Непотопляемый - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 25

В это время ее муж уже во второй раз подряд набрал номер мобильного их дочери, чтобы, как и в первый услышать: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети»...

Двумя часами раньше Лида Юркова, сидя в своей комнате, отложила в сторону учебник по административному праву, окончательно поняв, что ее сегодняшние попытки вникнуть в систему штрафов за административные правонарушения бесполезны.

Девушка вздохнула и, поднявшись с изящной банкетки, сидя на которой постигала тайны юриспруденции, подошла к зеркалу. Внимательно всмотревшись в свое отражение, она с удовлетворением отметила, что неприятности последних дней на ее внешности никак не отразились... Лидия Юркова любила свою внешность, в которой ей нравилось все. Она вообще любила себя, особенно с тех пор, как осознала собственную красоту. Какое счастье, что она пошла в отца, а не в мать!

Прислушавшись к нервным шагам Инны Борисовны, доносившимся из-за стены, за которой находилась родительская спальня, девушка презрительно скривилась, потом нахмурилась: Боб не звонил ей уже третий день, и это после того, как допекал по четыре раза в сутки!.. Она, сама того не замечая, в точности как мать, заходила по комнате.

Борис Шахмин ее как любовник вполне устраивал. Был он щедр, не скрывал, что ценит ее молодость и красоту, да и в постели вел себя вполне-вполне... Что касается ее собственных чувств, как ни странно, но о столь эфемерной вещи, как любовь, Лида Юркова к своим двадцати годам ничего существенного не знала. Хотя и составила о «сантиментах» свое собственное мнение, полагая, что «романтические чуйства», как она это называла, присущи исключительно законченным дурам. Таким, например, как Людка – приятельница, которую она прихватила с собой в тот вечер, по поводу которого ее раскололи менты...

Воспоминание о визите в прокуратуру испортило Лиде настроение окончательно: с одной стороны, даже хорошо, что Боб не звонит. Девушка боялась, что, если он спросит ее относительно того, не вызывали ли ее в органы в последнее время еще раз, солгать убедительно она не сумеет. А в то, что вызывали, но она ничего существенного им не сказала, вряд ли поверит... Чего у Боба не отнимешь – так это ума, а главное, проницательности... Вряд ли отдавая себе в этом отчет до конца, Лида после рокового вечера в ресторане своего любовника стала побаиваться... Конечно, он начисто отрицал, что имеет отношение к гибели болгар, но ведь и она, Лидия, тоже не дура! И пожалуй, Боб это хорошо понимает...

В этот момент Лидин телефон подал голос, разразившись популярным «Черным бумером», и, глянув на определитель, девушка усмехнулась: похоже, ее «возлюбленный» телепатнул, почуяв, что она о нем думает.

– Да, дорогой... – Она произнесла это как можно капризнее, снова подойдя к зеркалу: любоваться собой Лидии не надоедало никогда и ни при каких обстоятельствах.

– Привет, киска, я соскучился... смертельно! – произнес он и усмехнулся.

– Неужели? – Она сочла нужным фыркнуть. – По тому, как ты исчез, не скажешь, что прямо-таки смертельно...

– Как у тебя сегодняшний вечерок? Где его проводишь?

– Вообще-то я дома... Кстати, с машиной все утряслось, я сказала отцу, что мне ее дала поездить подруга, отбывшая за рубеж на полгода...

– Молодец, – одобрил Боб. – Конечно, если папаша доверяет тебе настолько, что не станет проверять, кому она на самом деле принадлежит... Прими совет адвоката: если это случится, скажешь, что машина подарена подружке, а кем – ты не в курсе... Как, кстати, эту мифическую подружку зовут?

– Господи, Бобик, какой ты зануда... Откуда я знаю, как ее зовут?

– Все юристы зануды, и пока ты сама не станешь такой же, о карьере можешь забыть...

– Ну ладно, пусть ее зовут...

– Галина Петровна Лазарева, – перебил ее Шахмин. – Запомнишь, если что? Отбыла в Штаты, не на шесть месяцев, а на три года...

– Мне это что – записать для памяти? – Лидия издала возглас, призванный свидетельствовать о глубокой обиде. – Ты мне только из-за этого и звонишь?

– Совсем не из-за этого, просто к слову пришлось. Заметь, о машине заговорила ты сама... Я же звонил в надежде, что твой сегодняшний вечер не занят и ты сумеешь выбраться в Курский переулок...

В Курском переулке, находившемся вовсе не вблизи от одноименного вокзала, была квартира шахминского друга, на которой они встречались. Друг, по словам Боба, почти все время разъезжает по зарубежным командировкам – в чем Лида вообще-то сомневается: обыкновенная «двушка», которую упомянутая квартира собой представляла, хоть и располагалась во вполне приличном доме сталинской застройки, о высоких доходах хозяина никак не свидетельствовала. А загранкомандировки, с точки зрения Юрковой, просто обязаны были гарантировать высокий доход...

Сегодняшний вечер, по мнению девушки, все равно пропал, к тому же о Бобе она, как ни странно, успела соскучиться. Поэтому, поломавшись немного для вида, Лидия согласилась приехать в Курский. Часа через полтора, не раньше: ей ведь понадобится время, чтобы привести себя в порядок!

– Давай-ка в таком случае я буду ждать тебя... скажем, начиная с одиннадцати часов, на парковке, за универсамом, – ответил он. – Заодно кое-что и прикупим...

– Ты что – рассчитываешь до утра? – усмехнулась Лида.

– А ты что – мамы с папой боишься? – в свою очередь усмехнулся Шахмин.

– Еще чего!.. Позвоню оттуда, скажу, что готовлюсь к зачету у подруги, всего и делов-то.

– Ну и умница... Жду!

Не дождавшись возвращения дочери ни к полуночи, ни к часу, ни к двум, ни вообще в течение всей ночи, к утру Константин Романович, набирая номер своего не слишком близкого знакомого, работавшего в МУРе, обнаружил, что у него впервые в жизни дрожат руки. Инна Борисовна уже полтора часа безутешно рыдала в спальне, уверенная, что с Лидочкой случилось что-то ужасное: как ни загуливала их дочь, однако всегда находила возможность позвонить в таких случаях домой и хотя бы соврать, что ночует у подруги. Между тем ее мобильный телефон и к утру отзывался все той же фразой, тем же безразлично-вежливым женским голосом.

Рыданий жены Константин Романович не слышал. Он вообще ничего не слышал и не чувствовал, кроме ледяного ужаса, все сильнее сжимавшего его сердце.

...Галя Романова подняла глаза на Александра Борисовича и коротко доложила о пока что довольно скудных результатах своей работы: никто ведь не ожидал, что Турецкий вызовет их всех на внеочередное совещание!..

– Я успела собрать сведения только по угону, – произнесла она. – Среди угнанных машин за те сутки было две иномарки цвета «металлик»: одна «мицубиси» той же модели, что у Юрковой, одна «БМВ». «Мицубиси» пока так и не нашли, а «БМВ» обнаружили утром следующего после гибели Познеева дня в Центре, в Кривоколенном переулке, и уже давно вернули хозяину. Хозяин – некто...

– Это пока не важно, – остановил ее Сан Борисыч. – Все?

– Пока все, – недоуменно пожала плечами Галя. – Времени ведь совсем мало прошло...

– Значит, продолжишь свою работу с окружением Шахмина, а с хозяином «БМВ» встретишься, выяснишь, при каких обстоятельствах угнана машина, соберешь о нем все сведения, какие можешь.

Он бросил короткий взгляд на Гнедича, который каким-то чудом все-таки не опоздал на совещание и даже уже успел доложить о своем визите к бывшей жене капитана Грабкина, до сих пор не обнаруженного. Затем повернулся к Володе Яковлеву.

– Давненько тебя не видел, – усмехнулся Турецкий. – Вероятно, наработал ты за это время массу информации... Давай, делись!

Яковлев спокойно улыбнулся и покачал головой:

– Ваши слова, Александр Борисович – да Богу бы в уши... Делиться-то мне особо и нечем, разве что с нашей собственной безопасностью... По-моему, я засек все-таки, с кем наш клиент на связи... А вот по нашему делу...

– Кто его сейчас «слушает»?

– Вячеслав Иванович отрядил мне на смену Сашу Копылова, нашего оперативника...