Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941-1944 - Барышников Николай И. - Страница 32

32

Стояла весьма сложная задача штурмовать три сильно укрепленные полосы глубиной почти до 100 километров, перерезавшие Карельский перешеек. В прошлом для того, чтобы прорвать «линию Маннергейма» потребовалось 3,5 месяца. Теперь же путь преграждала значительно более совершенная система обороны с сотнями долговременных железобетонных сооружений и убежищ, прикрытых густой сетью гранитных надолбов и противопехотных препятствий. Всего было три полосы укреплений: первая представляла собой систему обороны полевого типа с сильными узлами сопротивления и опорными пунктами; вторая — главная (линия «ВТ») с 926 подземными железобетонными и иными сооружениями, соединенными линией окопов; третья — южнее Выборга — восстановленная по существу «линия Маннергейма».[390]

В преддверии боев, когда разведка фронта под руководством генерал-майора П. П. Евстигнеева вела напряженную работу по тщательному изучению и обобщению сведений о системе обороны противника, в войсках 21-й и 23-й армий шло непрерывное обучение бойцов различным способам прорыва укреплений, захвата опорных пунктов и дотов. Для этого во всех дивизиях были оборудованы учебные поля с элементами той обороны, которую предстояло штурмовать.

Не менее важной и сложной задачей являлась скрытная переброска соединений 21-й армии с нарвского направления на Карельский перешеек. «Шутка ли, — вспоминал начальник инженерных войск фронта генерал Б. В. Бычевский, — тайно перевезти десять дивизий, около трех тысяч орудий, танковые части, тылы!».[391] Большую роль сыграли здесь моряки Краснознаменного Балтийского флота, транспортировавшие из Ораниенбаума в район Лисьего Носа, пять стрелковых дивизий. Удалось также перевезти через Ленинград четыре дивизии мелкими подразделениями. Это делалось незаметно в условиях оживленного движения в городе различных видов транспорта.

Всего к началу наступления войск Ленинградского фронта на Карельском перешейке было сосредоточено до 260 тысяч человек, около 7,5 тысяч орудий и минометов, почти 630 танков и самоходно-артиллерийских установок и до 1 000 самолетов. В результате соотношение сил было в пользу советских войск по пехоте — почти в 2 раза, по артиллерии — в 5, по танкам — в 7 и по авиации — в 6 раз.[392]

Оборону финских войск на Карельском перешейке занимали III армейский корпус генерала X. Сийласвуо и IV армейский корпус генерала Т. Лаатикайнена, подчинявшихся непосредственно ставке главнокомандования. Наряду с ними оборону побережья Финского залива и Ладожского озера держали две бригады. Всего на Карельском перешейке находилось 26 процентов сухопутных войск и артиллерии финской армии.[393]

Приближался день начала наступления. Войска заняли исходные рубежи. На выборгском направлении командование сосредоточило 60–80 % всей группировки. 30-й гвардейский стрелковый корпус генерала И. П. Симоняка, отличившийся в боях под Ленинградом, должен был осуществить прорыв на участке Средневыборгского шоссе; находящийся на левом фланге 109-й стрелковый корпус генерала И. П. Алферова — вдоль железной дороги и Приморского шоссе; расположенный справа 97-й стрелковый корпус генерала М. М. Бусарова — в направлении на Каллелово.

9 июня в 8 часов утра началось предварительное разрушение артиллерией и авиацией Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота противостоявших оборонительных сооружений. «Чтобы замаскировать участок прорыва… 21-й армии, — писал впоследствии генерал Г. Ф. Одинцов, — разрушение производилось на всем Карельском перешейке, включая полосу 23-й армии».[394]

Первой нанесла удар по узлам обороны авиация. 370 самолетов бомбардировочных и штурмовых авиационных дивизий участвовало в этой операции, продолжавшейся около часа.

Последовавший затем артиллерийский удар по первой полосе обороны представлял собою методичное разрушение укреплений, длившееся без перерыва 10 часов. Все это время командующий фронтом Говоров находился на участке 21-й армии, внимательно следя за ходом операции. И ему, как профессиональному артиллеристу, не трудно было оценить, сколь значительным оказался результат. В тот день на Карельском перешейке удалось уничтожить 335 инженерных сооружений.[395]

Предпринятая вечером разведка боем позволила определить оставшиеся неподавленными огневые средства и уточнить сведения о противостоявших частях. А уже в 4 часа утра 10 июня 21-я армия изготовилась для перехода в наступление, и почти в то же время Говоров вместе с оперативной группой выехал на специально оборудованный наблюдательный пункт для руководства войсками.

Переходу соединений и частей в наступление предшествовала сильная артиллерийская и авиационная подготовка, позволившая уничтожить уцелевшие за рекой Сестрой оборонительные сооружения, командные и наблюдательные пункты. В многочисленной исторической и мемуарной литературе Финляндии отмечается огромная мощь этого огневого воздействия, которое перемололо оборонительные сооружения, превратив их в груды песка и земли. По свидетельству командира 1-го пехотного полка (впоследствии генерал-лейтенанта, начальника генерального штаба финской армии) Т. В. Вильянена, «был такой огненный ад, которого никогда не было в истории Финляндии».[396]

Нанесенный удар и последующее быстрое наступление войск Ленинградского фронта на Карельском перешейке, по утверждению премьер-министра Финляндии Э. Линкомиеса, были «полной неожиданностью» для Маннергейма. Бывший начальник генерального штаба финской армии генерал-лейтенант Эш считал, что командованию Ленинградского фронта, стремившемуся к достижению внезапности и скрытно сосредоточившему свои войска, «удалось в этом отношении преподнести неожиданный сюрприз». Сам Маннергейм пишет в своих мемуарах, что он возлагал надежду на достаточную надежность и силу оборонительных укреплений на Карельском перешейке.[397]

Впоследствии Линкомиес, критикуя маршала Маннергейма, несшего в первую очередь ответственность за возведение этих укреплений, писал, что следовало создавать главную линию обороны не близко от линии фронта, а дальше от нее, используя более удобные для этого условия местности. Но главнокомандующий, по мнению Линкомиеса, принимал во внимание в данном случае следующее: «Если бы цепь укреплений начали строить далеко от линии фронта, то, естественно, распространилось бы мнение, что верили в возможность сдачи противнику той части перешейка, которую заблаговременно не укрепляли. По этой причине размещение цепи укреплений планировалось вдоль исторической государственной границы. Маршал при одобрении плана недостаточно обдумал его и ввел себя в заблуждение, дав волю фанатизму».[398]

Непосредственно наступление войск Ленинградского фронта началось 10 июня в 8 часов 20 минут. 21-я армия, форсировав реку Сестру, стала стремительно продвигаться вперед. К исходу 10 июня ей удалось вклиниться в оборону IV армейского корпуса финляндской армии и продвинуться на 5-15 км. В это время с финской стороны стали приниматься меры, чтобы, используя резервы, контратаковать советские войска. Но это, оказалось, сложно сделать в силу быстроты продвижения советских войск.

Кто мог сказать тогда с полной определенностью, что оно окажется столь успешным? Можно ли было без тени сомнений думать, что наступавшие, проломив бреши в трех железобетонных поясах, всего через десять дней, подойдут к стенам Выборга и возьмут его штурмом? Анализ происходившего позволяет ответить, что уверенность у советского командования, несомненно, была. Хотя и оно не могло категорически сказать, что для осуществления поставленной цели понадобится ровно столько дней, сколько запланировано.

вернуться

390

Seppala H. Taistelu Leningradista ja Suomi, s. 221.

вернуться

391

Бычевский Б. В. Город-фронт. Л., 1967, с. 391.

вернуться

392

История Второй мировой войны 1939–1945. Т. 9. М., 1978, с. 27.

вернуться

393

Mikola K. J. Kesakuun kriisi // Historiallinen Aikakauskirja, 1968, N 1, s.78.

вернуться

394

Оборона Ленинграда. 1941–1944, с. 136.

вернуться

395

Там же.

вернуться

396

Sotilaiden aanet. Kannaksen lapimurtotaisteluista 1944. Hels., 1966, s.53.

вернуться

397

Linkomies E. Op. cit., s. 180; Oesch K.L. Suomen kohtalon ratkaisu Kannaksella v. 1944. Hels., 1956, s. 35; Mannerheim G. Op. cit., s. 439.

вернуться

398

Linkomies E. Op. cit., s. 179.