История магии - Леви Элифас - Страница 29

29

Порфирий рассказывает следующую историю о Плотине: "Среди придворных философов был некий Олимпий Александрийский, недавний ученик Аммония, желавший быть первым и потому не любивший Плотина; в своих нападках он даже уверял, что Плотин занимается магией и сводит звезды с неба. Он замыслил покушение на Плотина, но покушение это обратилось против него же; почувствовав это, он признался друзьям, что в душе Плотина великая сила: кто на него злоумышляет, на тех он умеет обращать собственные их злоумышления. А Плотин, давая свой обзор Олимпию, только и сказал, что тело у него волочилось, как пустой мешок, так что ни рук, ни ног не разнять и не поднять. Испытав не раз такие неприятности, когда ему самому приходилось хуже, чем Плотину, Олимпий наконец отступился от него".[5]

Равновесие — это великий закон жизненного света; пролитое с силой и отраженное натурой более уравновешенной, чем мы сами, возвращается к нам с равноценным возбуждением. Поэтому горе тем, кто хотел бы использовать естественные силы на службе несправедливости, потому что Природа справедлива и ее реакции ужасны.

Глава VII. МАГИЧЕСКИЕ МОНУМЕНТЫ

Мы говорили, что древний Египет был сам по себе пантаклем и мог считаться содержащим весь древний мир в целом. В соответствии с тем как великие иерофанты старались утолить свою абсолютную науку, они пытались все более и более распространить и умножить свои символы. Треугольные пирамиды с квадратными основаниями символизировали метафизические, основанные на науке Природы. Символический ключ этой науки олицетворяли гигантские фигуры того чудесного сфинкса, который в своем многовековом бодрствовании у подножий пирамид глубоко вдавился в песчаное ложе. Семь великих монументов, называемых чудесами света, были сублимироваными комментариями на пирамиды и на семь таинственных ворот Фив. На Родосе был Пантакль Солнца, в котором бог света и истины символизировался человеческой фигурой, покрытой золотом; в правой руке он держал факел разума, а в левой — копье деятельности. Его ноги покоились на молах, представляющих вечное равновесие сил Природы, необходимости и свободы, активности и пассивности, постоянного и изменчивого, — одним словом, Геркулесовы столпы. В Эфесе находился Пантакль Луны, который являлся храмом Артемиды и был также подобием вселённой. Он представлял собой дом, увенчанный крестом, с квадратной галереей и круговой оградой, напоминающей щит Ахилла. Могила Мавсола также была Пантаклем; она была оформлена в виде лингама, имеющего квадратный цоколь и круговую ограду. В середине квадратной площади возвышалась усеченная пирамида, на которой находилась колесница с четверкой лошадей, запряженных крестообразно. Пирамиды были Пантаклем Гермеса или Меркурия. Олимпийский Зевс был Пантаклем этого бога. Стены Вавилона и цитадель Семирамиды были Пантаклем Марса. Наконец, Храм Соломона — этот универсальный и абсолютный пантакпь, способный заменить остальные — был для нееврейского мира страшным Пантаклем Сатурна.

Семь чудес света

Философскую семерку инициации, согласно воззрениям древних, можно обобщить как три абсолютных принципа, сводимых к одному принципу, и четырем элементарным формам, которые суть только одна форма, в целом устанавливающая единство, составляемое формой и идеей. Эти три принципа таковы:

(1) Бытие есть бытие; в философии это означает идентичность идеи и того, что есть, или истины; в религии — это первый принцип. Отец.

(2) Бытие реально; это означает в философии идентичность знания и того, что есть, или реальность; в религии — это Логос Платона. Демиург, Слово.

(3) Бытие логично; в философии это означает идентичность разума и реальности; в религии это — Провидение как Божественное Действие, которым реализуется добро, взаимная любовь истины и Бога, называемая в христианстве Святым Духом.

Четыре элементарных формы являются выражением двух фундаментальных законов: сопротивления и движения; неподвижное состояние или та инерция, которая сопротивляется, и активная жизнь, или изменчивость; в других и более общих терминах, материя и дух — бытие материи есть то, которое формулируется пассивным подтверждением, бытие духа есть принцип абсолютной необходимости в том, что является истиной. Негативное действие материального ничто на дух было объявлено дурным принципом, позитивное действие духа на то же самое ничто было названо хорошим принципом. Этим концепциям соответствуют, с одной стороны человечность и, с другой стороны, рациональная и спасительная жизнь, искупающая тех, кто избегает греха.

Такова была доктрина секретной инициации, таков живительный синтез, который дух христианства пришел оживить, просвещенный его великолепием, божественно усыновленный его догмой и реализованный его таинствами. Под покрывалом, которое намеревалось сохранить его, этот синтез исчез. Ему судилось быть восстановленным человеком во всей его первобытной красоте и всей его материальной плодовитости.

Книга III. БОЖЕСТВЕННЫЙ СИНТЕЗ И РЕАЛИЗАЦИЯ МАГИИ ХРИСТИАНСКИМ ОТКРОВЕНИЕМ

Глава I. ХРИСТОС, ОБВИНЕННЫЙ В МАГИИ ЕВРЕЯМИ

В начале Евангелия от Иоанна имеется одно высказывание, которое католической церковью никогда не произносится иначе, чем на коленях; это высказывание таково: "И Слово стало плотию" (Иоанн. 1,14). Все откровение христианства сосредоточено здесь. Кроме того, Евангелист повсюду формулирует критерий ортодоксии, которая является исповеданием Иисуса Христа, воплощенного во плоти — то есть в видимой человеческой реальности.

После превознесения в их видениях пантаклей и иероглифов эзотерической науки; после отыскания колес, вращающихся в колесах; после изображения живых глаз, обращенных ко всем сферам, после развертывания бьющихся крыльев в четырех таинственных живых созданий — Иезекииль, самый глубокий Каббалист древних пророков, не заметил ничего, кроме поля, усыпанного пустыми костями. По его словам, они покрыты мясом и таким образом являются формой, отданной ему. Жалкая красота вкладывалась в эти остатки смерти, красота холодная и безжизненная. Таковы были доктрины и мифологии древнего мира, когда дыхание любви нисходило на них с небес. Затем мертвые образы поднялись; призраки философии уступили место людям истинной мудрости; Слово стало воплощенным и живым, далее были не дни абстракции, но дни реальности. Эта вера, доказанная трудами, замещенными гипотезами, которые кончаются ничем иным, чем притчами. Магическое было преобразовано в священное, чудеса превратились в миражи, заурядные люди — исключая инициированных в древности — были призваны к царским привилегиям и священничеству чести. Реализация этого есть эссенция христианской религии, и ее доктрина дает тело самым очевидным аллегориям. В Иерусалиме еще показывают дом очень богатого юноши, и, может быть, возможно найти лампу, которая по преданию принадлежала одной из глупых дев. Такая простосердечная доверчивость не очень опасна; она показывает только жизненную и творящую силу христианской веры.

Евреи обвиняли веру в том, что она материализовала убеждение и идеализировала земные вещи. В нашей книге "Учение и ритуал высшей магии" мы рассказывали о скандальной притче "Сефер Толдос Иешу", которая была сочинена, чтобы поддержать обвинение. В Талмуде говорится, что Иисус бен Сабта, или сын разведенной женщины, изучил нечестивые мистерии Египта, воздвиг камень ложного учения в Израиле и повел народ к идолопоклонству. Тем не менее было подтверждено, что еврейские священники поступали дурно, когда проклинали его обеими руками и в связи с этим мы находим в Талмуде одно прекрасное предписание, которое предназначено для того, чтобы объединить христианство и Израиль: "Никогда не проклинать обеими руками, чтобы одна из них могла всегда быть свободной для прощения и благословения". Как факт, священники были виновны в несправедливости к несущему мир Учителю, который наставлял своих учеников подчиняться установленной иерархии. "Они занимают сидение Моисея", — сказал Спаситель. — "Делайте то, что они говорят, но не то, что они делают сами". В другом случае он приказал десяти прокаженным показаться священникам, и они были исцелены на дороге. Как трогательно это отречение Божественного Чудотворца, который таким образом приписал своим самым смертельным врагам высокую честь Его чудес!

вернуться

5

См. Порфирий. "Жизнь Плотина", 10. В книге: Диоген Лаэртский "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов", М.: Мысль, 1986. — Прим. ред.