Смертельный лабиринт - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 32

– Спасибо, своя есть.

– Обедали?

– Так еще утро.

– Точно?.. Ну и ну... Ничего себе денечек начинается! А у людей – праздник. Ладно, садитесь-ка в свою машинку и катите сюда, в Генеральную. На четвертый этаж. Со всем барахлишком, разберемся и будем думать, как жить дальше. Не растеряйте по дороге свои предложения. И учтите, если вы привыкли жить по расписанию, лучше перекусите по дороге, а то будем сидеть до упора. Кофе есть, ну еще, кажется, немного печенья, а больше ничего.

– Вполне достаточно, – буркнул Климов, несколько озабоченный таким стремительным напором. Но снова вспомнил, как про Турецкого говорили, что он вполне нормальный мужик, во всяком случае, не зацикленный и не вредный...

«Не вредный мужик» на стук в дверь крикнул: «Войдите!» – и поднялся навстречу Климову. Вышел из-за письменного стола, пожал руку. Был он такого же высокого роста, только светловолосый, с косым чубом набок. Чуть склонив голову к плечу, окинул Климова с ног до головы и улыбнулся:

– Привет. Оказывается, мы почти ровесники? Вам сколько?

– Скоро будет сороковник.

– Ну... небольшая разница. Но вы не торопитесь, успеется. Как говорил один знакомый доктор: не надо быть чрезмерным оптимистом на этот счет. Если не возражаете, давайте на «ты» и попросту. Саша.

– Не возражаю. Сергей.

Следуя приглашающему жесту Турецкого, Климов сел на «посетительский» стул у приставного столика. Турецкий устроился напротив. Сергей положил на стол папку, хотел ее раскрыть, но Турецкий остановил его жестом:

– Давай сперва своими словами. А посмотрю потом, а ты прокомментируешь. Итак, что случилось и когда, я уже знаю. Твой Прохор достал меня во время завтрака. Тогда еще, первого января. Такое благостное настроение испортил! Я еще подумал: ну все, весь год – коту под хвост. А сегодня газетку в руки взял и носом почуял: оно! Только явился, Меркулов звонит. Еще слова не сказал, а я уже окончательно убедился, что не избежать. И точно. А ты говоришь: нет интуиции! Как же!..

– Я ничего не говорил, – возразил Климов, – напротив, я сам свято верю в интуицию.

– И правильно делаешь. Ну давай.

Турецкий откинулся на спинку стула и прикрыл ладонью глаза, словно они у него побаливали от слишком яркого света из окна. А Климов все-таки папку открыл и, глядя в свои выкладки, начал рассказывать. Он старался не растекаться, выстраивал основное, что считал возможным расследовать как одну из рабочих версий. И так подряд обо всех своих соображениях. Рассказывать было легко, Турецкий не перебивал, но, Климов видел, внимательно слушал. А в какой-то момент взял со своего стола лист бумаги и карандаш и начал делать какие-то непонятные пометки: не слова писал, а будто рисовал маленькие картинки.

Доклад занял, ни много ни мало, что-то в районе полутора часов. Поставив точку, Климов устало выдохнул:

– Вот и все. К сожалению, что успел наработать на сегодняшний день. Я понимаю, мало. Опять же – праздники, чтоб они... Да и народу задействовал минимум. У людей ведь тоже праздник. Ну а сам – это уж привычное дело.

– Нет, Сережа, не скажи. У меня совсем другое впечатление от твоей работы... Ну насчет версий, это мы с тобой еще подработаем...

Климов улыбнулся.

– Я чего-то не так сказал? – словно насторожился Турецкий.

И Климов, уже откровенно смеясь, рассказал, что ему говорил недавно прокурор по поводу «мастеров версий». Турецкий тоже рассмеялся – легко и беззаботно. И Климов поверил, что работать им вместе будет действительно просто и удобно, без фальши, это уж точно.

– Они вот подъелдыкивают, а сами, как те хитрые коты, исподтишка поглядывают, как бы мышь не пропустить, когда мы ее из норки выманим. Известная тактика. Давай-ка я сейчас кофейку поставлю. А ты рассказывай, что с кадрами? Кто есть и чего не хватает.

И пока он заряжал кофеварку, Климов рассказал, как он работал с дежурной оперативно-следственной бригадой из Свибловского ОВД, с ребятами из Бабушкинского отдела, как ходил в МУР и писал постановление, Турецкий лишь кивал, как бы выражая свое полное согласие. Но когда Климов закончил, спросил:

– И много тебе те муровцы наработали?

– Пока похвастаться не могу. Но обещают. У них агенты имеются свои в Западном округе. Еще работают по педофилам и шоу-бизнесу. От последних Морозов уже пострадал однажды, в госпитале отлеживался.

– Хорошо, разберемся. Вот выпьем кофе и разберемся. Напиши фамилии тех, кого уже задействовал. Ты же понимаешь, Сергей, что нам с тобой телиться времени совсем не оставили. Раз эти ходоки уже до президента добрались...

– Что, до самого? – даже вроде бы испугался Климов – такой ответственности он еще на плечах не таскал.

– А зачем мне тебя обманывать? Или себя? Я сегодня спозаранку уже имел беседу с Костей, я говорил тебе. Он открытым текстом изложил «верховное», так сказать, недовольство. Но с одним тобой некоторые «отдельные лица» разделались бы не глядя, а с нашей компанией сделать это им трудновато. А вообще говоря, у меня в этой связи промелькнула одна крамольная мыслишка... Не знаю, стоит ли она затраченного времени, но в промежутках где-нибудь обдумать ее можно. Потом поделюсь. Пей кофе.

Турецкий передал ему чашку с душистым кофе. Вторую взял себе. Они вернулись на свои места у приставного столика и молча выпили кофе. И это тоже понравилось Климову: с одной стороны, никакого панибратства, покровительства, а с другой – товарищеская простота отношений. Интересно, как отреагирует на это Маринка? Она вчера была очень обеспокоена возможным резким поворотом в расследовании, но главным образом тем, что Климова могли отстранить от него, а это сулило определенные неприятности Сергею. И тут Марина была искренней, во всяком случае, какой-то игры с ее стороны интуиция Климова не обнаружила. А откровенность в людях, особенно близких, он ценил выше всех остальных качеств, пусть даже эта их откровенность будет неприятной для него.

– Так. Кто у нас тут? – Турецкий взял листок с написанными фамилиями. – Герасимов... Гуляев... Петухов... А эти – из районов? Они пока, пожалуй, не понадобятся, но будем иметь в виду. Эксперты дельные, ты видел?

– Работал с ними в квартире Морозова. Результаты – тут. – Климов показал на папку.

– Хорошо, я еще посмотрю. Так, теперь об этих... Ну Колю Герасимова я лично знаю. Он еще с Грязновым работал. А начальником Второго отдела он, кажется, стал уже после ухода Славки в министерство. Это когда мы с Вячеславом устроили в его епархии ту самую первую, знаменитую чистку, помнишь? «Оборотни»? Во, я тебе скажу, был номер! – Турецкий хвастливо показал большой палец, и выглядело это по-хорошему, по-мальчишески. – Значит, Коля. А что он взял на себя?

– Мы договорились, что он прокрутит по своим каналам шоу-бизнес, используя материалы Морозова. У него там есть свои зацепки.

– Отлично. Только такие вещи за три дня не делаются. Если хотим толкового результата, придется ждать. Там же обосновались настоящие акулы. А эти двое – Гуляев, Петухов? Что-то не помню... Они на чем?

– Евгений Романович Гуляев, он капитан, взял на себя рестораны, про которые я рассказывал. А вот Игорь Савельевич Петухов... Я его нацелил на педофилов. Там что-то непонятное: межрайонная прокуратура собиралась, судя по репортажу Морозова, возбудить уголовное дело, но ей явно помешали. Кто или что – об этом речи не было. Я видел эту передачу на студии. У Морозова об этом ничего не говорится. Консультировался в главной редакции канала, там никакими материалами, кроме тех, что были использованы в программе «Честный репортаж», не располагают. Значит, и проверка, как я понимаю, тоже не на один день.

– Все так, но это, к сожалению, только мы, практики, понимаем. А начальство хоть и знает, что почем, но имеет свою собственную точку зрения. И одна из них – типа массовой зачистки. Предложили создать крупную, слава богу не межведомственную, бригаду и навалиться всей массой. Но я считаю, всей массой можно только групповуху устраивать... Извини, если ты нервный, – добавил со смешком Турецкий, заметив, как слегка опешил Климов. И продолжил назидательным тоном: – Но даже в групповом сексе каждый участник и, соответственно, участница должны иметь свою яркую индивидуальность! Это я тебе как специалист говорю, иначе получится не секс, – тут Турецкий поднес к губам и чмокнул сложенные щепотью подушечки пальцев, – а обычный свальный грех. Ни красоты, ни удовольствия! – И уже окончательно «добил» смущенного Сергея: – Верно? – И захохотал, тыкая в него пальцем.