Смертельный лабиринт - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 67

И на все дальнейшие вопросы отвечал скупо, ссылаясь на свою занятость и отсутствие прямых контактов с Морозовым. А слухами и сплетнями, которых вокруг его друга детства ходило бесчисленное множество, он пользоваться не привык.

Климов ничего особенного и не ожидал. Найдя повод, он, уже не для протокола, попросил Рутыча объяснить популярно, чем занимается фирма, в которой тот работает? Чем, собственно, занимается агентство?

Ответ был лаконичным:

– Гармонизацией отношений в семьях, когда у ее членов появляется необходимость несколько изменить свою личную жизнь.

«Тупой» Климов не понял. Стал задавать наводящие вопросы. Рутыч, не теряя присутствия духа, терпеливо пояснял. Рассказал даже об одном поистине анекдотическом случае, который произошел в агентстве еще в первые месяцы его существования, когда и самим работникам не совсем ясны были собственные задачи. Но судьба как бы сама подсказала решение.

Однажды, где-то полтора или уже два года назад, некий гражданин Ярыгин Владимир Федорович возвращался довольно поздно уже с работы домой. Увидел «голосующую» у обочины женщину и решил остановиться, потому что у нее был очень уж измученный вид. Ну жалко стало. Все автомобилисты проезжали мимо, а уже накрапывал дождь. Но толчком для совершения благодеяния послужило то обстоятельство, что эта молодая женщина была явно беременна.

Короче, остановился Ярыгин, открыл дверцу, увидел, как по щекам женщины текут слезы – не то благодарности, не то от боли. Ехать ей было недалеко и, главное, Ярыгину почти по пути, с небольшим отклонением от своего маршрута. Но на середине пути у нее, бедной, начались схватки. Что было делать? Искать ближайший роддом. Но у нее не оказалось при себе медицинского полиса. Словом, довез Ярыгин женщину, уговорил принять ее на том условии, что он дозвонится до ее мужа, и тот немедленно привезет полис. В суете и суматохе Ярыгин сперва звонил мужу этой женщины, долго ему объяснял, куда надо ехать, и, естественно, меньше всего думал в этот момент о собственной семье. А когда решил позвонить, у его сотового телефона кончился заряд батарейки.

Оказалось, что он успел с этой женщиной примчаться вовремя. У той начались роды. Ну пока ждали – теперь-то уже, как говорится, терять все равно нечего, – муж этой роженицы предложил выпить: не каждый же день в такую ситуацию влипнешь. А уже ночь на дворе. Словом, не стал Ярыгин дожидаться разрешения родов и уехал домой, обменявшись с будущим папашей, прекрасным, между прочим, человеком, адресами и телефонами.

Ну, приехал он домой, запах изо рта, какой-то совершенно фантастический, похожий на чудовищную ложь рассказ о случайной роженице. Кто поверит?! Жена – на кухню за сковородкой, чтобы вышибить из мужика правду, и только правду, а в дверь – звонок. Открыла, а на пороге незнакомый молодой человек с букетом в одной руке и шампанским в другой. Родила жена, да не просто мальчишку, а истинного богатыря! И вот примчался с благодарностью. Ну где в наше время еще найдешь настоящее благородство и отзывчивость?!

В этой истории – ни капли выдумки.

Так зачем это агентство? А чтобы помогать людям выпутываться из дурацких историй, в которые они – и мужчины, и женщины – нередко попадают, сами того поначалу не подозревая.

– Но этак ведь, – заметил «недоверчивый» следователь, – можно, создавая, понимаешь, алиби, и в криминал поневоле влезть?

– А вот для этого мы и существуем, – торжественно объявил Рутыч, – чтобы не переступать никогда грань. Будет вам определенно небезынтересно, если вы поговорите с нашим гендиректором. Обаятельнейшая женщина – Алина Александровна Аринина. Не желаете?

– Я с удовольствием, если это возможно...

– Попытаюсь помочь, если она не занята и не собирается отъехать, – учтиво заметил Рутыч.

Он позвонил секретарше – чрезвычайно, между прочим, приятной женщине где-то лет сорока пяти, брюнетке с аккуратной прической, напоминающей блестящий шлем, и обаятельной улыбкой совсем юной девушки. Климов уже обратил на нее внимание. И где, интересно, берут они, эти фантазеры, такие кадры?..

– Ирина Владимировна, как там у нас Алина Александровна?.. – Рутыч выслушал ответ, поблагодарил и положил трубку. – Увы, она только что выехала по очередному делу. Придется, если не возражаете, перенести ваш визит к ней. Как видите, мы открыты для любых проверок.

Рутыч изобразил улыбку, но она у него получилась какая-то искусственная. А потом, есть лица не очень, может, и симпатичные сами по себе, но которые улыбка красит. А улыбка Рутыча делала его лицо еще угрюмее, что ли. Любопытно, как же Зоя, с ее вкусом, броской внешностью и, вероятно, серьезными претензиями к жизни, терпит рядом с собой такого мужчину? Вот уж загадка...

– Да, в следующий раз, с вашего позволения, – ответил Климов, поднимаясь. – Ну и последний вопрос к вам, я думаю, что он не будет вам в тягость. Вы не могли бы подсказать мне, как связаться с вашей подругой детства Лилией Игоревной Бондаревской? – Климов просто излучал доброжелательность.

Но Рутыч с непроницаемым теперь лицом лишь пожал плечами.

– Честное слово, не знаю, чем вам помочь. Я утерял с ней связь. С некоторых пор. По личным соображениям. Надеюсь, не надо объяснять, почему люди иногда расстаются?

– Разумеется. Расставание всегда одному из двоих приносит боль, а другому – облегчение, не так ли?

– Верное наблюдение, – заметил Рутыч, с непонятным любопытством глядя в глаза Климову. – Когда-то, вы наверняка в курсе, мы очень дружили... Детские клятвы, знаете ли, обещания вечной любви, ну а потом началась суровая жизнь, которая клятвам не верит... Если хотите, поищите в МИДе, где-нибудь в Управлении делами, наверное, найдут. Она хорошая переводчица. Есть еще вопросы?

– Нет, благодарю. Но я вам, с вашего разрешения, позвоню.

– Да, пожалуйста, я передам Алине Александровне о вашем желании встретиться.

Расстались, сделав вид, что довольны друг другом.

Рассказ Рутыча прозвучал бы убедительно, если бы не возник обозначенный им же самим вопрос о грани. Той самой, через которую они якобы не переступают. А узнать все это можно лишь одним путем: получить санкцию и вскрыть их архивы, заложенные в компьютерах. Они тут, вероятно, в каждом кабинете стоят, а кабинетов этих, только по одному коридору, Климов насчитал не меньше десятка. И в конце его шли ответвления направо и налево. Видимо, хорошо зарабатывают здесь, если могут позволить себе снимать такое помещение практически в самом центре Москвы.

И решать этот вопрос мог только один человек – Александр Борисович Турецкий. Потому что ни Климову, ни даже самому генералу Грязнову, скорее всего, никто вот так, с ходу, не позволит произвести обыск и изъятие документов, содержащих «коммерческую тайну», а на самом деле элементарный компромат на лиц, рискнувших обратиться за странной помощью в это не менее странное агентство «Гармония». Пока никаких фактов их противоправной деятельности нет, а допросы сотрудников ничего не дадут следствию. Все будут молчать, объясняя свое молчание той самой коммерческой тайной, по поводу которой они еще при поступлении на работу должны были, вероятно, дать подписку о неразглашении. И разрушить этот порочный круг, этот криминальный бизнес, а он явно преступный в самой своей основе, ибо зиждется на обмане, на подмене фактов, на подтасовке, не говоря о более серьезных нарушениях закона, лихим наскоком не удастся. Чем больше думал об этом Сергей Никитович, тем больше понимал, что где-то здесь, фигурально выражаясь, и могла быть зарыта та собака, которую они искали в качестве необходимой улики...

Когда Климов кончил докладывать Грязнову о первых своих наблюдениях и первоначальных выводах, позвонил Игорь Петухов, дежуривший у дома на Лесной улице, и доложил Вячеславу Ивановичу, что пошла запись. Рутыч вернулся наконец домой и стал звонить в Нижний Новгород.

– Пленку доставь сразу же, как только тебя сменит Гуляев, – приказал Грязнов. – Ну вот и начались серьезные подвижки. Интересно, чем ты его так взволновал?