Виновник торжества - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 31

Света на нее очень обиделась, даже отчитала.

А Лина Сергеевна возьми да брякни:

– Ты им все не давай, свое прячь куда-нибудь. Они же эгоисты – ничего тебе не оставляют.

– А куда же мне прятать от детей своих? – удивилась Света.

– Да хоть под кровать!

И когда уже уходила, шепнула Свете на ушко:

– Я тебе под кровать килограмм яблок убрала. Ешь, когда они спят. Тебе тоже витамины нужны.

Светка с ней жутко разругалась, они месяца три не разговаривали. Лина Сергеевна все ждала, что дочка опомнится, позвонит, помощи попросит. Ей уже снова рожать того гляди. А она не звонила, гордячка такая. Мать вся извелась, но тоже не могла через свою гордость переступить. Набирала номер телефона, а если дочь отвечала сразу, клала трубку. Раз дома, значит, еще не родила. Если подходил кто-то из близняшек – Родька или Борянчик, спрашивала, как мама. Братья отвечали односложно:

– Блины жарит.

Или и того короче:

– Хорошо. – И хоть тресни, ничего из них не вытянешь.

Как-то Лина Сергеевна позвонила, подошел зять Володя.

– Ну, как вы? – сразу встревожилась Лина Сергеевна.

– Нормально, – без каких-либо эмоций ответил подводник.

– А где Светик? – Мать вслушивалась в звуки квартирной жизни, пытаясь определить, дома ли дочка.

– Рожает, – по-прежнему спокойно ответил Володя.

– Как?! – встрепенулась Лина Сергеевна. Кровь прилила к лицу и сердце забилось так, будто готово было выскочить.

– Обыкновенно, утром «скорая» забрала.

– А как дети? Я приеду помочь.

– Не надо, сам справлюсь, – твердо ответил тупоголовый зять и положил трубку.

К вечеру стало известно, что Светик родила девочку. Три дня Лина Сергеевна терпела, на четвертый стояла у двери Светкиной квартиры. Открыла своим ключом и остолбенела. Окно было распахнуто настежь, ветер вдувал колючий снег. Мальчики, одетые в куртки и шапки, маршировали по кругу. В центре на стуле восседал Володька в морской шинели и шапке, закинув ногу за ногу, и, покачивая шлепанцем, командовал:

– Левой, левой, четче шаг, салажата!

Лица у ребят разрумянились, они с удовольствием вышагивали, размахивая изо всех сил руками.

– Ой! – вскрикнула Лина Сергеевна. – Что же ты делаешь, изверг! Они же и так простужены!

– Бабуля, у нас насморка нет! – радостно завопили мальчики и кинулись к ней.

– А ну, марш в строй! – строго прикрикнул Володька.

Лина Сергеевна стояла на пороге в состоянии легкого шока и думала: «Может, он прав, этот великовозрастный детина. Их же действительно надо закалять. Только умеючи. Насморк и правда у ребятишек пропал». А такого румянца она вообще никогда не видела.

– А что же вы на улице не гуляете? – робко спросила она.

– Мороз минус семнадцать, – пояснил Володька. – Пусть пока тут походят. – Взглянул на часы и обратился к сыновьям:

– Раз-два, стой! Вольно! – И пошел закрывать окно.

– А вы ели? – Лина Сергеевна не знала, какой выбрать тон в этой ситуации. Муштра детей ей совсем не понравилась, но здравый смысл подсказывал, что ребятам не хватало именно мужского воспитания. Так что Володька все делал правильно.

– Не-а, суп папа вылил в туалет! – радостно ответили хором мальчики.

– Почему?

– А мы его есть не захотели! – И Родька, перейдя на шепот, наябедничал: – Очень гадкий был.

– Что же вы будете есть?

– Вечером новый сварю. А пока пускай яблоки грызут. – Отец сурово посмотрел на детей, и Лина Сергеевна не посмела перечить.

– Детям пора заниматься. У нас сейчас турнир по шашкам. Потом коллективное решение кроссворда. – Володя выразительно взглянул на тещу, и та поняла, что ей указывают на дверь. Она тогда обиделась на зятя, долго дулась, но когда Светка с Дашуткой приехали домой из роддома, отношения постепенно наладились. Дочь одна не справлялась с детьми, Володька опять отправился в плавание.

Лина Сергеевна несла в сумке утюг и думала, что хорошо бы его продать. Дома уже было два – старый, электрический, который плохо гладил, и старинный чугунный, который ей достался в наследство от прежней хозяйки, когда она разменивала свою квартиру на две, чтобы отселить Светку с мужем. Как раз этим утюгом Лина Сергеевна и гладила, разогревая его на газовой плите. В принципе, новый электрический ей не помешал бы, но она мечтала о французских духах. Вот придет же такое в голову – хочется именно французские духи. Весь последний месяц она вынашивала эту мечту и так в ней утвердилась, что, когда вместо них получила электрическую железяку, у нее возникло ощущение, что ее обманули. Хотя никто духи не обещал.

Светка с Володькой заявились только к одиннадцати часам, и вот она тащится среди ночи, мечтая об одном – скорее очутиться дома, в теплой постели, с книжкой в руках. Редкие прохожие, видимо, возвращались из гостей – почти у всех женщин в руках были цветы. С утюгом она не встретила ни одну. Лица у всех были веселые, праздничные. «Одна я иду злая, как старая ведьма», – подумала про себя с обидой Лина Сергеевна и, заходя в подъезд, едва не налетела на какого-то высокого мужчину, который быстрым шагом, почти бегом, завернул за угол дома. «Ишь как разогнался, – неприязненно подумала о нем Лина Сергеевна. – Небось, от чужой жены спешит!» – И вызвала лифт. Двери открылись, и она, невольно отшатнувшись, вскрикнула. В кабине лифта, привалившись к стенке спиной, сидела девушка. Ее мертвые глаза, в которых застыл ужас, смотрели прямо на Лину Сергеевну. Одежда была в беспорядке, ноги кое-как прикрыты полой куртки. Рядом с ней лежал какой-то странной формы футляр от музыкального инструмента. Лина Сергеевна выскочила на улицу и заметалась в панике, не зная, куда бежать. И когда увидела медленно подъезжающую машину, бросилась на проезжую часть. Машина остановилась...

– Ну когда, когда же он успел?! – Петя в ярости бил себя по колену, когда спустя несколько часов машина опять медленно кружила по привычному маршруту. – Нам что же, на каждом углу теперь патруль выставлять? Ведь мы проезжали по Озерному переулку буквально за пятнадцать минут до того, как обнаружили эту девушку.

– От угла перекрестка до подворотни всего три минуты хода. Вот он и успел, – зло ответил напарник.

– Главное, и народу на улицах много, все из гостей возвращаются. Неужели опять никто ничего не заметил?

– Кто ж обратит внимание на мужика, который просто идет за девушкой. На нем же не написано, что он ее преследует...

– Дим, давай тогда ездить побыстрее. Если увидим кого-то подозрительного, всегда притормозить успеем. А вдруг он настолько хитер, что нас уже приметил? Давай машину поменяем, завтра же...

– Хорошая идея... – хмуро бросил Дима, не отрывая взгляд от дороги и опять замолчал.

– Дим, знаешь, что бы я сделал, будь моя воля?

Я бы переписал в городе всех, у кого рост выше ста девяноста сантиметров. И всех скопом отправил на генотипоскопическую экспертизу. Нашли бы того гада, как пить дать нашли бы! – Он взволнованно смотрел на Диму, ожидая от него поддержки.

– И эта мысль хорошая. Ты, Петь, прямо фонтанируешь сегодня здравыми идеями. Но представь себе ситуацию: если о разыскиваемом преcтупнике известно только, что он блондин. Что же, всех блондинов ловить? А потом уже разбираться.

Оба надолго умолкли, ипытывая раздражение оттого, что дальнейшее их патрулирование было лишено всякого смысла. Убийство уже произошло. И каждый чувствовал свою вину – они пропустили убийцу.

– Кто патрулировал этот сектор? – Гоголев строго смотрел на Салтыкова, будто по его вине произошло очередное преступление.

– Фетисов и Ковалев. Говорят, проезжали по Озерному переулку за пятнадцать минут до убийства. Труп обнаружила Лина Сергеевна Кузовова в одиннадцать часов сорок минут, когда возвращалась домой от дочери. И, кажется, она столкнулась с преступником нос к носу, когда он выбегал из подъезда. Высокий, здоровый, лица она не заметила, поскольку он пронесся мимо нее как метеор.