ne_bud_duroi.ru - Афанасьева Елена - Страница 23

— Тетку с арбузом, что ли?

— Ее, родимую. Какой-то дока из Джоевых друзей недавно говорил, что это начало девятнадцатого века. У американской внучки такого добра, наверное, навалом.

— А вдруг в раме картины чего-нибудь запрятано, раз девятнадцатый век? — предположила уставшая от однообразия блочного бытия подруга.

— Э-э, это ты уже не Марининой, а Хмелевской начиталась. Или Донцовой… Должна огорчить вас, пани Иоанна. Когда эта ночная телезвезда, моя соседка справа, в своей квартире в прошлом году ремонт делала, рабочие в стену так долбили, что картина свалилась и рама треснула. Но ничего, кроме тараканьих яиц, внутри не обнаружилось. Увы!

— А если это Джоя преследуют? Может, вляпался — наркотики или долги…

— Вляпаться он мог только виртуально. Джоя чтобы от компьютера оторвать, подъемный кран вызывать нужно. И потом, звонили-то мне. И письмо это — «не будь дурой»… И ждали чего-то в Кремле не от Джоя, а от меня…

— Стоп! — завопила Ленка, едва не выронив из рук пятую по счету чашку кофе. — В Кремле! Они чего-то ждали от тебя в Кремле!

— И что? — не поняла я.

— У нас что, Кремль — проходной двор?! Там каждый может входящих через Спасскую башню обыскивать?!

Я не отвечала, обдумывая ее версию.

— Если они чего-то ждали от тебя в Кремле, значит, у них есть туда доступ, причем доступ неограниченный! — едва не налив себе на пальцы кипятка, сделала вывод Ленка.

Наверное, Ленка права. Это ниточка. Потяни ее, клубочек, может, и распутается. А может, напротив, запутается. Сосед у кого-то в караулке стоит. Сказали ему, что фотографша пакетик оставит, передать попросили, и все тут…

Итог кремлевским размышлениям неожиданно подвел проснувшийся Стасик.

— Ой, батюшки, уже полвосьмого, — всплеснула руками Ленка и засуетилась по крохотной кухоньке, каким-то чудом не задевая пышными боками углы. Омлет из трех яиц с сыром и ветчиной, хлопья с молоком, две горсти кураги и чернослива для улучшения пищеварения, свежевыжатый апельсиновый сок, две сосиски, тосты с джемом и шоколадом исчезали во рту ребенка в считанные минуты.

Для меня затолкать раньше двенадцати часов дня в себя даже тоненький ломтик сыра — уже подвиг. Поэтому я с изумлением наблюдала за завтраком маленького Гаргантюа. Тем временем Ленка отработанными движениями сложила в коробочку четыре пирожка с мясом и с печенкой, шесть бутербродов с ветчиной и сыром, два яблока, киви, апельсин, два глазированных сырка, горсть конфеток и несколько сушек — «для баловства».

— Их что, в школе не кормят?!

— Кормят. Но только на третьей перемене. И аэрофлотовскими завтраками — разве это пища для растущего организма! — объяснила Ленка и снова заворковала над чадом: — Сыночек, борщик в кастрюльке, котлетки с пюре на тарелочке.

Открыв холодильник, она показала на внушительных размеров миску с полудюжиной котлет, венчающих гору пюре.

— Погрей в микроволновочке, салатик в холодильнике. — Жест в сторону не меньшей по размерам миски. — Пирожок с грибами в хлебнице.

— А на полдник что? — молвило толстощекое чадо.

— Ой, на полдничек-то я ничего не успела! — запричитала Ленка и побежала за кошельком. — По дороге купи себе пироженко или в кондитерскую сходи. Я сегодня не поздно, испеку что захочешь!

— Значит, так, — заключила спешащая на работу Ленка, — сейчас завозим Стасиньку в школу, потом доезжаем до моего заводоуправления. Там рядом заправка, последи сама за счетчиком — мухлюют ребята, наливаться начинают иногда с трех литров. Но зато бензин неразбавленный. В пробке машинка может закипеть, долей водички.

— Не учи ученую. Сама не на «Мерсах» езжу!

— У каждой машины, как у каждой женщины, свои причуды, — заявила Ленка, докрашивая и без того румяные щеки. — Сомневаешься?

— Не в машинах, в женщинах. По-моему, мы все примитивны до ужаса. Ищем сильного мужика, за которым как за каменной стеной мечтаем спрятаться. А найдем, так не успокоимся, пока его не сломаем, не пересилим, не взвалим все на себя, чтобы тогда уж жаловаться, что мужики перевелись!

— Что-то в тебе самокритика с утра пораньше проснулась. Нужным темечком, видно, ударилась, — сказала Ленка, вылезая из машины. Если все хозяева так похожи на свои машины, как Ленка на свою фиолетовую «двадцать-четверку», то неужели я все эти годы была ржавым «Москвичом»?!

Привыкая к незнакомым педалям и более тугой коробке передач, я выруливала из города, радуясь, что в утренний час пик мне нужно ехать в обратную от общего потока сторону. Вскоре уже выехала за МКАД и покатила по шоссе. Сегодняшняя съемка для глянцевого журнала была назначена в правительственном дачном поселке — героиней должна была стать жена одного из министров.

В съемках, подобных этой, одна радость — гонорар. Все прочее известно заранее. Мадам в «Эскаде» на фоне лестницы, в «Версаче» на фоне зимнего сада, в легком неброском «Гуччи» — на бортике крытого бассейна. Я редко бралась за такие задания и каждый раз, после перерыва попадая в семейную обстановку власть имущих, удивлялась, как резко растет уровень их благосостояния.

Угнетала необходимость держать фейс, притворно улыбаться, выслушивая, как очередная госпожа министерша, поправляя двухсотдолларовую прическу, с гордостью будет убеждать записывающую интервью корреспондентку, что костюмы дороже тысячи долларов она не покупает! По принципиальным соображениям — мол, негоже, когда бедный наш народ…

По счастью, меня эта лапша на ушах не касалась. Сама писать я почти полностью перестала еще в 91-м, после того как увидела, что на митинге победителей вокруг Белого дома и на его балконе не было никого из тех, кто простоял здесь трое суток. Уставшие идеалисты пошли спать. Зато набежали те, кто крепко спал эти три ночи. Тогда я окончательно убедилась, что с фотоаппаратом надежнее. В кадре врать труднее.

Нынешняя дамочка была второй супругой вечного министра — не так давно его назначили на четвертое по счету министерство, что не меняло места его проживания. На этой же самой даче лет семь назад для рубрики «Вторая половина» я снимала его первую жену с дочкой-нимфеткой и лопоухим спаниелем. Спаниели были отличительным признаком тогдашнего кабинета министров. Потом первая вторая половина, застукав на этой самой даче мужа с секретаршей, прострелив ему руку из подарочного тульского ружья, разбив прикладом переднее стекло казенной «Ауди», отбыла в Нью-Йорк, оставив вторую вторую половину на том же самом месте наживать все по новой.

Из-за разразившегося скандала и поврежденной машины представительского класса незадачливого любовника турнули из прежнего кресла. Но, вовремя прослышав об отставке, он успел прибежать к вице-премьеру и разжалобить его рассказами о полной нищете — все нажитое непосильным трудом первая супруга оформляла на себя и оставила его ни с чем! Как же ему теперь молодую супругу прокормить! Министерская зарплата, конечно, не деньги, но, как в том анекдоте про милиционера: «Думал, пистолет дали — и вертись», — без должности никуда!

Не чуждый мужской солидарности вице-премьер, с ужасом представивший, что было бы, застань его самого жена в прошлую пятницу на его даче, готов был войти в положение отставленного министра. Но сетовал, что имя министерского преемника согласовано с президентом.

— Сам понимаешь! — развел руками вице-премьер и, чтобы сгладить неловкость, потряс утвержденным у президента списком кабинета. Отстраненный министр живо углядел в густо заполненных строчках пробел — авторы проекта новой структуры правительства предложили на выбор два названия одного министерства, но, естественно, одного кандидата на министерское кресло. Отставленный министр этого не знал, и тут же собственноручно вписал себя между строк. Пришлось делить бывшее единое министерство на два, отрезая несчастному герою-любовнику свой кусок промышленности.

Теперь он осваивал руководство отраслью, о которой прежде вспоминал, только когда поедал на ужин курочку. А молодая жена, вызвав пресс-секретаря мужа, потребовала организовать мощную пиар-кампанию собственной персоны. Были проплачены несколько интервью в глянцевых журналах, на каждое из которых ушла сумма, превышающая годовое жалованье министра. Мне из всей этой роскоши должна была достаться ничтожная доля. Правда, пресс-секретарь, лично перепроверявший, не забыла ли я о съемке, намекнул, что мадам готова заказать серию портретов и домашних снимков «за отдельную плату». Эх, плюнуть бы на их паркет из реликтовой сосны, да теперь машину покупать надо.