Дорогая мамуля - Робертс Нора - Страница 59

Она вернулась в управление и обнаружила у себя на столе две нарядно завернутые коробки. Бросив взгляд на открытки, она убедилась, что они от Пибоди и Макнаба. Одна для нее, другая для Рорка.

Ева не испытала никакого праздничного подъема и не стала открывать свою коробку. Она отодвинула подарки в сторону и принялась за работу. Написала свой отчет, прочитала отчет Пибоди и внесла их в дело.

Следующие полчаса она просидела в тишине, изучая свои записи. Ей надо было многое обдумать. Перед уходом она повесила на окно подарок Миры. Вдруг он поможет?

Загадочный круг тускло поблескивал на фоне темного окна. Ева вытащила из кармана телефон, подхватила подарки под мышку и вышла из кабинета.

– Я освободилась.

– Проголодалась?

– Это двусмысленный вопрос. – Ева увидела Бакстера, помахала ему рукой и остановилась. – Давай что-нибудь попроще.

– Я так и думал. «У Софии», – сказал Рорк и продиктовал ей адрес. – Тридцать минут.

– Годится. Если приедешь первым, закажи большущую-пребольшущую бутылку вина и налей мне полный бокал.

– Вечер обещает быть интересным, лейтенант. До скорого!

Спрятав телефон в карман, Ева повернулась к Бакстеру.

– Ты, конечно, не пригласишь меня с собой и не угостишь из большущей-преболыпущей бутылки вина.

– Нет, не угощу.

– В таком случае можешь уделить мне минутку? С глазу на глаз.

– Хорошо. – Ева вернулась к себе в кабинет, зажгла свет. – Угощу тебя кофе, если хочешь. Но это мое лучшее предложение.

– Беру.

Он сам подошел к автомату. Ева заметила, что на нем все та же одежда, в которой он вел слежку: светло-серый свитер, темно-серые брюки. На брюках остались следы крови – вероятно, крови Бобби.

– Я не знаю, что и думать, – признался Бак-стер. – Может, я что-то упустил. Может, я просто схожу с ума. Я уже мозги себе сломал, перебирая все это в голове. Я все это записал. И все равно не понимаю. – Он взял стаканчик с кофе и повернулся к Еве, – я послал малыша за сосисками. Ни в чем его не виню, это было мое решение. И я решил: раз уж они покупают сосиски, какого черта и нам не взять? И, черт возьми, Даллас, я был голоден!

Ева видела, что ему не дает покоя чувство вины. В эту минуту она как будто смотрелась в зеркало.

– Хочешь получить нагоняй?

– Может быть. – Бакстер нахмурился, глядя в кофейную жижу, потом отхлебнул немного. – Я их слушаю: ничего. Обычная болтовня. Не могу добиться полного обзора, но он высок ростом, я вижу то его затылок, то профиль, когда он поворачивается к ней. Я двинулся вперед, когда она пролила кофе, но потом снова успокоился. Если их положение обозначить как полдень, то Трухарт был на десяти часах, а я на трех. И тут она как завизжит прямо у меня в ухе!

Ева присела на край своего стола.

– Флюиды?

– Никаких. Там вселенское столпотворение, над головой орет звуковая реклама, какой-то уличный Санта на углу трезвонит в свой чертов колокол. Люди текут мимо или толпятся на перекрестке, света ждут. И все лезут вперед. – Бакстер отпил еще кофе. – Я пробрался к ним, как только она закричала. Не видел, чтобы кто-нибудь пытался сделать ноги. Да и зачем? Сукин сын мог спокойно стоять на месте. Это мог быть один из свидетелей, откуда мне знать? Или он мог потихоньку стушеваться, отойти назад. Сегодня на Пятой авеню проходил этот гребаный парад. Люди поскальзывались, падали.

Ева вскинула голову, задумчиво поджав губы.

– До или после?

– До, во время, после. Вот вспоминаю женщину в красном пальто. Блондинка с начесом. Она слегка поскользнулась. Прямо позади Заны. Наверно, это и был первоначальный толчок. Пролила кофе. Вижу, как Бобби оборачивается. Слышу, как он спрашивает у нее, что случилось. Тревожится. Потом он успокаивается, когда она говорит, что пролила кофе на пальто. Я тоже расслабляюсь. А потом он ныряет головой вперед. Начинается хаос.

– Так, может, мы оба изводим себя из-за того, что парень оступился?

– Совпадения – это хрень.

– Хрень. – По крайней мере, это заставило ее засмеяться. – Точно хрень. Значит, будем гонять запись до посинения. Он под охраной. Упакован по полной программе, никто к нему не подберется. То же самое с ней. Начнем гонять, когда чертова лаборатория отпоет рождественские гимны. Бесполезно изводить себя, и я не стану тебя распекать, пока мы не исключим единственный шанс на миллион, что это совпадение.

– Если это я напортачил, я хочу знать.

Ева язвительно улыбнулась.

– Вот это, Бакстер, я тебе гарантирую. Я дам тебе знать.

ГЛАВА 16

Рорк наблюдал, как она входит – его высокий, стройный коп в потрясающем черном кожаном пальто. Глаза у нее были усталые, и она была напряжена. Это он заметил в тот самый момент, когда она окидывала взглядом зал.

Он знал, что копы остаются копами круглые сутки и круглый год. Он знал, что если бы ему вздумалось спросить, она назвала бы ему точное число сидящих в кабинке в противоположном углу, во что они одеты, возможно, даже что они едят. И она сможет все это сказать, сидя к ним спиной.

Она сдала пальто в гардероб и отмахнулась от официанта, вероятно, предложившего проводить ее к столику. В полном одиночестве она пересекла зал ресторана этой своей свободной длинноногой походкой, которую он так любил.

– Лейтенант, – приветствовал он ее, поднимаясь из-за стола, – вы выглядите как картинка.

– И что эта картинка изображает?

– Властность и уверенность в себе. Очень сексуально. – Он легко поцеловал ее, а потом указал на бокал вина, который налил, когда увидел, как она вошла. – Это, конечно, не стакан, но можешь считать его неиссякающей чашей.

– Спасибо. – Ева отпила большой глоток. – Паршивый день.

– Я так и понял. Давай сделаем заказ, а потом ты мне расскажешь, что произошло.

Она подняла взгляд, когда рядом с ней возник официант.

– Я хочу спагетти с мясными тефтельками в томатном соусе. У вас тут это есть?

– Разумеется, мадам. А для начала?

Она подняла свой бокал.

– Я уже начала.

– Овощной салат, – сказал Рорк. – На двоих. И мне цыпленка с пармезаном. – Он макнул кусок хлеба в оливковое масло, уже поставленное на стол, и передал ей. – Тебе надо закусить, а то вино в голову ударит.

Ева сунула хлеб в рот.

– Опиши мне официанта, – вдруг попросил Рорк.

– Что? Зачем?

– Это забавно. Вперед.

Он знал, что это ее успокоит и отвлечет. Ева пожала плечами, отпила еще один добрый глоток вина.

– Мужчина, белый, между тридцатью и сорока. Черные брюки, белая рубашка, черные башмаки типа мокасин. Пять футов восемь дюймов, сто пятьдесят фунтов. Волосы каштановые, глаза карие. Кожа гладкая. Полная нижняя губа, длинный нос с выраженной крючковатостью. Слева глазной зуб искривлен. Прямые густые брови. Акцент жителя Бронкса, но он старается от него избавиться. Небольшая серьга в правом ухе – какой-то синий камешек. Массивное серебряное кольцо на безымянном пальце левой руки. Гей. Возможно, состоит в браке.

– Гей?

– Да. Он среагировал на тебя, а не на меня. Доволен?

– Доволен. Ты меня развеселила. Что сегодня пошло не так?

– Спроси лучше, что пошло так, – вздохнула Ева и рассказала ему.

Салат принесли раньше, чем она закончила. Она вонзила вилку в свою порцию.

– Вот так обстоят дела. Мне не за что наказывать Бакстера и Трухарта. Насколько я могу судить, они работали честно. Но эту работу им дала я.

– И это означает, что ты наказываешь себя. Какой в этом смысл, Ева? Если его толкнули, то каков мотив? Кому выгодно?

– Можно вернуться к деньгам. Труди была хорошо обеспечена, у Бобби – успешный бизнес. Или можно вернуться к мести. Он же был кровным родственником, он был там, жил в доме, когда она занялась опекунством.

– Он приносил тебе еду, – напомнил ей Рорк. – И наверняка не тебе одной.

– Вероятно. Но он не заступался. Может, кто-то считает, что ему следовало быть активнее.