Надменный лорд - Фоули Гэлен - Страница 6

«Действительно, что ему понадобилось в Испании? — думала Миранда. — Дядя отправился на поиски приключений, вот и забыл обо мне. Да, забыл о моем существовании, даже после окончания войны не вспомнил о своей незаконнорожденной племяннице».

Девушка надеялась, что дядя Джейсон наконец-то приедет и заберет ее, но дядя по-прежнему не появлялся. А мисс Броклхерст, казалось, все чаще напоминала ей о том, что она — незаконнорожденная, и эти напоминания были гораздо оскорбительнее любых наказаний.

Миранда попыталась вспомнить лица тех, кто восторгался ее игрой и с удовольствием слушал ее пение. Разумеется, она прекрасно понимала, что спектакли и представления в «Павильоне» едва ли могли считаться настоящими театральными постановками. Ее мать, известная актриса, побрезговала бы подобным заведением. Что ж, ничего удивительного, ведь здесь в зрительном зале сидели не лондонские аристократы, а рабочие с бирмингемских фабрик, мастерских и пивоваренных заводов, да еще солдаты из местного гарнизона. Да, Миранда знала, что «Павильон» — третьеразрядный театр, но ее это нисколько не смущало; когда зажигались огни рампы, ей казалось, что она попадает в волшебную сказку, и все вокруг тотчас же преображалось. Выходя на сцену, она заставляла людей плакать и смеяться; когда же зрители ей аплодировали и бросали цветы, она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

И в такие моменты ей всегда вспоминалась прежняя жизнь, вспоминался чудесный и беззаботный мир, в котором она жила, когда была маленькой девочкой. В те годы отец был для нее образцом элегантности, а мать казалась воплощением красоты и жизнерадостности. И родители безумно ее любили. О, если бы только они обвенчались, она не осталась бы нишей. И если бы этой ночью она убежала с труппой актеров и никогда больше не вернулась бы в «Ярдли», то этому унизительному беспросветному существованию пришел бы конец.

Но она не могла бросить Эми, не могла оставить ее беззащитной в этом ужасном заведении. Миранда видела, как мистер Рид смотрел на хорошенькую девочку, и знала, что кроме нее никто не сможет защитить Эми. Девушка постоянно защищала Эми, и из-за этого ее часто подвергали всевозможным наказаниям. Но Миранда готова была терпеть — только бы не оставлять бедняжку в одиночестве.

Тут Эми вдруг заплакала и, всхлипывая, проговорила:

— Ты можешь съесть мой ужин, Миранда. Ведь это я виновата…

— Ох, Эми, замолчи, пожалуйста. Ужин значения не имеет. Я найду что поесть.

Миранда отвернулась, чтобы скрыть слезы. Снова усевшись на кровать, она отложила в сторону платье, которое собиралась надеть, и уткнулась лицом в колени. Представив, как будет хороша в своем чудесном наряде — платье было из настоящего муслина, бледно-лиловое, украшенное серебряными блестками, — Миранда вдруг почувствовала, что ей стало грустно от этой мысли. Девочки же тем временем, обступив старшую подругу, стали разглядывать ее наряд — им казалось, что такие платья носят сказочные феи и принцессы.

Наконец Миранда подняла голову и вновь принялась собираться. Сначала она сняла с себя красное платье, затем натянула старенькую облегающую рубашку — такие все танцовщицы и актрисы носили под костюмами, — а сверху надела свой театральный наряд. Одевшись, девушка сразу же почувствовала себя другой — уже не такой несчастной, как прежде.

Подбежав к зеркалу, Миранда подобрала волосы — девочки смотрели на нее с восхищением — и, заколов их, сделала высокую изящную прическу. Затем наложила на щеки румяна, подкрасила губы, и, вернувшись к кровати, вытащила из-под нее прелестные атласные туфельки. Однако надевать их не стала — ведь ей предстояла долгая дорога по снегу.

Надевая накидку, Миранда перехватила взгляд Эми и улыбнулась своей младшей подруге. Та тоже улыбнулась и открыла для девушки окно. А Джейн тем временем привязывала к оконному крючку веревочную лестницу, по которой Миранда всегда спускалась.

Перед тем как начать спускаться, девушка выглянула из окна и осмотрелась. Убедившись, что никто не помешает ее побегу, она забралась на подоконник и спустилась вниз так ловко, что и матросы адмирала Нельсона могли бы ей позавидовать.

Ступив на землю, Миранда тотчас же подала девочкам знак, чтобы те убрали лестницу. Когда Эми скинула ей атласные туфельки, девушка шепотом проговорила:

— Не забудь же спуститься на кухню и отпереть дверь.

Эми кивнула и прошептала:

— Беги быстрее.

Миранда послала ей воздушный поцелуй, подобрала свои туфли и побежала по заснеженной дорожке, залитой лунным светом. Миновав дорожку, девушка завернула за угол школы — это был самый обычный дом из серого камня, с белыми ставнями и покатой крышей — и, утопая в снегу, побежала по полю.

Был тихий декабрьский вечер, и Миранда, поглядывая на снег, мерцавший в лунном свете, мысленно улыбалась — она уже забыла обо всех своих несчастьях и думала сейчас лишь о представлении в «Павильоне» и своей новой роли.

Пробежав по полю, девушка наконец-то выбралась на дорогу, свернула налево и через несколько минут перешла мост через речку Коул. Миранда терпеть не могла этот мост и боялась рек и озер — это было связано с ужасными воспоминаниями о гибели родителей (она и сама едва не утонула в тот летний день).

Вдали уже мерцали огоньки, и Миранда старалась добраться до них как можно быстрее. Девушка прекрасно знала, что вокруг Бирмингема рыщут воры, грабители и головорезы. Говорили, что даже представители властей не решались наведываться в эти места, однако считалось, что гарнизона солдат — их было человек пятьдесят — вполне достаточно для поддержания хотя бы относительного порядка. Разумеется, Миранда очень рисковала, проходя по столь опасным местам, но, увы, другой дороги к Бирмингему не было.

Добравшись наконец до города, Миранда увидела огни «Павильона», и сердце ее забилось быстрее. Еще немного — и вот она уже у главного входа; здесь обычно стояли мужчины, они докуривали свои сигары, перед тем как занять места в зрительном зале. Не обращая на мужчин внимания — те, как всегда, глазели на нее и отпускали непристойные шуточки, — девушка подошла к черному ходу и на несколько секунд остановилась, чтобы отдышаться. Затем прошла по коридору и, сияя от счастья, переступила порог гримерной.

— Мисс Уайт! — радостно приветствовали ее артисты (боясь рассердить дядю, Миранда скрывала свое настоящее имя).

— Вы опаздываете! Уже хотели начинать без вас! — добавил клоун.

— О нет, дорогие мои, я никогда бы не подвела вас, — ответила Миранда. Легонько щелкнув клоуна по красному накладному носу, она сбросила пальто.

— Привет, красотка, — с улыбкой промурлыкал Стефано, один из членов труппы.

Молча кивнув, Миранда принялась надевать свои атласные туфельки. И тут в гримерную подобно урагану ворвался мистер Чиппинг, маленький толстячок, занимавший в труппе должность управляющего. Мистер Чиппинг утверждал, что Миранда, как дочь знаменитой Фанни Блэр, станет столь же знаменитой актрисой. «Слава вашей матери послужит вам прекрасной визитной карточкой», — говорил управляющий. И девушке очень хотелось верить, что она действительно станет такой же, как ее мать.

Увидев Миранду, мистер Чиппинг с радостной улыбкой воскликнул:

— Ах, вы здесь! Дорогая моя, дитя мое, мой бриллиант! Времени уже совсем не осталось, через десять минут вам нужно выходить на сцену.

— Можно мне немного подождать? — Миранда обняла своего покровителя — он был гораздо ниже ее ростом — и поцеловала его в сияющую лысину. — Я вас обожаю, мистер Чиппинг. Я так счастлива… Спасибо вам за то, что вы предоставили мне этот шанс.

Управляющий снова улыбнулся.

— Вас ждут, дорогая моя, и я уверен, что вы меня не разочаруете. — Повернувшись к актерам, мистер Чиппинг продолжал: — У людей тяжелая жизнь, и праздники — их единственное утешение. Так давайте же повеселим их как следует.

Управляющий обнял Миранду за талию, даже не подозревая, что девушка ненавидела праздники, а Рождество — в особенности. В этот день она страдала по-настоящему.