Исполняющий обязанности - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 36

Он изложил примерную версию, по которой Давид Грицман оказался жертвой доктора Баранова. Как это все было проделано, они уже обсуждали сегодня, и повторения не потребовались. Но по-прежнему оставался загадкой главный вопрос: за что? Чем мог так сильно насолить Давид своему приятелю, что тот решился на фактическое убийство? Другими словами, все подвел как бы к дорожно-транспортному происшествию, из которого живыми люди, как правило, не выходят.

Что могла рассказать им, поддавшись желанию быть с новыми друзьями до конца откровенной, но по-прежнему настороженная и словно ожидающая подвоха, Ева? Что ей было известно вообще о деятельности своего мужа? То, что он баловался наркотиками? Да, это ясно, теперь не только ей одной. А на что он жил? На что содержал богатую квартиру, жену и дорогую машину? Где он трудился? За что получал деньги? Где брал их на те же наркотики? Уж об этом-то она могла если не знать твердо, то хотя бы догадываться.

И теперь оба мужчины с ожиданием смотрели на нее.

А что, если он был удачливым бизнесменом? С широкими связями. Да, и среди его многочисленных знакомых – иначе не собралось бы на похороны столько народа – имелись, вероятно, и криминальные связи. А у кого их сегодня нет? Смешно говорить об этом прокурору и генералу милиции, но ведь оно так?

И Саня со Славой подтвердили, что нынче в России действительно так. Криминал давно уже слился с бизнесом. И поэтому, может быть, именно в бизнесе Давида и следует искать причину его гибели? И нечего вокруг, что называется, огород городить?

Это сложный вопрос. Разумеется, Давид мог иметь врагов, желавших ему любых бед, вплоть до смерти. Но желать и сделать – не одно и то же. К тому же все отмечали его легкий, незлобивый характер, его умение ладить с другими людьми и находить с ними компромиссы. На него, например, за все годы не было ни одного покушения – это о чем-то говорит? Потом, он никогда не рвался в лидеры, ему вполне хватало того, что он имел. Но теперь, после его смерти и ввиду того что у него не осталось никого из наследников, кроме супруги, которая в бизнесе ни черта не смыслит, с ним придется расстаться. А это все-таки несколько приличных бутиков модной одежды и обуви. И охотников на них найдется, видимо, немало. Недаром вот уже кого-то сильно беспокоит знакомство вдовы с помощником генерального прокурора. И уже пошли какие-то угрозы. А если узнают еще и о Грязнове, то вообще пиши пропало, сживут со свету. Поэтому Ева так признательна им обоим за то, что они приняли горячее участие в ее судьбе, и надеется, что они со своим опытом подскажут ей ее дальнейшие шаги, чтобы вдове совсем не остаться, как говорится, на бобах.

А что, весьма трезвая мысль! Об этом, кстати, тоже следовало подумать, коли уж они приняли на свои плечи такую благородную ношу. Но это не сейчас, это потом, позже, когда решится главный вопрос.

– Какой?

Вопрос Евы вызвал у обоих некоторое замешательство. Кажется, эта прекрасная дама, которая умела вкусно готовить, участвовать без жеманного кокетства в мужской компании и не стесняться острых выражений, решила, что мир действительно крутится исключительно вокруг ее очаровательного стана. Как – какой? Возбуждено же уголовное дело! Совершены убийства! Вот и надо в первую очередь найти и наказать виновных!

– А что, нельзя это делать все вместе? И чтоб искать, и мне помогать?

Друзья переглянулись и невольно вздохнули. «Девушка» в самом деле годилась только для одного дела, увы...

Грязнов через какое-то время вышел на кухню покурить. В комнатах он предпочитал дышать чистым воздухом. А через несколько минут – с той же целью – туда вышел и Турецкий. Они посмотрели друг на друга и усмехнулись.

– Похотливая пустышка, – печально заметил Грязнов. – Я думаю, тебе хватит ума не вешать на наши шеи еще и дело об утоплении этого Додика?

– Зачем, пусть расследуют те, кто пожелает его возбудить, все равно они ни к чему не придут. Зато по нашей линии вполне может наступить полная ясность. Это когда мы окончательно раскрутим Баранова. Лишний обвинительный эпизод в его деле. Вот тогда и поможем коллегам. А специально заниматься Додиком ни я не буду, ни кому другому не посоветую. Да там, по-моему, и не собираются, вообще, возбуждать его. Все же предельно понятно. Наркота, авария, сам виновный в ней погиб. Впрочем, что я тебе рассказываю? Ты же сам мне об этом и говорил.

– Ну говорил... Но речь-то не о нем сейчас, а о ней.

– А ты чего от нее хотел? Цитат из философов? Но до них мы еще не дошли. И вряд ли дойдем – с такими темпами. Я вот теперь про девятины эти думаю. Как она их организует, чтоб и нам, ну кому-нибудь, поприсутствовать незаметно.

– Элементарно. Пусть соберет народ не у себя дома, а в каком-нибудь кабаке. Этих забегаловок сейчас на каждом шагу. Бабки небось есть, и самой не возиться. А заказать можно по телефону.

– А что, толковая идея. Надо ей предложить...

– Вот и забирай ее, Саня, и отправляйся-ка ты с ней в дальнюю комнату. Только предупреди ее, чтоб не громко орала, мне только воплей ваших и не хватает, – сердито закончил Грязнов.

– С чего ты взял, что она орать станет? Да в чужом доме?

– А я этот бабский тип знаю. Весь мир вокруг моей задницы, – пробурчал Слава.

Турецкий весело ухмыльнулся:

– Так, может, мне вообще увезти ее подальше? Чтоб ты спал спокойно?

– Делай что говорят. Действительно, а чего я себе представлял? Глупости...

– Но ключик ты мне все-таки дай.

Ева сразу поняла, что ей наконец-то повезло, когда она только увидела Сашу Турецкого, а затем поймала на себе его оценивающий взгляд мужчины, обнаружившего вдруг вожделенную цель. К сожалению, он не мог быть холостым – обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки сидело давно и плотно. А при более близком рассмотрении оказалось уже основательно потертым и, видимо, вообще не снималось с пальца. Так свободные мужики не носят. Как не носят и те, кто захотел бы развестись, чтобы попытаться создать новую семью. Да, собственно, и сам Турецкий – это Ева сумела понять – был не столько романтиком, очарованным неожиданно явившимся видением, сколько опытным практиком, который прекрасно знает, что должно последовать за чем и когда чему настает время. С таким не пропадешь, даже имея его просто в любовниках.

Вот поэтому, не ставя перед собой неопределенных отдаленных целей, Ева решила обойтись для начала малым – внушить ему беспокойство о себе. О своей несчастной судьбе, которая на самом деле была далеко не несчастной, а с неожиданным уходом давно уже нелюбимого супруга еще и полной возможных теперь, вполне реальных удовольствий. Если бы не одно «но».

Она не сказала всей правды о телефонном звонке. Она все-таки знала, кто звонит. Это был полковник милиции Петя Огородников, который, особенно в последнее время, преследовал ее своими звонками. Не устояла однажды Ева перед смазливым полковником и позже сама была не рада. Этот полковник, как и другой Давкин приятель – Ваня, который также, было дело, достал ее своей настойчивостью, – оба они оказались в постели настоящими извергами. И дело было даже не в том, что они вытворяли с ней все, что считали для себя нужным, изощрялись во всех своих буйных фантазиях, они, как неожиданно выяснилось, были знакомы и между собой. И однажды явились оба и устроили ей такое, о чем Ева вспоминала с содроганием и ужасом. А уходя, строго посоветовали ей молчать, если она не хочет крупных неприятностей своему мужу, который, оказывается, давно сидел у них на крючке. Что это за крючок, она не знала, но догадывалась, что, скорее всего, наркотики, к которым Давка, к сожалению, крепко уже пристрастился и не обращал на свою жену никакого внимания. Так что здесь была как бы и месть ему с ее стороны, и большая ошибка, которая могла привести ее к еще худшим последствиям.

И с речью «незнакомца» она тоже слукавила. Правда, разговор про «базар» был. Но, касаясь ее знакомства с Турецким, Огородников сказал просто и цинично: «Если хочешь ему дать, не стесняйся. Только смотри, чтоб у тебя по ошибке, не дай тебе Бог, не вылетело мое имя или Ванькино, поняла?! Одно имя – и тебе хана».