Влюбленный герцог - Фоули Гэлен - Страница 10

Хотя это значительно сужало выбор, Харриет, как ни странно, одобрила ее решение. Жаль, что она сама до этого не додумалась, когда была помоложе, посетовала она, потому что, если у твоего покровителя есть дома ревнивая жена, никогда нельзя спать спокойно. А Бел вовсе не желала заводить себе врагов.

В Королевском театре, во время своего первого выхода в свет, она встретила бесчисленное множество возможных покровителей. Позже, на вечерах у Харриет и в садах Воксхолла, она получше узнала некоторых из них. Кое-кто, из офицеров обращался насчет нее к Харриет, но пока что ей приходилось постоянно контролировать себя, чтобы отпрянуть в сторону, когда мужчина просто задевал ее в толпе, и не зашипеть, как разъяренная кошка, если кто-то брал ее за руку.

Она быстро продвигалась вперед по пути перевоплощения в очаровательную греховную парию, не обращая внимания на мнение окружающих и лелея мысль о богатстве, которое обеспечит ей безопасность. Тогда никто не сможет причинить вред ни ей, ни ее отцу. Она будет свободна и независима. Никто даже не подозревал, что за фасадом беспечной, дерзкой и беззаботной куртизанки скрывается человек, который сделал целью всей своей жизни месть.

Джулия заявила, что она слишком разборчива, но Бел терпеливо ждала рыцаря в сверкающих доспехах, хотя и боялась, что ищет иголку в стоге сена.

Она знала — где-то есть тот самый идеальный покровитель, который проведет ее сквозь все страхи. Которому она сможет доверять. Которого сможет целовать, не испытывая отвращения. Нежный, благородный, добрый.

«Когда я встречу его, — думала она, — я его узнаю».

Глава 3

Субботним вечером после представления в опере маленький особняк куртизанок был полон почти до отказа. Хоук пробирался сквозь толпу, испытывая неловкость и страдая от неуместности своего появления здесь.

Куртизанки щеголяли в платьях кричащих расцветок, повсюду слышался смех, шутки и веселые возгласы. Хоук фланировал по душному салону в поисках Долфа Брекинриджа, с трудом пробираясь через взбудораженную толпу мужчин. Наверное, где-то открыли окно, потому что по комнате прокатилась прохладная, почти незаметная струя воздуха и, коснувшись его лица, словно напомнила о необходимости сдерживать свои эмоции. Сейчас это было необходимо.

Он только теперь понял, что, когда Долф с такой страстью говорил о своей возлюбленной даме, этой Белинде, речь шла о куртизанке. О Господи! Кроме того, вернувшись в Лондон, он сделал неожиданное открытие — оказывается, чуть ли не половина мужского населения города предлагала этой девице свое покровительство. Целых три страницы в Книге записей пари в «Уайтсе» заполнены пари касательно того, кого выберет своим покровителем несравненная мисс Гамильтон.

Такие, как она, лишены моральных устоев, но о мисс Гамильтон можно сказать, что одно моральное правило у нее есть, и весьма необычное: она отказывает всем женатым мужчинам. Хоук услышал об этом в клубе. «Какие тонкие чувства!» — презрительно подумал он.

Сплетни о том, что в тот день Долф выглядел дураком на улице из-за этой девушки, распространились очень быстро. Едва услышав эту новость, Хоук тут же понял, что эта девица поможет ему расправиться с его врагом.

Но оставалась одна проблема. Хоук ничего не знал о Имах полусвета, не знал, в какой форме нужно выказывать им поклонение, потому что их философия — зарабатывать деньги любовью — претила его романтической натуре, таившейся под пуританской внешностью.

Он знал только одно — недостаточно просто помахать толстым кошельком у них перед глазами: куртизанки — это вам не проститутки! У них есть репутация, которую следует поддерживать, капризы, которые следует удовлетворять, тщеславие, которому следует потакать. Мужчине полагается получать удовольствие от погони и от прыжков сквозь обручи — элитарные куртизанки заставляют мужчин этим заниматься, чтобы завоевать их расположение.

Даже если эта мисс Гамильтон так хороша, как твердят все, он никогда не сможет уважать шлюху. Все же, хотя это и оскорбляло его достоинство, он был слишком сосредоточен на своем расследовании и заставил себя притворяться. Он старался делать вид, что чувствует себя в своей тарелке, но на самом деле с трудом скрывал брезгливость, если нечаянно прикасался к живущим здесь девкам. Вот его матушка была бы здесь на месте, презрительно подумал он.

Украдкой оглядывая комнату, он внезапно наткнулся взглядом на большое зеркало в позолоченной раме, висящее над камином. В зеркале он увидел Долфа Брекинриджа.

Племянник Колдфелла забился в нишу на другом конце салона. Поначалу Хоук не мог рассмотреть куртизанку, которую его враг загораживал своим телом. Но вот Долф опустился на колени, умоляя девицу о чем-то, и Хоук увидел ее лицо.

Глаза его расширились. Он похолодел. Он не мог отвести взгляд. Потом резко отвернулся от зеркала, чтобы никто не подумал, будто он подсматривает. Сердце у него сильно забилось.

Боже, она ангел!

Он заставил себя улыбнуться приятелям и так крепко стиснул бокал, что чуть не сломал его ножку, и даже не слышал, как они хвастались своими успехами в боксерской студии.

По спине у него побежали мурашки. Он еще раз тайком взглянул в зеркало и увидел серебристо-золотое видение — молодую элегантную куртизанку, правящую из своей ниши, как неприступная королева какой-то арктической страны. Неземная и при этом чувственная, мисс Гамильтон смотрела перед собой, не обращая внимания в своей жестокой, суровой красоте на стоящего на коленях обожателя. Лицо ее было бесстрастно, как будто его изящные черты были высечены из алебастра. У нее был тонкий овал лица, аристократический нос, твердый, волевой подбородок. Взгляд Хоука скользнул по изящным очертаниям ее шеи вниз, к стройной фигуре.

Ее белое муслиновое платье было с длинными прозрачными рукавами, прямым соблазнительным вырезом и стоячим елизаветинским воротником из брабантских кружев. Длинные волосы были подняты кверху и уложены в восхитительном беспорядке. Отдельные волоски реяли вокруг шеи, как таинственные шепотки, — именно там, где ему хотелось бы к ней прикоснуться.

Он вздрогнул и с трудом отвел глаза, сердце у него гулко билось. От одной мысли, что она в совершенстве постигла науку о том, как дарить мужчине наслаждение, в пустом колодце его души пробежала беспокойная рябь. Боже, это было так давно!

Предатель, сказал он себе с презрением.

Один из приятелей задал ему какой-то вопрос, но Хоук уже не обращал ни на кого внимания, потому что, снова взглянув в зеркало, он увидел, что Долф и мисс Гамильтон о чем-то спорят. Баронет вскочил на ноги и, наклонившись над ней, разразился проклятиями. На губах куртизанки появилась презрительная усмешка, и тогда Долф сунул руку в карман и швырнул ей в лицо горсть монет.

Хоук затаил дыхание, страшное негодование захлестнуло его. Молодая красавица отшатнулась, когда одна из монет ударила ее по подбородку. Монеты рассыпались по ее коленям и покатились на пол.

Хоук резко повернулся, бросил своих друзей, ничего не объяснив, и начал пробираться сквозь толпу, чтобы прийти ей на помощь. Он проклинал себя за то, что просто стоял и смотрел, в то время как предполагаемый насильник и убийца досаждал беззащитной женщине — не важно, куртизанка она или нет. Он никак не ожидал, что Долф способен устроить грязную сцену в комнате, переполненной обожателями мисс Гамильтон.

Когда плотная толпа преградила ему путь, он обернулся и посмотрел в зеркало. Он увидел, как лакеи Харриет скрутили Долфа и потащили к выходу. Хоук, проталкиваясь сквозь толпу, неожиданно оказался лицом к лицу с Долфом, по бокам которого стояли два дюжих вышибалы.

Долф был пьян.

— Хоуксклиф! — Баронет в отчаянии схватил Хоука за лацкан сюртука. — Меня выгоняют! Это Белинда! Она выставила меня! Вы должны мне помочь!

Хоук скрипнул зубами, скрывая отвращение.

— Чего вы от меня хотите? — Его так и подмывало вытащить Долфа на улицу и отдубасить как следует, но этот человек заслуживал другого наказания.