Газета Завтра 193 (32 1997) - Газета Завтра - Страница 26

АНАЛОГА — НЕТ

Ю. П.

Вокруг Москвы в одночасье выросли скорбные и скучные виллы “новых русских”, игрушечные коробочки “среднего класса”. Откуда эта тяга “на природу”, прочь из города? Не только загрязненный воздух и шут тому виной. Душа умирает, завернутая в саван асфальта и бетона, сознание увядает в полном отчуждении от породившей человека почвенной, травяной, животной жизни. Но и туда, в пригород, люди, вроде бы свободные в осуществлении своих желаний, несут метастазы своего городского жилья, которое буквально втискивает разум человека, все его чувства — в декартову систему трех координат, нигде в естестве не наблюдаемую. Эта система сводит нас с ума, разрушает нормальные инстинкты, навевает психозы, доводит до самоубийств. Бесконечные плоскости и прямые углы всегда вызывали протест в человеческом сердце, но ничего более экономичного и эффективного для реального строительства, чем прямой угол, цивилизации найти не удается. Любые умствования натыкались на сопротивление материалов и законов физики.

Архитектор Константин ПЧельников, разрабатывая дизайн-модуль ”ПАУК”, обратился к архетипу жилья вообще.

Шалаш — это первое трепетное средство освоения очеловечивания земного пространства. Речь идет о праархитектуре. Человек вышел из полуземлянки и сохранил о ней какие-то самые теплые, родственные воспоминания. Даже пословицы говорят об этом: “С милым рай и в шалаше”, “Мал шалаш, да наш” и так далее. Убежище, крыша без стен превратилась в тропиках в бунгало на столбах. Под этой девственной крышей рождались дети, здесь готовили пищу, оттуда выходили охотиться, ловить рыбу или собирать коренья. Со строительством стен началось отчуждение человека от природной среды, а город свел это положение до абсурда: человек — сам по себе, а природа — сама по себе.

Открыли Америку — и колонисты стали осваивать гигантские прерии, двигаясь с Востока на Запад по этому плодородному плато. Появилось знаменитое ранчо — то же бунгало, только на ковбойский лад. Тут тебе и очаг, и люлька, и глаза промывают скотинке, и лошадей подковывают…

Вспомни героя Дюма — Портоса. Став бароном, он построил в своем лесу шале: крыша над головой, в корзине “бургундское” — и пылающая жаровня.

Обитель, вынесенную за пределы замка или дворца, мы встречаем и в Версале, и в Павловске — они как шарниры между природой и постылой урбанизированной средой. А чеховские беседки, а шалаш в Разливе?..

В противовес урбанизации среды, поглощающей человека, превращающей его в говорящий компьютер, павильон Пчельникова становится местом терапии, своеобразной шлюзовой камерой на пути к чистой природе… Газон, занавеси — и долгие ночные беседы у живого костра.

Идея, заложенная в пчельниковском павильоне по своей оригинальности в существующей архитектурно-строительной практике не имеет аналогов. Полностью отсутствуют привычные угловые опоры, конструктивное решение основано на системе перекрестных рам с наклонными опорными ребрами, поддержанных диагональными коньковыми стропилами консольных углов образуемого ими перекрытия. Это разработка своеобразного объемного модуля, модификации которого могут быть безграничны, а элементы конструкции образуют самодостаточную пластичную форму жилого интерьера.

Ю. П.

“РЕСТАВРАЦИЯ КРЕМАЦИЕЙ”

В. Фатеев

“Дикость, подлость и невежество не уважают прошедшего, пресмыкаясь перед одним настоящим!” — писал Александр Пушкин. Правоту этих слов гениального поэта ежедневно подтверждают нынешние руководители Москвы. В начале июля в самом центре столицы был снесен известный пушкинский памятник — дом N 12 по Столешникову переулку. Дом был известен как канцелярия московского обер-полицмейстера, куда не раз вызывался поэт и где его отчитывали за вольнолюбивые стихи. Памятное здание уничтожено во исполнение распоряжения мэра Лужкова о мерах по созданию пешеходной зоны “Столешников переулок”. Заместитель начальника городского Управления охраны памятников Алексей Куренной выдал разрешение на снос. Планируется снос еще восьми соседних строений. Скоро на образовавшийся пустырь придут строители, и, как водится, после их ухода никаких примет истории в квартале не останется.

Большинство московских заповедных и пешеходных зон уже превратилось в “зоны бедствия”, где подчистую выкашивается все, что сохранило старомосковский отпечаток. Этакий “Новый Вавилон” растет на месте уютных особнячков, флигилей и скверов. Архитекторы уже окрестили нынешние методы преобразования заповедных уголков столицы “реставрацией методом кремации”.

В. ФАТЕЕВ

Художник и заказчик

Вячеслав Максин

Первая печатная книга появилась на Руси при Иване Грозном (1564). Это значимое событие отмечено памятником первопечатнику Ивану Федорову. Государственная важность события 1564 года состоит в том, что в России впервые появились заказчики — царь и выдающийся организатор — “деятель книг доселе невиданных” Иван Федоров.

Между тем, в Европе печатать книги начали на сто лет раньше Федорова.

Основа печати — наборный шрифт. Наборный шрифт создавали и изготовляли исключительно талантливые люди — высокообразованные художники и граверы.

Интересно, что первопечатнику Федорову не было нужды изобретать свои печатные литеры — задолго до него русским наборным шрифтом печатались книги в Кракове, Цетинье, Праге и других городах Европы.

Русский наборный шрифт поставляется нам до сих пор из-за границы, и не было бы оснований для беспокойства, если бы не одно обстоятельство: художники-иностранцы не способны создать гармоничные, совершенные гарнитуры именно русского шрифта, сравнимые с шедеврами рисунков букв латинского алфавита (вспомним имена Иенсона, Гарамона, Баскервиля, Бодони)…

Разница между латинским и русским шрифтом — “небольшая”, в латинском алфавите 26 знаков, в русском 32, но для специалистов разница существенная: в первом случае каждая буква в строке должна “дружить” с 25 соседними, а в русском шрифте каждая буква должна “породниться” с 31 знаком.

Образец хорошего русского наборного шрифта может создать только русский художник — больше никто.

И еще: рисунок русских букв — дело государственное. Увы, это не осознавали в полной мере наши правители — ни цари, ни генсеки. Иначе они бы покровительствовали самому распространенному (массовому) виду изобразительного искусства и согласились бы — ради своего народа — быть полноценными заказчиками русского наборного шрифта.

В России ХХ века было несколько случаев заказов на наборный шрифт — то по любви к искусству, то по нужде. В 1912 г. шрифтолитейный завод в Петербурге немца Лемана и в 1925 г. в Москве власти устраивали конкурсы, в которых участвовали все виднейшие книжные графики своего времени. Конкурсы выявили печальное обстоятельство — неподготовленность художников к работе над наборным шрифтом. Представленные на конкурсы произведения не отвечали производственным требованиям.

Острая необходимость в художниках наборного шрифта возникла в 1932 году с появлением первой отечественной наборной машины. Наборная машина без рисунков букв — что колбаса без мяса, т. е. мертвое тело.

Тогда молодых выпускников художественных вузов определили в штат лаборатории шрифта, организованной при разработчиках наборных машин. С 1932 г. название шрифтовой организации менялось, однако тяжкое положение художника при наборной машине оставалось неизменным.

Нет худа без добра и нет правил без исключения. Яркий творческий прорыв совершила художник поэтического таланта, освоившая тонкости профессии, замечательный человек Галина Андреевна Банникова. Банниковская гарнитура является первым оригинальным русским наборным шрифтом. То было событие государственной значимости. Шрифт был создан ею в 1946-1951 годах.

Художник Отдела шрифтов Николай Николаевич Кудряшов оказал глобальную услугу руководству издательства “Большая Советская Энциклопедия”, его емкий удобочитаемый шрифт (1954 г.) позволил выпустить очередное издание энциклопедии в тридцати томах вместо пятидесяти, что сэкономило миллионн рублей.