Ступени к Храму - Нергина Светлана - Страница 65

Три секунды – и он поднимет меч. Три секунды – и против двоих мне не выстоять. Три секунды – и «лишних» ведьм на свете не будет. Три секунды… и сбитый подножкой противник оказался на траве, а его меч я отшвырнула далеко в сторону.

Развернувшись к последнему, я с возмущением обнаружила, что он либо успел раздвоиться, либо Волки вопиющим образом игнорировали присутствие на поляне Шаи-Яганна, бросив ударные силы на устранение меня. Подозрительный интерес к незнакомой особе!

Позволив им прижать меня спиной к дереву, я довольно бодро отбивала все удары, меч летал, как тросточка, создавая вокруг сияющий лязгающий купол. Сблокировав довольно неудачный выпад, я ногой выбила меч из руки противника и, довольная, развернулась было к оставшемуся, как услышала пронзительный свист за спиной.

Волки подскочили, ломанулись к кустам и растворились, словно их и не было. Даже ветки не шелохнулись.

Я была настолько поражена этим внезапным беспричинным бегством, что даже не кинулась вслед. С трудом выровняла дыхание и, повернувшись лицом к Шаи-Яганну, спросила:

– Почему они ушли?

Он равнодушно пожал плечами, забрасывая меч в ножны:

– Потому что я им сказал.

Я вскипела от возмущения. Тогда какого ляда мы с ними дрались, если они могли убежать по первому его свисту, как собачки?!

– В смысле?

Он зевнул и прислонился боком к стволу толстенного дуба:

– Я тебя проверял. Не мог же я на слово поверить девчонке, называющей себя посланницей Духов? Соврать может любая Волчица. А вот выстоять в одиночку против четверых Волков не может ни одна. – И, словно напоминая об этом самому себе, еще раз повторил: – Я просто тебя проверял.

Я задохнулась неконтролируемой яростью.

Я же могла их убить! Убить ни за что ни про что! Убить просто потому, что им «посчастливилось» быть подсадными утками в засаде!

Гнев черными бушующими волнами захлестывал сознание, наполняя каждую клеточку моего тела бешенством. Я была готова броситься на него и растерзать.

Да как он посмел? Да кто он такой, чтобы проверять меня? Кто он такой, чтобы рисковать Жизнью ради глупой забавы, ради развлечения самого себя невиданным зрелищем? Причем не своей бестолковой, беспутной, а – жизнью других людей?!

Гнев медленно улегся дымными кольцами, застывая холодной яростью, растекаясь презрением по жилам, отравляя сердце ядовитым льдом. Ногти вонзились в ладони, клокотание в груди стихло и улеглось. Я медленно подняла на него колючие злые глаза, тихим шепотом спросила:

– Проверил? – Голосом можно было заморозить раскаленный свинец.

Он паскудно усмехнулся:

– Да.

– Тогда будь добр – покажи мне дорогу к Редлеолу. – Каждое слово – намертво вбитая в землю свая. Каждый звук – удар меча по натянутым струной нервам.

Он пожал плечами и пошел вперед. Я не отставала, даже когда пришлось приколдовывать, чтобы не упасть, задохнувшись. Обойдусь как-нибудь без его жалости и помощи.

Тропинка виляла, путалась, пересекалась с другими, вовсе исчезала из-под ног и появлялась вновь в самых странных местах. Порой мне вообще казалось, что мы развернулись на сто восемьдесят градусов и идем назад.

Деревья то подступали вплотную, коварно выбрасывая корни под ноги, то расступались, давая место новой поляне или оврагу. Солнце, то и дело пытающееся отдохнуть за тучкой, лениво бросало косые лучи, безнадежно теряющиеся в шикарных кронах, и под сводом леса царил вечный сумрак.

Мы шли часа три. Потом Шаи-Яганн безо всякого предупреждения остановился и молча сел на землю. Я последовала его примеру. Предварительно вытащив из воздуха сумку и расстелив на земле плащ. Не то чтобы очень тепло, но хотя бы не так мокро. Выудив из сумки свою куртку, я уютно в нее завернулась, чувствуя, как по телу медленно расползается блаженное сухое тепло. Лес стал казаться куда более приветливым, а жизнь – не такой уж безнадежной.

К плащу медленно подползала пестрая мохнатая гусеница, забавно перебирая лапками. Бабочка легко села на яркий красный Цветок. Тоненький стебелек опасно зашатался – и крылатая красавица поспешила заняться поисками более надежного насеста, опасаясь за сохранность хрустальных крылышек. Мир был настолько прекрасен и упоителен, что я даже невольно расплылась в беспричинной улыбке, отогнав прочь все сомнения и тревоги.

– Мы заблудились.

Новость, высказанная сухим будничным тоном, не вызвала у меня потрясения – более того, даже не согнала улыбку с губ.

– Сильно?

– Если залезть на дерево и посмотреть, где тут есть пепелище – то выберемся.

Я равнодушно оглядела деревья вокруг, мало заботясь о своей будущей судьбе. Ну заблудились, ну выберемся. А может, это вообще очередная проверка на вшивость – так чего зазря трепать свои тонкие девичьи нервы?

Деревья кругом, как назло, были как на подбор: тоненькие, хрупкие осинки, гнущиеся от малейшего порыва ветра, горестно шелестящие беспокойными листочками. На них не влезть даже стройной девушке – о тяжелом Волке и речи не было. Но ведь трансформация магии не требовала.

Я встала и принялась спокойно раздеваться. Без объяснений, вопросов и комментариев. Что подумает – то подумает. Его проблемы. И меня они совершенно не волнуют.

Отвернуться он сообразил слишком поздно – видимо, не ожидал, что я так далеко зайду. А уж когда я, прикрытая одними только немытыми волосами, обняла себя за плечи и перекинулась, Шаи-Яганн вообще отпрянул, словно самого беса узрев.

Ехидно мяукнув, я пробежалась до ближайшего деревца и легко вскарабкалась по тонкому стволу, цепляясь за кору острыми коготками. Верхушка опасно покачивалась от ветра, мешая сосредоточенно оглядывать окрестности, но, в общем, бывают обзорные площадки и похуже. Высмотрев прогалину со следами костра, я, поленившись слезать, просто спрыгнула вниз.

Шаи-Яганн ошеломленно покрутил головой, приходя в себя, но вовремя отвернуться опять не сумел.

– Прогалина на востоке примерно в двух верстах отсюда, – буднично проговорила я, с отвращением натягивая штаны.

Накинув на плечи плащ, я растворила в воздухе сумку и вопросительно уставилась на Волка: по моим расчетам, он должен был уйти вперед, как только узнал, в какую сторону, и сейчас находиться где-то в полуверсте от меня. Если стоит на месте – значит, что-то здесь нечисто.