Иное небо (Чужое небо) - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 55

– Красиво, – сказал Вахтанг. – Знаешь, так бывает в горах, в горных долинах... Ты был на Кавказе?

– Нет, – соврал я.

– Значит, не видел... – он вздохнул сочувственно.

– Чем ты занимаешься? – спросил я.

– Занимаюсь? Я? Я занимаюсь... русской филологией. Да, русской филологией. – Он замолчал, нахмурился. – Извини, у меня что-то... Мы ведь знакомы?

– Более-менее. Позавчера, у костра – помнишь? Вино, песни...

– Да-да-да, помню, конечно же!

Сейчас в памяти его зияла приличных размеров дыра. Ни сознание, ни подсознание человека не могут мириться с таким положением, и заполнение этой дыры идет очень интенсивно. В пожарном порядке ее заваливают обрывками прошлых воспоминаний, фантазий, снов, пройдет еще час-два – и все они склеются, соединятся, срастутся в, может быть, причудливую, но вполне законченную и логичную картину. В поезде он найдет в кармане кассету с адресом и вспомнит, что именно поэтому едет в центр... и так далее.

Мы вышли на ровную, хорошо убитую грунтовку и бодро потопали вперед.

Отсюда было минут пятнадцать ходьбы до платформы, у которой останавливаются поезда, везущие рабочих из шлафтревиров к большим заводам. Человеку без документов сейчас нет более надежного способа попасть в центр города... конечно, ничего страшного не случится, если его возьмут по дороге, но лучше, чтобы кассета попала к журналистам.

Оставшийся путь мы прошли молча: он "вспоминал" себя, а я ему не мешал. На платформе было десятка два человек, и, хотя поезд был набит, как бочка сельдями, Вахтанг втиснулся в дверь. Я помахал ему рукой и перешел на противоположную платформу. Встречный поезд подошел минут через семь.