Черные волки, или Важняк под прицелом - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 24

4

Ресторан «Восточные сласти» оказался небольшим и чрезвычайно уютным заведением. Боровой пришел вовремя, но Умар уже ждал его за небольшим столиком, спрятанным от посторонних глаз в глубокой нише. Рядом с Умаром сидел еще один брюнет, горбоносый, угрюмый и зловещий, как кладбищенский ворон. Завидев Борового, Умар улыбнулся, но со стула не встал. И руку не протянул, просто кивнул на стул и сказал:

– Садись. Боровой сел.

– Будешь что-нибудь кушать? – поинтересовался Умар, впрочем, без особого радушия.

– Нет, – ответил Боровой. – Если только воды. На улице душно.

– Стакан воды, – бросил Умар подошедшему официанту.

Тот почтительно кивнул и так же почтительно удалился. Несколько секунд они сидели молча, с любопытством оглядывая друг друга, как два врага, решившие воспользоваться краткосрочной передышкой в сражении, чтобы выпить вместе по бокалу вина и получше узнать друг друга. Официант принес Боровому стакан воды, однако пить «черный волк» не стал.

Первым заговорил Умар.

– Ну? – спокойно сказал он. – И зачем пришел?

– Не бойся, не развлекаться, – угрюмо ответил Боровой.

Умар усмехнулся:

– Я понимаю. Пришел на меня посмотреть и себя показать? Так я тебя уже видел.

– Я пришел по делу, – сказал Боровой. – У меня к вам предложение.

Черная бровь Умара слегка приподнялась. Темные с синеватым отливом губы сложились в усмешку.

– Предложение? – Он повернулся к своему товарищу. – Слыхал, Аслан, у него к нам предложение. – Горбоносый брюнет тоже усмехнулся и тихонько покачал головой. – Ну? – снова обратился Умар к Боровому. – И что же ты хочешь нам предложить?

– Совместную акцию, – спокойно ответил Боровой.

Чеченцы переглянулись. На несколько секунд повисла пауза.

– Вот как? – сказал, наконец, Умар. – И что же мы будем делать вместе? В футбол играть?

Теперь усмехнулся и Боровой.

– Понимаю твою иронию, Умар, – сказал он. – Но я говорю абсолютно серьезно.

Боровой поднял с колен сумку и положил ее на стол.

– Загляни в сумку, – сказал он. Умар скользнул взглядом по сумке, но с места не двинулся.

– А что там? – поинтересовался он.

– Доказательство того, что я говорю серьезно, – ответил Боровой.

Тогда Умар протянул руку к сумке и слегка ее приоткрыл.

Черные глаза чеченца хищно сузились. Умар закрыл сумку, нагнулся к своему спутнику и что-то тихо шепнул ему на ухо. Тот приподнял брови и с интересом взглянул на Борового.

– Ну? – спокойно спросил Боровой. – Теперь мы можем говорить серьезно?

– Мы можем попробовать, – улыбнулся Умар. – Я вижу, что ты человек серьезный. Сколько там?

– Двадцать тысяч долларов, – ответил Боровой. Лицо Умара замаслилось.

– Хорошие деньги, – сказал он сладким голосом. Боровой облизнул губы.

– Да, неплохие. Они могут быть твоими, Умар. Если ты захочешь со мной сотрудничать.

Второй раз за эту встречу над столиком нависла гнетущая и мрачная, как предгрозовое облако, пауза. И вновь молчание прервал чеченец.

– Что-то я не понимаю, – заговорил Умар. – Ты ведь не любишь таких, как я. Твои парни жизни не дают моим землякам. А теперь ты хочешь сотрудничать?

– Я уважаю твоих земляков, – ответил Боровой. – Просто я хочу, чтобы они жили там, где родились. Разве вы не того же хотите? Я не лезу в Чечню. Мы – сами по себе, вы – сами по себе. Я не хочу, чтобы русские парни подрывались на ваших минах. А вы не хотите, чтобы русские парни разоряли ваши станицы.

– Хорошо говоришь, – похвалил Умар. – Красиво. И чего же ты хочешь от меня?

Боровой небрежно пожал плечами, как бы показывая, что вещи, о которых он говорит, настолько очевидны, что их не стоит и обсуждать.

– У вас хорошая организация, – сказал Боровой. – Мудрые руководители, верные исполнители. – Тут Боровой едва заметно усмехнулся, затем быстро, по-волчьи, глянул по сторонам и слегка наклонился к Умару. – Вам ведь все равно, где и что взрывать? – заговорил он хриплым шепотом. – Главное, чтобы был общественный резонанс и побольше жертв.

Умар прищурился и некоторое время молча и пристально разглядывал Борового.

– Ну, допустим, – сказал он наконец. – Что дальше?

– Мне нужны твои люди, Умар. Те, которые готовы пойти на смерть. – Боровой помолчал и тихо прибавил: – Смертники.

– Гм... – Умар задумчиво почесал пальцами покрытую черной густой щетиной щеку. Усмехнулся. – Значит, тебе нужны мои люди. Понятно. Хочешь... как это говорят у русских?

Он поглядел на Аслана.

– Загрести жар чужими руками, – подсказал тот. Умар кивнул:

– Вот-вот. – Он перевел взгляд на Антона. – А что же твои люди? Они не готовы умереть за идею?

«Мои люди – это люди, а не черномазые животные», – подумал Боровой. А вслух сухо сказал:

– Мы встретились не для того, чтобы обсуждать моих людей. Я предлагаю тебе сделку и плачу наличными. Это легкие деньги, Умар. Ты сделаешь то, что задумал, но там и тогда, когда я скажу. Только и всего.

– Только и всего, – повторил Умар. – По-твоему, это легко сделать? Это твои пацаны в игрушки играют, а у меня серьезное дело.

Взгляд Борового похолодел.

– Так не торгуются, Умар.

– А кто сказал, что я с тобой торгуюсь?

– В таком случае, мне с тобой не о чем говорить. Боровой привстал со стула, но Умар резко сказал:

– Сядь. – И добавил уже более мягким голосом: – Сядь, Антон.

Боровой сел. Некоторое время Умар сидел молча, лишь хмурил брови и поджимал губы – явно боролся с гневом. Когда он заговорил, голос его снова звучал спокойно и рассудительно.

– Ты пришел ко мне в гости и хамишь мне, – сказал Умар, сверля Борового черными, как ночь, глазами. – А ты не думаешь, что я рассержусь и прикажу выпустить тебе кишки?

Боровой медленно покачал головой:

– Нет, не думаю. Ты не дурак, Умар. Хоть и хочешь им казаться. Мои люди знают, где я. Если я не вернусь, они спалят твой кабак к чертовой матери.

– Я могу порезать и твоих людей.

– Можешь. У тебя длинные руки, но до всех они не дотянутся. Ты наверняка слышал, что мы – не простые скины. Мы серьезная сила и серьезная угроза для тех, кто хочет быть нашим врагом.

– Ты говоришь как взрослый человек, Антон. Мне это нравится. Но то, что ты предлагаешь, слишком трудное дело.

– Я что, мало плачу? – спросил Боровой. – Сколько ты хочешь?

– Дело не только в деньгах. Мне нужно будет согласовать все с серьезными людьми. Они могут не понять. Мы – воины джихада, а не торговцы с рынка.

– Я понимаю, Умар. – Боровой понял, что говорит слишком возбужденно, и перевел дыхание. Он вдруг почувствовал, как в душе поднимается волна лютой злобы. Захотелось стереть с этой черномазой морды ухмылку, но Антон взял себя в руки и спокойно закончил фразу: – Поэтому и не тороплю тебя с ответом. Взвесь все «за» и «против», а потом мы поговорим. Уверен, ты примешь мое предложение, потому что оно выгодно нам обоим.

Боровой взял со стола стакан и, запрокинув голову, в несколько глотков выпил воду. Поставил пустой стакан на стол, взял салфетку, промокнул губы, скомкал ее в пальцах и швырнул в пепельницу.

– А тебе не жалко своих земляков? – поинтересовался Умар. – От этого взрыва много русских погибнет.

– Они погибнут не зазря. Они отдадут свои жизни за идею. Это лучше, чем просто пить, жрать и коптить небо.

– Мудрые слова, – снова похвалил Умар. – Но среди них будут женщины и дети.

– Лучше пусть погибнут сто человек, чем целая страна, – твердо произнес Боровой.

– И это мудро, – согласился Умар, покручивая на пальце платиновый перстень.

– Теперь мне нужно идти, – сказал Боровой. – Ты знаешь, как со мной связаться?

– Знаю, – ответил Умар. – У меня есть еще один вопрос. Сколько смертниц ты хочешь за эти деньги?

– Двух, – ответил Боровой. Умар потер пальцами нижнюю губу.

– Тогда двадцати тысяч мало, – сказал он. – Нужно еще десять.

– Пять, – сказал Боровой. – Я могу добавить к этой сумме еще пять тысяч. Это все.