Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 77

77

* * *

Хотели вы увидеть сами,Как я живу, уйдя из дому,В строенье, брошенном жильцамиИ дожидающемся слома.И вот шагов ужасный скрежетПо битым стеклам раздается,Но око здесь разруха режет,Вам здесь по нраву не придется.Засохших экскрементов кучуПриняв за ржавую железку,Войдете вы мрачнее тучи,Ногою встряхивая резко.А я, валяясь на топчане,Слюнявя сплющенный окурок,Храню упорное молчанье,Лишь ухмыляясь, как придурок.Обои образуют сборки -Оттуда, жвалами пугая,Вдруг выбегают уховертки,Наручники напоминая.Промчатся крысы в кавалькаде,Распространяя звон стекольный,Напоминающие сзадиОживший корнеплод свекольный.Согнувшись под привычным грузомИ стягиваясь в караваны,Как будто семечки арбузаРысцой таскают тараканы.И запустенья запах мыльныйВисит, внушая отвращенье,И вскоре станет непосильнойЗадача всякого общенья.Гляжу вам вслед, промедлив с речью,И вижу: тянется, как стадо,За вами, позабыв увечья,Безлюдных комнат анфилада.Но зря вы смотрите надменноНа обитателей задворок,Ведь раззолоченные стеныВсе новых требуют подпорок.Меня безумцем называют,Но я ничуть не опечален:Безумен тот, кто забывает,Что дома нет прочней развалин.А если общества строеньеОт плана отклонилось ныне,То с этой общей точки зреньяМы все живем в одной руине.

* * *

Автобус навзрыд зарыдает,Подтягиваясь на локтях,И к сердцу опять припадаетУвиденный всякий пустяк.Подобно забытой игрушке,Ржавеет комбайн у села;Солома по ребрам избушкиГниющею плотью сползла;Заросшею стежкой старухаНа кладбище поволоклась:Но с сердцем родная разрухаПокрепче достатка срослась.На тех перепутьях, где ветрыВзбивают ковыльный тупей,Как Павлу, видение ВерыМне явит пространство степей.И ежели ты не лукавил,Отвергнув мирскую казну,То ты безотчетно, как Павел,Уверуешь в эту страну.Чтоб даже хатенку гнилуюВ душе безрассудно беречьИ рядом звучащую злую,Разбойную русскую речь.И вновь на качалке ухаба,Вихляя, вздымаемся мы;Коровой, улегшейся набок,Вздыхают степные холмы.На водах степных потаенныхЛиства облетающих ив,Как ризы святых на иконах,Прозрачный струит перелив.

* * *

Я не оспорю ничего,Хоть в спорах мы поднаторели:Бессилье, низость, хвастовствоВ нас укрепились и созрели.Нам было многое дано,Но нам к былому не вернуться,А клятвы наши все равноПозором нашим обернутся.Бессильный вспыхивает гнев,Погаснув в зряшном сожаленье.Еще сложиться не успев,Мы погрузились в разложенье.Но, жизни агрегат большойНа ряд нелепиц разлагая,Не уследили за душой,И вот она уже другая.Святыни жизни отомстятЗа оскорбленное величьеИ исподволь в душе взрастятВ отместку горечь безразличья.Есть вне меня иное ,Что мыслит, действует, страдает;С усмешкою душа мояЗа ним бесстрастно наблюдает.И что б ни делалось со мной -Душа, вне этой круговерти,Как мокрый голубь под стеной,Покорно ожидает смерти.

* * *

Нет, я не мошенник, не лодырь,А всем моим бедам винойБолезнь под названием ,Вполне овладевшая мной.Вползла она в мозг осторожно,Чтоб после его затопить;Ее ощутить невозможно,Но трудно и не ощутить.Она несказанной истомойВ моем поселилась мозгу,И кажется жизнь незнакомой,Ее я понять не могу.Упорно я мыслить стараюсь,Но что же осмыслить я смог?Лишь клочьями мыслей играюсьПодолгу я, как дурачок.И властно усталостью страннойВсе члены мои залило;Разболтанно, как деревянный,Я двигаюсь так тяжело.И некая плотская тайна,А вовсе не я виноват,Что падок я стал чрезвычайноДо всяких порочных услад.Повадлив до них по-кошачьи,Впиваюсь в них, словно шальной -И зенки тараща лешачьи,И волосы вздыбив копной.В расслабленном и разнородном,Вдруг в теле воспрянет родство;Я весь в наслажденье животном,В восторженном возгласе: Восторг, заменяясь довольством,Исчезнет затем без следа,Но долго еще с беспокойствомХожу я туда и сюда.