошо, что вам семнадцать лет.

Ногти

Я однажды прочёл в страноведческой книжке,что калмык, чтоб беду не навлечь на свой кров,не бросает в степи ногти, после острижки,а под юртой их прячет от глупых коров.Коль бурёнушка съест человеческий ноготь,бес вселяется в смирную душу её,ни погладить её, ни за вымя потрогать -не скотина, а просто лесное зверьё.В общем, есть у калмыков такая примета.Но не зря на Руси девку тёлкой зовут.Ты меня, богача, знаменитость, эстета,затоптала копытами за пять минут.Что с тобою случилось, любимая, право?Ты мычишь и чураешься прежних затей,мутен взор, как колодец, где бродит отрава.Ты, наверное, просто объелась ногтей.Попытался к груди я твоей прикоснуться -ты вскочила, как будто поднёс я утюг.Это ж надо, с принцессой заснуть, и проснуться -с глупой тёлкой, ногтей обожравшейся вдруг.Что с тобой происходит, моя дорогая?Нет моей в том вины. Чёрт меня подери!Не от слов и поступков моих ты другая -это ногти скребутся в тебе изнутри,Словно тысячи маленьких гнойных вампировизнутри раздирают твой кожный покров...Не творите себе из бабёнок кумиров,не творите кумиров себе из коров!Кто б ты ни был - индус, иль еврейский вельможа,иль опухший от водки сибирский мужик -чаще тёлке стучи по рогам и по роже,и от юрты гони её прочь, как калмык.

Новогоднее

Опять идет фигня про Ипполита,опять страна встречает Новый Год.И, сидя у разбитого корыта,уперся в телек радостно народ.Опять Мягков проспится, протрезвеет,Сожрет у Варьки Брыльской весь салат,А Ипполит от горя поседеет -все счастливы, никто не виноват.Но что за бред! Прошло уже полфильма -вернулся в доску пьяный Ипполити не полез в пальто под душ умильно,а Варьке дать по репе норовит."Что, с москалями спуталась, паскуда!Так значит вот она, твоя любовь!А ну-ка, отвечай скорей, Иуда,где мой салат, где рыба и морковь?!"Схватил её за шкирку и за юбкуи вышиб Варькой стёклышки в окне -и ветер подхватил её, голубку,и распластал, как жабу, по стене.Мягкову врезал вазой по затылку,Засунул гада рылом в унитаз,Свирепо отрыгнул, достал бутылкуи горлышком воткнул подонку в глаз.Хохлы, российцы, балты, казахстанцыедва с ума от горя не сошли,но тут Филипп Киркоров врезал танцыи Пугачиха спела "Ай-люли".Дельфин с русалкой, Саша и Лолитаустроили в эфире свальный грех -и люди позабыли Ипполита,который удивил сегодня всех.Один лишь я задумался и понял,Что Ипполит взорвался неспроста,что зло не просто в силе, а в законе,и что мертвы добро и красота,Что киборги в обличье Дед Морозовустроили облаву на людей,и мальчик Новый Год, щекаст и розов -наш главный враг, убийца и злодей.

Нижний Новгород ("Das Кapital")

Я худ и строен, как учитель танцев,мой ус достиг полутора аршин,мой лик сияющ, маслянист и глянцев,а нос завернут вверх, что твой кувшин.Когда иду по ярмарке я браво,ломает картузы торговый люд,а я смотрю налево и направо:что там за дрянь купчишки продают.И если где увижу непорядок,гнилую там селедку иль пеньку,переверну хоть сто тюков и кадоки купчика в участок волоку.Гремит по мостовой лихая сабля,сияет на мундире позумент,и хриплый вой собачьего ансамбляменя сопровождает в сей момент.Хотя нижегородские сидельцыглубоко чтят мой неподкупный нрав,но есть средь них великие умельцыпотрафить мне насчёт иных забав.И этих-то умельцев стороноюобходит мой неукротимый гнев,поскольку грех велик - идти войноюна тех, кто мне ссужает жён и дев.Взойдешь к иному ражему купчине,навстречу дочка, щёки - маков цвет,и как тут быть пригожему детине,которому всего лишь сорок лет?Хитрец-папаша наливает водкии льстиво называет куманьком,то что-то шепчет дочери-красотке,то мне мигнёт, прицокнув языком.Идём в палаты. Стол от яств ломится:индейки, поросёнки, осетры.Едим и пьём. А где ж краса-девица?Ох, как охоч до ихней я сестры!Обед прошёл. Купчина просит в баню,а сам умчался: вроде по делам.Вхожу - и вся как будто кровь в сметанераспаренная девка мнётся там.Эх, хороши купеческие дочки!Мягки, белы, что твой лебяжий пух,увесисты, что сельдяные бочки...Но всё ж люблю я больше молодух.У жён купецких опыта поболе,поболе ражу, прыти, куражу.Разврат охотно гнезда вьёт в неволе -вот что я вам, по чести, доложу.Немало я купчих перетатарили дочерей купецких потоптал,и понял я, что Маркс недаром шпарилпро то, как подл и низок капитал.А с Марксом вышла вот какая штука:на ярмарке один семинаристукрал пятак у нищенки, гадюка,кругом, понятно, ор, галдёж и свист.Я добра молодца хватаю мигоми волоку на съезжую сей час.А он, байстрюк, увесистою книгойзаехал мне с размаху прямо в глаз -и вырвался, и убежал, каналья.А книга мне досталась как трофей.В тот день её до сумерек читал я,и в мозг она впилась мне, как репей.Да-да, вы вероятно догадались,что книга называлась "Капитал".Мои сестра с маманей настрадались,покамест я её не дочитал.Я среди ночи вскакивал с постели,орал в окно: "Ужо вам, палачи!" -потом горшки со стульями летелии растворялись с чавканьем в ночи.А утром я в участок в ночь тащилсяс глазами, покрасневшими от слёз:повсюду над рабом буржуй глумился,и я служил, служил ему, как пёс.Пиликала гармоника над Стрелкой,по Варварке скакали рысаки.А я с очередной буржуйкой мелкойудило правил в баньке у Оки.Решил я по прочтеньи '"Капитала"усилить вдвое классовую месть,и так меня по банькам замотало,что похудел я раз, наверно, в шесть.Когда же околоточный начальниксъязвил в мой адрес: "Унтер-простыня!"его я мордой сунул в умывальник,и из участка выперли меня.Купцы со мною стали вдруг надменны,то "кум и сват", а то "ступай отсель",и скалились, как жадные гиены,и не пускали к жёнушкам в постель,и баньки для меня свои закрыли,где я дотоле удалью блистали где по мне их дочки слёзы лили...Вот что наделал Марксов "Капитал".И понял я, что жить невыносимобез девок, банек и иных забав,что молодость галопом скачет мимои что во многом Маркс, увы, не прав.Однажды, пьяный, одурев от скуки,принудил я к сожительству сестру.Всю ночь над ней глумился я. И рукимать наложила на себя к утру.Остались мы с сестрой вдвоём, сиротки.И что ж ? Сестру я выгнал на панель,и вскоре каждый купчик в околоткеуже дорогу знал в её постель.Когда средь ночи требовали водки,натешившись сестрёнкой, молодцы,я вспоминал, кем был я в околоткеи как меня боялись все купцы.И озверев от этого канальства,я к приставу на брюхе приполоз,и обласкало вновь меня начальство,и вновь житьё как в песне началось.И вновь передо мной сидельцы гнутся,и вновь я в околотке бог и царь,и стоит мне недобро ухмыльнуться -вокруг трепещет вся земная тварь.Сестру за арзамасского купчинуя выдал и на свадьбе погулял.Что ж, Маркс, конечно, мудрый был мужчина,но не для русских писан "Капитал".