Ступени к Храму - Нергина Светлана - Страница 78

Хорошо быть ведьмой!

Проще всего выследить оборотня, подсыпав ему в еду немного специального зелья: оранеала. Безвкусный, бесцветный, без запаха. Это, разумеется, не яд, а своеобразный индикатор, никак не влияющий на людей, но вызывающий резкую аллергическую реакцию у оборотней.

Пакетик-то у меня с собой был, но вот незадача – подсыпать надо было именно во время готовки, потом – без толку. Да и как будет смотреться монашка, неспешно идущая по трапезной и опыляющая еду какой-то дрянью? Порошочек был редкостно подозрительного едко-зеленого оттенка (он терялся, как только попадал в пищу), так что выдать его за соль никак не получится. Значит, надо идти на кухню и набиваться в помощницы – авось возьмут.

И я, засунув пакетик в карман рясы (там вообще-то положено лежать молитвеннику, потерянному мной в первый же день), пошла на кухню. В огромной комнате было дымно, шумно, жарко, и вообще на пороге возникло острое желание развернуться и сбежать оттуда куда подальше. Но – дело есть дело.

Я с самым что ни на есть невинным видом подошла к главной поварихе и поинтересовалась, не нужна ли ей моя помощь. Оказалось, что нужна, да еще как! Варево (назвать это супом у меня просто язык не повернется) уже давно кипело, капусту порезали, лук пережарили, а вот картошку, олухи, даже почистить забыли!

И я послушно присела над ведром, неспешно срезая грязную кожуру и выколупывая ростки. Возле котла с варевом постоянно кто-нибудь крутился, так что подобраться к нему мне, похоже, удастся только «легально»: если попросят что-нибудь туда кинуть.

– Ты что делаешь?! – изумленно спросила повариха, случайно увидев плоды моей деятельности: с десяток вычищенных картошек, горкой сложенных возле разделочной доски.

– Картошку чищу, – так же удивленно ответила я. – Вы же сами попросили.

Женщина вгляделась в меня и понимающе протянула:

– А-а-а-а… Так ты новенькая?

Я неуверенно кинула. Женщина сразу подобрела и с улыбкой пристроилась рядышком, взяв в руку нож:

– Ну кто ж так чистит? Ты так ее и за три года не почистишь! Вот как надо, – с этими словами она двумя движениями лезвия небрежно срезала кожуру, мало заботясь о том, что кое-где она срезалась не полностью, и, наплевав на море оставшихся в картошке ростков, бросила клубень в кастрюлю.

Я внутренне содрогнулась, похвалив себя за то, что пообедала в харчевне. Похоже, пост – это не самое страшное в монастыре. Куда страшнее его отсутствие… Хорошо, что я не буду это есть.

«Это ты так думаешь потому, что пообедала в харчевне. А согласись, там-то ты на кухню не заглядывала. Мало ли как они там готовят?»

Молчи! – в ужасе попросила я. А то мне сейчас этот обед боком выйдет.

«Вряд ли боком. Скорее – другим местом!» – язвительно просветил глас разума, но замолчал.

Картошку мы дочистили в рекордные сроки, порезали – еще скорее («А чего с ней возиться – все равно в котле разварится!» – рассудила повариха, разрезая картошину на четыре части и тут же хватаясь за следующую), и повариха только собралась было ее нести к котлу, как за ее спиной начал дымить, шкворчать и катастрофически пригорать лук (не без моей помощи, конечно). Женщина затравленно огляделась, от всей души желая разорваться на Две части, и умоляюще глянула на меня, стоящую рядом.

– Давайте, я отнесу! – услужливо подхватила я миску с «порезанной» картошкой.

– Спасибо, – улыбнулась повариха, кидаясь к сковороде.

Я неспешно протопала к котлу, нащупала заветный порошочек и, высыпав в кипящее нечто картошку, с самым наглым (то бишь невинным и отсутствующим) видом отправила туда же содержимое пакетика. Варево недовольно взбурлило, но тут же успокоилось.

– Что это ты тут делаешь? – подозрительно спросила подошедшая монахиня.

– Картошку высыпала, – невинно ответила я, в доказательство предъявляя опустевшую миску и между делом пряча пакетик обратно в карман.

– А-а-а, – успокоенно протянула монахиня и отошла.

Спецзадание было выполнено.

С Раоной и Меллой я встретилась только после ужина. Пребывание в холоднющем каземате без воды и еды никоим образом не испортило им настроения, обе охотно щебетали, рассуждая, как бы надуть настоятельницу, пропустив еженощные моления. Я же, напротив, была задумчива и даже растеряна, пожалуй.

Оранеал не сработал. Точнее, не оранеал не сработал, а оборотня в трапезной за обедом не оказалось. Учитывая, что там было девятнадцать двадцатых всего монастыря, выходило, что либо оборотень был пришлым, либо в этот раз решил не портить себе желудок монастырским обедом. В общем, блин комом.

– Эй, ты нас вообще слышишь?! – Мелла, устав от моего отсутствующего вида, нетерпеливо помахала рукой у меня перед носом.

Я вздрогнула, тряся головой:

– Что? Извини, я не слышала.

Послушница вздохнула, но набралась терпения и повторила:

– Мы с Раоной хотим сбежать с этих молений, как только настоятельница пройдет мимо – она проходит только один раз. А потом пойдем в харчевню. – Девушка смущенно хихикнула: – Как вчера.

Да, вчера она изрядно гульнула под хмельком. Послушница, танцующая на столе… Узнай об этом Даонна – была бы в ужасе. Впрочем, зайти слишком далеко я Мелле не дала.

Я вздохнула:

– Да, вам-то хорошо, а вот меня всегда в самый конец ставят. Пока Даонна до меня доберется – уже часа три ночи будет!

На эту ночь у меня были планы гораздо интереснее, чем стояние перед иконой с двумя осточертевшими лицами и вымаливание у них прощения за какие-то там проступки. Но вот девчонкам об этом лучше не знать. Не потому, что я им не верю. Просто они не знают, что я ведьма, – и пусть дальше не знают. Так общаться проще.

Послушницы заметно приуныли:

– Ну… Тогда и мы не пойдем.

Но портить другим удовольствие я не собиралась.

– Вот что. Давайте так: вы идете в харчевню, как только Даонна проходит мимо вас, а я присоединяюсь, когда смогу. Постараюсь побыстрее, конечно, но это уже не от меня зависит.

«А от кое-кого хвостатого, странно себя ведущего!» – мысленно закончила я.

– Ладно, – хором согласились послушницы, разбегаясь по кельям.