Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 71

71

Брат испанца

Гламурный чеченец Усман Зебродоев,известный в тусне как испанец Хосе,красивых девчонок имел чередою,испанцам дадут ведь практически все.С девчонками он себя вел деликатнои утром на тачку им денег давал,а тех, кто хотел к нему в койку обратно,животными русскими не называл.Ни разу не скажет: «Помой мои ноги!»,«Посуду помой!», «Постирай мне носки!»,сам снимет с девчонки пальто на пороге,сам тортик с колбаской порежет в куски.Такие галантные горские парнидороже чем братья порой для меня,и друга, чем я, не найдут благодарней.Но есть у них часто, к несчастью, родня.Оджнажды к Усману из-под Хасавюртаприехал двоюродный братец Арби,привез самогон на слюне каракурта,барана – башку и две задних ноги.Попили бузы, пожевали барана,потерли за будни родного села.«А где тут, - Арби обратился к Усману, -взять телка такой, чтоб бесплатно дала?» -«Поедем в клубешник, «Газгольдер», наверно,но только запомни, что ты не чечен.Ты будешь испанец по имени Педро». –«Ты сам, билят, Педро, козел, гётферен!» -«Не нравится Педро? тогда давай Пабло.Согласен? Отлично. Но помни, братан,коль девка откажет – не бей ей ебало.Тут, блин, понимаешь ли, не Дагестан.Поласковей будь, говри комплименты.Не знаешь, что это? Не бзди, покажу.Какие еще основные моменты?В носу не копайся и жвачку не жуй».Вот так, обучая братишку манерам,на бэхе летел он к тусне-колбасе,и, вырулив перед родным «Газгольдером»,Усман превратился в испанца Хосе.История кончилась, впрочем, печально,дон Пабло напился и выпал в отстой,хотел овладеть некой дамой орально,а та оказалась ну очень крутой.Охранники мужа означенной дамыотпиздили Пабло до красных соплей,пришлось за братишку впрягаться Усмануи также отведать хороших люлей.Разбив о столешницу стенки бокала,красотка Арби продырявила член.Но главное горе – вся туса узналао том, что Усман не Хосе, а чечен.Все связи и телки его наебнулись,чечены же жопой к нему повернулись.Что ж, есть и чеченцы – нормальные парни,есть пара друзей среди них у меня,не пахнут носками, одеты шикарно.Но есть и у них, к сожаленью, родня.Секретом одним я хочу поделитьсясо всеми – Рязанью, Алтаем, Чечней:кто смылся от сельских ебланов в столицу,старайтесь пореже общаться с родней.

Девочка и Море

Если вы увидите девочку у морягде-нибудь тринадцати-четырнадцати лет,с золотистою косой, с фиалками во взоре –лучше к ней не подходить и не трогать, нет.Эта девочка сюда с мамою и папойотдохнуть приехала, ягодок поесть,только злой приморский дух похотливой лапойв тельце девочке вошел, гладит там и здесь.Никогда, ой, никогда так не накрывало,не был нежный этот зуд так невыносим.Девочка сидит одна, принца ждать устала,надо ведь, чтоб первым принц ей открыл Сим-Сим.Ах, томления, мечты, дрожь и слабость в теле!Бродит девочка одна, только принца нет.Ах, пускай уже не принц будет в самом деле,пусть студент, пусть офицер, или вот сосед.А сосед по этажу в их пансионатекрасномордый здоровяк, лысина-усы.девочка зашла к нему, присела на кровати,терлась, ерзала, ждала, засветив трусы.Но сосед ее забздел, выгнал к маме с папой,пообедала она, побежала в парк.Что ж вы, гады мужики, бухари-растяпы,видите, я вся горю, прям как Жанна д’Арк.Попросила двух парней, серферов по виду,ей мороженца купить, а те в ответ: да на!Сосет дева эскимо, а в глазах обида,ну куда же вы пошли, ну что, блядь, за страна.Вечер. Сказочный закат. Пляж. Причал. Девчонка.Возле лодки рыбаки, водка и уха.Дева, ножки раскидав, присела в сторонке.Хоть бы эти трое ей продули потроха!Эти трое рыбаков девочку уважили,потому что рыбаки – правильный народ.Приходите на причал, пожалеют каждую, -так сказала мне жена, а она не врет.

Андрей Добрынин

ПЕСКИ (1994)

* * *

Оружие тяжко, как женская грудь,Но слаще, чем женщиной, им обладать.Запрыгают гильзы, как желтая ртуть,Как только я вздумаю очередь дать.И пули с налета кусают заборИ остервенело плюются щепой,И медленно дуло ворочает взорСо злобою пьяной, бессонно-тупой.Замрите, не двигаясь, глухо дрожа,Вчера поучавший - сегодня молчиИ слушай, как пули, безумно визжа,В истерике злобной клюют кирпичи.Довольно я прятался, слушал, кивал,Свою непонятливость робко тая, -Я нынче все взгляды к себе приковал,Значителен в мире сегодня лишь я.И жаждет безглазый, но чуткий свинецСквозь чащу артерий, в зачавкавшей мглеТуда прорубиться, где жизни птенецТрепещет в горячем ослизлом дупле.