Газета Завтра 772 (36 2008) - Газета Завтра - Страница 20

С этим сложно не согласиться.

Но далее неизвестный автор указывает русским юношам "настоящую цель" — дескать, на самом деле надо всеми средствами истреблять ментов и прокурорских работников, а пока менты будут разгребать руины своих зданий, следует "проредить" СМИ, параллельно уничтожив наиболее одиозных "жидов и инородцев".

Комментарии излишни.

Если этот текст действительно часть какого-то масштабного плана по дискредитации националистических организаций, то кто-то кое-где у нас порой, кажется, заигрался окончательно.

Если власти, на фоне патриотической риторики, будут и дальше одной рукой сажать за "мыслепреступления", а другой, шибко специальной, — ворошить угли и плескать керосинчиком, то исход может быть лишь один: люди, которым долго затыкают рот, действительно восстанут. И за примером далеко не ходить — взгляните хотя бы на Ингушетию, где пункт два из писаний неизвестного повторяется с пугающей регулярностью.

Пётр Калитин ЮРОДИВАЯ ФИЛОСОФИЯ

Пётр Вячеславович Калитин (род. 1961) — современный философ-богослов-учёный-поэт-прозаик-критик, а также юродивая вещь сама по себе. Доктор философских наук, профессор, член Союза писателей России и Международного сообщества писательских союзов, а также чистоплюйный источник заслуженной зависти. Переводился — уже не-заслуженно — на ряд европейских языков, чтобы вновь — хоть немного! — с-о-т-крыть — тайну русской души.

Автор книг "Распятие миром", "Мёртвый завет", "Пётр Первый — православный император" "Уравнение русской идеи", "Россия — не для “нормальных” (при-части безумно-истинной русскости)", а также их — совершенно! — просвещённых — маргиналий: n-ностепенных! — печатных листов.

Круг творческих интересов Петра Вячеславовича, естественно, головокружителен и бездонен: от всестороннего осмысления найденной им математической формулы-уравнения русской идеи-души-духа: Мn=Sn есть и не есть зараз Р (р и не-р)n — до пьяно: пиаровских — и молитвенных! — пауз; от эсхатологизированного погружения в традиционно-не-а-сущее юродство и — назад: на глобалистски: б-з-лик-ующую — поверхность: так называемой значимости — продажно- — элитно-! — востребованной — учёности (автохарактеристика).

"ЗАВТРА". Пётр Вячеславович, откуда пошла ваша юродивая манера философствования? Такого не случалось в истории русской философии?

Пётр КАЛИТИН. Прежде всего это пошло от собственно предмета моих философских размышлений: феномена святого юродства на Руси — во-первых, и, во-вторых — от учёно-монашеской школы Московского митрополита Платона (Левшина) и святого Филарета Московского, которая как раз дала миру то, что можно назвать юродивой манерой философствования.

Если углубиться в её рациональную природу, то сразу обнаружим особую — отрицательно-положительную — логику, опирающуюся, соответственно, на отрицательно-положительный критерий истины, точнее, не-истинности, или ещё лучше: не-истовости. Речь идёт об оригинальнейшей форме суждения: Мn=Sn есть и не есть зараз P (р и не-р)n — где имеется своеобразная связка "есть и не есть зараз", или "н-есть", и не менее своеобразные понятия, включающие в себя, ни-много-ни-мало, антиномическую конъюнкцию заведомо противоречивых признаков и — реалий, причём в n-степенной атрибуции.

Как видите, юродивая манера философствования имеет строгий и одновременно антиномично-, -безумно-! — истинный вид, далёкий от привычных для русского мышления аморфно-художественных и "вечно-бабских" медитаций-стенаний. Другое дело, что n-степенная специфика предполагает целый ряд последовательных и несамопротиворечиво-тождественных в своей конъюкционной и, естественно, органической — антиномичности (= безумности) понятий, что часто служило близоруким поводом для обвинения подобного типа философствования в некой "литературности" и даже логической "неопределённости".

Я не буду вдаваться здесь в пространную полемику со своими неадекватными оппонентами, а заинтересовавшихся отправляю к своей книге "Уравнение русской идеи", где подробно раскрыта их неадекватность. Скажу только, что их главная беда — в приверженности так называемому классическому варианту философствования, который, как известно, утверждает закон запрета на всякое противоречие, абсолютно и — я-зычно! — отвергая не-классическую, особенно антиномично: безумную и — юродивую — природу истинности, если вспомнить конгениальные стихи апостола Павла из Первого послания к Коринфянам (1: 18-23 и др.).

"ЗАВТРА". Вы видите в юродственной манере философствования христианское начало, прямо противопоставляющее себя классическому, а также языческому рацио?

П.К. Совершенно верно. Более того, я вижу в юродственной манере именно антиномично-истинный, или философско-богословский, симбиоз классической традиции мышления (с её законом тождества и несамопротиворечивости) и собственно христианского откровения: с его догматическим, святоотеческим принципом неслиянного: антиномично-целостного! — единства, словом, не-единства (с конъюнкцией: единства и неединства). Кстати, многие другие понятия этого рационально-верующего и не-классического симбиоза я тоже предпочитаю использовать через дефис (в силу его наглядности и простоты), скажем, н-есть, не-истовость и не-классичность. Нельзя не отметить, что на христианском Западе философско-богословская и юродственно-истинная манера мышления не получила должного развития. Не пропадая в дотошном освещении причин этого исторического стопора, подчеркну: католики и протестанты предпочли абсолютизацию, если не идолопоклонство, перед законом запрета на противоречие. Отсюда проистекают их бесконечные "принципиальные" споры о приоритете разума или веры; секулярности или духовности и религиозности; материализма или идеализма — курицы или яйца! Да нет здесь реальной, животрепещущей проблемы! — только действительно формальный и — предрассудочный спор о понятиях-категориях, благо закон табуированного противоречия — тоже из арсенала формально: язычески-заклятой! — логики.

"ЗАВТРА". Почему этот закон столь популярен и до сих пор востребован?

П.К. Вот тут-то и зарыта социокультурная собака. Дело в том, что этот закон даёт, если хотите, классическое право на монополию на общую — я-зычную — истину, и любое другое суждение (кроме соответственных: частно- и эмпирио- — утвердительных или отрицательных истинок: аппендиксов!) здесь — абсолютно и подчистую! — не котируется. Согласитесь, какова — "законная"! — индульгенция для всякого — заведомо бездарного — умишка?! Отметай а или не-а, и ты — спец, ты — профи, ты — носитель непогрешимого знания! Ты — духовный властелин, ратующий лишь за одну — тобою "выстраданную", "выученную" и — абстрагированную от самой себя — "истину".

Антиномичный подход, напротив, лишает вас — что просто классически-интеллектуального?! — чуть не "божественно-всеведующего"! — сана и "законной" лазейки: выбиться "из грязи — в князи", стать "из ничего — всем", из бездарности обернуться очередным "властителем дум" с примитивнейшим, но "просвещённым" блужданием между соснами а или не-а. В этой культуроносной отверженности заключается первая сторона собственно юродственного типа рацио — его, можно сказать, само-не-бытный крест. Он утверждает и тут же отрицает, разумеется, положительно-негативную истину — во избежание порабощения: диктата! — её какой-то непротиворечиво: единой — абсолютизированной! — крайности — в абсурдном духе, между прочим, арианства, несторианства и прочих — "классических" — ересей, так популярно и — покорно! — влияющих на нас до сих пор, в лучшем случае, лишь на уровне — холуйски-гордынного — интеллекта.

Другая — уже содержательная — сторона собственно юродственного философствования определяется именно антиномическим рацио, его безумно-истинной целостностью и логосной органичностью. Его настоящим всеохватом и — с-о-т-кровением! — любого явления, что, кстати, далеко от так называемой диалектики с теми же — по конечной сути — однозначно-еретическими единствами (подробнее смотрите об этом шедевр отца Сергия Булгакова "Трагедия философии").