Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812 - Мэхэн Альфред Тайер - Страница 130

Через четыре дня отданы были приказания о смене Паркера и о назначении на его место Нельсона. Принимая во внимание, что этот шаг был сделан всего неделю спустя после вестей о победе, его едва ли можно истолковать иначе как скрытое неодобрение образа действий Паркера. Одно выражение Нельсона наводит на такое толкование. «Те, которые желают следствия, плохие друзья сэра Гайда-Паркера, – писал он конфиденциальному корреспонденту. – Его друзья в эскадре желают, чтобы все о действиях последней было забыто, потому что мы все уважаем и любим сэра Гайда, но чем лучше относятся к нему друзья, тем более беспокоит их его бездеятельность. Кроме же нее в действительности нет никакого преступления». Приказания об упомянутой смене главнокомандующего были получены 5 мая. Первым сигналом Нельсона было поднять шлюпки и приготовиться к съемке с якоря. «Если бы сэр Гайд ушел, – писал он в полдень того же дня, – я был бы теперь под парусами». 7-го числа флот оставил бухту Кюге и 12-го появился близ Ревеля. Русский отряд, однако, уже отплыл оттуда тремя днями ранее и был теперь в безопасности под орудиями Кронштадта. Из Ревеля Нельсон послал весьма любезное письмо русскому министру иностранных дел, но получил в ответ известие, что «единственным доказательством лояльности его намерений, какое может признать царь, было бы немедленное удаление его флота; и что до тех пор переговоры не могут происходить». – «Я не думаю, чтобы он написал такое письмо, – сказал Нельсон, – если бы русский флот был в Ревеле». Но птица улетела, и он с вежливыми объяснениями удалился из порта. Однако он все еще оставался на Балтике, ожидая исхода переговоров, но Россия хотела мира, и 17 мая царь приказал освободить британские суда, на которые было наложено эмбарго. 4 июня Великобритания также освободила датские и шведские суда, задержанные в ее портах. Россия и Пруссия уже согласились 27 апреля, что враждебные меры против Англии должны быть прекращены, Гамбург и Ганновер эвакуированы, а свобода плавания по рекам восстановлена.

17 июля была подписана в С.-Петербурге конвенция между Россией и Великобританией, устанавливавшая соглашение в спорных пунктах. Вопрос о Мальте был обойден молчанием. Что же касается вопроса о нейтральных судах, то Россия согласилась признать требование, чтобы нейтральный флаг не прикрывал неприятельского груза; и если она добилась формального допущения, чтобы предметы, вывозимые из неприятельских стран, которые сделались нейтральным имуществом, не подлежали захвату, то все-таки согласилась на весьма важное требование Великобритании, чтобы это условие не распространялось на колониальные произведения. Эти последние, кому бы они ни принадлежали, не могли перевозиться на нейтральных судах прямо из колоний в метрополию, если она была одной из воюющих сторон.[105] Великобритания, с другой стороны, согласилась на признание за нейтральными сторонами права перевозить предметы прибрежной торговли воюющих сторон, а также и на то, чтобы морские припасы не были включены в категорию предметов военной контрабанды. Последняя уступка имела серьезное значение, первая, вероятно, не имела, потому что прибрежная торговля ведется обыкновенно при посредстве мелких судов, специально приспособленных к местным условиям, Что же касается осмотра коммерческих судов, идущих под конвоем военного корабля, то Россия согласилась на него в принципе, а Великобритания приняла способы, которые должны были сделать сам процесс осмотра менее оскорбительным. Приватиры в таком случай не имели права осмотра. Вопрос этот не имел большого значения, так как нейтральные коммерческие суда не легко подчиняются стеснениям и задержкам, сопряженным с плаваниями в караванах, под конвоем, и таким образом теряют главное преимущество – преимущество в скорости, которое они имеют над судами воюющих сторон. Если же нейтральная держава находит необходимость в конвое для своих коммерческих судов, то сам этот факт указывает на то, что отношения между ней и той или другой из воюющих сторон уже натянуты.

Швеция и Дания по необходимости следовали образу действий России и согласились на все условия конвенции, заключенные между ней и Великобританией, Швеция – 23 октября 1801 года, а Дания – 30 марта следующего года. Запрещение транспортировать колониальные произведения в Европу имело значение для них, хотя и не имело значения для России. В то же самое время прибалтийские государства возобновили между собою обязательства, которые были исключены из их конвенции с Великобританией, относительно того, чтобы нейтральный флаг покрывал на корабле груз противника и чтобы военный конвой освобождал коммерческие суда от осмотра. Эти принципы были по существу дела изменениями, которые старались ввести в международное право, а не правами, основанными на давнем обычае. По этой причине Соединенные Штаты и прибалтийские державы, хотя и сочувствовавшие этому нововведению, были мало расположены пытаться принудить силой оружия Великобританию к отказу от ее санкционированных долгой практикой притязаний.

Таким образом, обширная комбинация против Великобритании, которую Первый консул создал на севере, распалась без результата в том, что касалось его целей. В течение кратковременного существования Северной лиги он деятельно принимал в южной Европе, против Неаполя и Португалии, другие меры, имевшие целью еще больше изолировать и затруднить великую морскую державу и облегчить себе возможность переправить в Египет продовольственные припасы и подкрепления, в которых французская армия там так сильно нуждалась. «Посланник Республики, – писал он в феврале 1801 года, – заставит испанское министерство понять, что мы должны какою бы ни было ценою сделаться господами Средиземного моря… Франция будет иметь там пятнадцать линейных кораблей до равноденствия, и если еще Испания присоединит к ним пятнадцать своих, то англичане, – для которых скоро должны быть уже заперты порты Сицилии, Лиссабон и Неаполь, – не будут в состоянии держать в Средиземном море тридцать кораблей. А раз это так, то я не сомневаюсь, что они эвакуируют Маон, из-за невозможности оставаться в том море».

105

О важных последствиях этого соглашения, которое было сделано как придаточная и объяснительная декларация к главной конвенции, см. ниже, глава XVI. Этот вопрос касался операций, в которых Россия, как не занимавшаяся транспортным делом, не была заинтересована.