Виновник торжества - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 58

– Сочувствую вам... А Оля была с ним знакома?

– Кажется, она припоминала, что видела его пару раз во дворе. Все-таки в одном подъезде жили. Но мы эту тему с ней не обсуждали. Мне его вполне достаточно в университете. Нагляделась уже.

– Оля на него даже внимания не обратила, – вмешалась Елена, – но Каледин на нее смотрел как завороженный.

– Когда же вы успели это заметить?

– Как у подъезда столкнулись, он на нее вытаращился, будто диво увидал. Я эти мужские взгляды давно изучила. Безошибочно могу определить мужской интерес по взгляду. – В голосе Елены прозвучала нотка ревности, и Турецкий понял, что между девушками существовало соперничество, которое Елене скрыть не удалось.

– А что еще вы смогли прочитать в его мужском взгляде? – шутливо спросил Турецкий.

Елена задумалась, сузив свои красивые карие глаза, и в этот момент она стала похожа на пантеру. Турецкий тихо вздохнул – до чего же хороша девка.

И даже стервозность ее не портит, а придает определенную долю шарма. Какая нынче интересная молодежь пошла, а его годы уходят...

– Помню, в его взгляде радость появилась. Такое ощущение, что он после долгой разлуки увидел ее.

Я тогда удивилась, Оля же нам не рассказывала, что у нее во дворе поклонник есть.

– Так уж сразу и поклонник, – недоверчиво произнес Турецкий.

– Я, Александр Борисович, учусь на факультете психологии. И этот факультет выбрала не зря. Психология меня интересует давно. А межличностные отношения особенно. Так вот, я вам как будущий психолог говорю, вы уж мне поверьте на слово, ее сосед на нее глаз положил. Может, вам не нравится эта фраза, кажется довольно примитивной, но так уж мы выражаемся в своей молодежной тусовке. А если говорить серьезно, я человек к тому же и наблюдательный и многое могу сказать о людях на основании одних лишь внешних примет. Заметив, каким взглядом он посмотрел на Олю, я сразу сделала вывод – он ее видел прежде, и не раз, она ему очень нравится. Поскольку ее не было в Питере полгода, он, естественно, не мог ее видеть все это время, а увидев – очень обрадовался. Если бы мне пришлось описать его тогдашнее состояние одной фразой, я бы сказала так: cчастливая встреча после долгой разлуки.

– Я восхищен! – признался Турецкий. – Из вас выйдет хороший психолог. Вы действительно очень наблюдательны.

– Я еще и догадливая, – тонко улыбнулась Елена.

Почему-то эти ее слова смутили Турецкого.

– Это относится к нашему разговору о Каледине?

– Нет, к нему это совсем не относится, – усмехнулась Елена и посмотрела в глаза Турецкому, как вполне зрелая и опытная женщина. Он даже опешил от такого откровенно поощряющего взгляда и поскорее отвернулся. Потом уже, анализируя свои ощущения, он понял, почему ее заинтересованность не вызвала в нем ответной реакции. Елена была всего на три года старше его дочери. И в тот момент, когда девушка явно предложила ему продолжить неофициальное знакомство, у него вдруг возник комплекс отца: на месте Елены он представил свою дочь. И его чисто мужской интерес к Елене как отрезало.

Турецкий задал еще несколько вопросов девушкам и, когда они уже прощались, заметил во взгляде Елены некоторое разочарование. Она не привыкла к поражениям и была уязвлена его неожиданно наступившей индифферентностью. Турецкий не без сожаления проводил взглядом ее точеную фигурку, но про себя решил, что поступил совершенно правильно, не поддавшись ее очарованию.

...Темно-синяя «Лада» неряшливого вида медленно подъехала к повороту направо и вдруг встала как вкопанная. Мотор взревел и тут же отключился. Потом опять взревел, машина задергалась и неожиданно покатила назад. Рывком остановилась, дверь распахнулась, и на проезжую часть вывалился красный взъерошенный Ковалев. Из правой дверцы с лицом убийцы вышел Дмитрий Фетисов и с угрожающим видом направился к Петру.

– Все, Петька, откатался. Хрен я тебе дам свою машину гробить. Купи себе самокат и делай с ним что хошь. Мало того, что я свою красавицу помыть не могу, а ездить в такой грязнющей стыжусь, так еще и своей ездой ты меня достал. «Дай поездить, дай поездить!»– передразнил он своего напарника противным голосом школьного двоечника.

– Я не виноват, что нам начальство приказало ее не мыть, чтоб вид был неприглядный, стекла запыленные. Чтоб сама невзрачная была и внимание не привлекала. А то, что она у меня глохнет, я тебя предупреждал. Ты мне сам сказал: учись, практика – великое дело. А сам учиться не даешь – только и знаешь, что орешь. Ты хуже моего инструктора! – В голосе Петьки звучало отчаяние.

– Я лучше твоего инструктора. Я тебе ни разу не сказал: «Повторяю в тысячный раз!»

– А кто сейчас меня по башке треснул?

– Зато ты сразу вспомнил, где тормоз. Извини, дружище, – уже более мирным тоном высказался Фетисов. – Ладно, дай мне в себя прийти, у меня чуть сердце из груди не выскочило, когда ты сразу после первой на четвертую скорость переключил. Может, и пущу еще за руль. Со временем. Но методика моего преподавания самая передовая, а потому и действенная: чуть что – тумак или подзатыльник. Так до тебя лучше доходит. Согласен?

– Я подумаю, – мрачно пообещал Ковалев и с недовольным видом сел на пассажирское место. Но Петру очень хотелось, чтобы последнее слово все-таки осталось за ним. Такая вредная привычка сохранилась у него с детства, маме так и не удалось ее выбить из сына-неслуха мокрым веником.

– Все равно я с тобой не согласен. Если нужно ехать быстрее, можно с первой сразу на четвертую переключать. Простая логика подсказывает.

У Фетисова отвалилась челюсть.

– Чего, чего? Это где ж ты такое слышал? Твои перлы надо записывать в «Правила дорожного движения» под рубрикой «Антиправила» или «Как отправиться на тот свет с наименьшими затратами сил».

– Эту формулу я вывел сам. Путем длительных размышлений, – приосанился Ковалев. – Таким образом сокращается время для наращивания скорости в случае острой необходимости.

Фетисов в изумлении покачал головой, не зная, как реагировать на неожиданный вывод Ковалева. Наконец он нашел нужные и, на его взгляд, наиболее убедительные слова.

– Хочешь уже мою формулу? Вероятность попасть в аварию прямо пропорциональна времени нахождения за рулем. Следовательно, чтобы уменьшить это время, нужно ехать как можно быстрее. Каково? – Дима бросил высокомерный взгляд на младшего по званию коллегу и завел мотор. Машина тронулась с места и легко покатила по улице. Некоторое время напарники молчали. Петя продолжал дуться на товарища, одновременно пытаясь расшифровать его формулу, а Дима все еще переживал сцены насилия над своей машиной. Несколько дней назад, в процессе переброски машин с одного квадрата в другой, напарники остались вообще без машины, и Фетисову пришлось воспользоваться своей. Правда, бензин был казенный, но мыть ее не разрешалось, и у Димы было ощущение, что он ее предал – такой сиротливо-запущенный был у нее вид. Как будто она в одночасье лишилась своего заботливого хозяина.

– Ладно, не дуйся. – Фетисов покосился на огорченного Петю. – Давай лучше о чем-нибудь поговорим. Только не о машинах.

В глазах у Петьки зажглись лукавые огоньки, и он оживился:

– Ко мне вчера брат двоюродный с Украины приехал. Помнишь, я тебе про свою тетку рассказывал, которая липосакцию делала в Киеве? Так это ее сын, Мыкола его зовут. Приехал на недельку от семьи отдохнуть.

– Что привез? Сала? – c ленцой в голосе поинтересовался Дима. Чужие родственники его не очень интересовали, и он подумал, что выбранная Петькой тема для разговора будет не слишком интересной.

– Почему сало? У них теперь новый популярный продукт объявился. Конфеты под названием «Сало в шоколаде».

Дима заржал, но, представив этот продукт у себя во рту, сплюнул:

– Тьфу, гадость какая! Но шутка хорошая. Сегодня тестю расскажу. Он когда-то на Украине служил, до сих пор вспоминает своих друзей-украинцев. Говорит, лучшие служаки – украинцы. Самые дисциплинированные. Тоскует по ним. А твой Мыкола чем занимается?