Панк-рок от А до Я - Кокарев Андрей Игоревич - Страница 4

4

Это почувствовали несколько раньше панков так называемые паб-рокеры. В середине 70-х годов в Англии было много паб-рок-групп, главной целью которых было возвращение назад, к истокам рок-н-ролла — Чаку Берри и Литтл Ричарду. Но больших успехов эти группы не добились. Их приглашали выступать в основном в местные пабы типа пивных, а там аудитория была отнюдь не молодая, подвыпившая, желающая лишь спокойно отдохнуть и развлечься — в общем, среда, неподходящая для протестов. Постепенно паб-рокеры скатились до ансамблей при танцплощадках.

Поэтому-то панк и предложил создать свой собственный альтернативный мир рок-музыки, который не требует десятков тысяч долларов на покупку дорогостоящей аппаратуры, не нуждается в контрактах с солидными звукозаписывающими компаниями, не заинтересован в продаже пластинок миллионными тиражами. Все, что требуется этой самодеятельности, — пара дешевых гитар да ударная установка: каждый, обладающий минимальными музыкальными способностями (хотя и это необязательно), может организовать ансамбль под крышей собственного дома.

Вехой в становлении британского панк-рока стал фестиваль, прошедший 20/21 сентября 1976 года в лондонском клубе «100». К этому времени лидер Sex Pistols Джонни Лайдон уже взял себе псевдоним Джонни Роттен (англ. rotten — прогнивший) и превратился во «врага общественности № 1», став одновременно лидером «потерянного поколения».

Первая же песня Sex Pistols, получившая известность, — стала эталоном для всех подражателей: «Анархия в Соединенном Королевстве». В диком темпе Роттен словно плевался словами:

Я анти-Христос,Я анархист!Не знаю, чего я хочу,Но знаю, как этого добиться.Я хочу уничтожать прохожих,Потому что желаю быть самой анархией.

Ненависть к общественному устройству так и рвалась у него наружу. Он говорил: «Я хотел бы взорвать весь этот мир. Грязный, отвратительный мир…» Выступая по национальному телевидению, музыканты Sex Pistols сквернословили во время интервью, говорили гнусности. Добропорядочная, чопорная Англия была шокирована.

На фестивале атмосфера была запанибратская. Выступали все основные группы, успевшие народиться за последние полгода под влиянием Sex Pistols: Clash, Subway Sect, Siouxsie & the Banshees, Damned, Vibrators, Buzzcocks. Из Франции специально приехали Stinky Toys. У этих ансамблей музыка и текст во многом были похожи. Главное — они были в массе своей дилетантами и старались копировать Sex Pistols. Песни, как правило, не продолжались более двух минут, исполнялись в очень быстром рок-н-ролльном темпе с однообразной басовой партией, подчеркивающей ритм. Многие старались звучать нарочито резко, немелодично, певцы хрипели, давились, орали, визжали в микрофон. Зачастую песни производили впечатление сырого, недоделанного материала. И все же это не помешало известному и очень популярному в те годы рок-гитаристу Крису Спеддингу сказать: «Они выглядели и звучали хорошо. Большинство групп скучны, а панк — нет. Они пришли в самое время. Я не понимаю, почему их некоторые критикуют… Очевидно, они плохо слышат».

Из выступавших на фестивале ансамблей наибольший успех сопутствовал, конечно же, Sех Pistols. Из других групп лучше всего смотрелись Clash и Damned. Subway Sect не имели ничего своего за душой. Утверждая: «Мы говорим, что хотим», музыканты во всем повторяли Sex Pistols. У них не было собственной аппаратуры и места для репетиций, поэтому они неотступно следовали за Clash и, как только те отставляли в сторону свои гитары, «сабвэйсектовцы» немедленно «пользовались моментом» и начинали репетировать. Правда, отсутствие аппаратуры — общая беда «подпольных групп»: их участники были, как правило, очень бедны. В связи с этим на фестивале произошла одна символичная история, о которой необходимо упомянуть.

Для выступления группы Siouxsie & the Banshees потребовалась ударная установка и гитары. Договорились с добряками Clash, что те дадут им свои. Но когда «клэшевцы» увидели, как Сиукси напяливает себе на руку повязку со свастикой, они тут же отказали ее группе в аппаратуре. «Мне кажется, она не совсем понимает, что делает, — сказал менеджер Clash Бернард Родз. — Мы не хотим иметь ничего общего с ЭТИМ».

Среди песен, звучавших два вечера в клубе «100», были всякие. Но общий настрой можно представить себе по названиям: «Скука», «Лондон в огне», «Я сражался с законом…» Панки пели о самих себе: о нищете и очередях за пособием по безработице, о детской преступности и неумолимом подорожании жизни, о жестокости на улицах и о наркомании, хаосе и анархии, о существовании вместо жизни, о нежелании подчиняться чужой воле и жажде быть свободными. Их песни были наполнены смутным недовольством, обделенностью и полной безнадежностью. Сокрушающий нигилизм сквозил во всем, словно панков тошнило от собственной жизни.

В первый год о панк-роке много писали и говорили как о музыке безработных, высказывались мысли об атаке на систему. Но даже в среде самих панков особых иллюзий на сей счет не было. Джо Стаммер из Clash говорил так: «Рок-н-ролл — совершенно бесполезен. Никто из нас ничего не изменит. Пройдет несколько лет, и все будут, как и прежде, копаться в дерьме, а в свободное от этого занятия время пойдут и купят четвертый или пятый, а может быть, к тому времени и шестой альбом группы Clash. Рок ничего не в силах изменить. Но после того, как я это сказал — а я это ска; зал только для того, чтобы вы поняли, что у меня нет особых иллюзий, — я все же хочу попробовать что-то изменить. Главное, за что я борюсь — за персональную свободу. За право выбора».

В 1977 году в Великобритании счет панк-группам шел уже на тысячи. Быстро создавалась новая так называемая «независимая» система рок-индустрии. Появлялись маленькие частные фирмы грамзаписи — индиз (первые и самые известные из них — «Чизвик» и «Стифф»), начали выходить самиздатовские журналы — фанзины — с информацией о панк-роке. Но это все, даже мысли о возможной конкуренции, не волновали «большой» мир. Он испугался самой панк-революции и боялся только ее политического итога. Важно было привести его к нулю. В задачу входило погасить в панке его социальный, а вернее, антисоциальный заряд и выпустить пар вхолостую. Прибегнули к испытанному средству — поп-индустрии. Из панка сделали доходный бизнес. Поначалу знаменитые фирмы грамзаписи отвергали его: в ноябре 1976 года фирма «EMI» подписала контракт с Sex Pistols на 40 000 фунтов стерлингов, но в январе следующего года указала им на дверь. В марте «A&M» предложила 150000 фунтов стерлингов, но уже на следующей неделе расторгла соглашение. А в мае их подобрала компания «Верджин». Теперь уже окончательно.

Эта молодежь оказалась сделанной из того же теста, что и все общество потребления: как скоро на горизонте забрезжили крупные деньги, барыши, панк погиб. Те, кто год назад с ненавистью грозили кулаком вслед разъезжающим в лимузинах рок-звездам, теперь уже сами мечтали о подземных гаражах. Атрибутика стиля панк вошла в моду и производилась на конвейере. Индиз получили отдельную колонку в хит-парадах ведущих музыкальных изданий Великобритании.

Обработка общественного мнения пошла в том направлении, что, дескать, в любой системе нет ничего хорошего, пока ей не противостоит антисистема. Эта угроза просто необходима, чтобы доказать жизнеспособность самой системы и ее правильный путь развития. Панк — такая антисистема. И если бы система была плоха, панк смел бы ее. Раз ему это не удалось, значит система прекрасна. Молодежь — это наше спасение, нечто вроде сторожевой собаки.

Панку подкосили ноги тем, что его разрешили и вывели из подполья. Никто больше не запрещал турне Sex Pistols, не отменял их концертов, не арестовывал тиражи готовых пластинок. Панк пустили на телевидение и эстрадные подмостки любых залов, помахивая перед носом пачками денежных купюр.