Безжалостное обольщение - Фэйзер Джейн - Страница 56

— Это угроза или подкуп? — игриво поинтересовалась Женевьева, кладя руку на его затянутый в серый атлас локоть.

— Ну, если это и угроза, то надеюсь, что мне не придется привести ее в исполнение, — пояснил Делакруа с усмешкой, на которую она моментально откликнулась радостной улыбкой. — Вот это уже лучше, — одобрил Доминик. — Так держать!

К великой радости Элен, Женевьева снова появилась в зале, видимо, напрочь позабыв о приступе скуки, и до конца бала вела себя безупречно. Но, будучи неглупой женщиной, Элен не могла не почувствовать, что веселая флиртующая прелестница в любой момент может снова превратиться в унылую недотрогу. К счастью, больше никто не заметил, как обманчиво и ненадежно веселье младшей Латур.

— Делакруа?

Доминик, исподволь наблюдавший за Женевьевой, обернулся и увидел массивную фигуру одного из самых видных граждан города.

— Сеньор Гарсиа?

— Не пройдете ли вы со мной в игорную комнату? — с сильным акцентом произнес испанец. — Есть неотложное дело, которое необходимо обсудить. — Он кивнул с важным видом и, не допуская возражений со стороны Доминика, направился в указанную комнату.

Доминик приподнял бровь, взял стакан глинтвейна с подноса, который проносил мимо слуга, и последовал за испанцем, решив, что неотложное дело непременно имеет отношение к деньгам.

Шестеро мужчин, собравшихся в игорной комнате, приветствовали его если не восторженно, то, во всяком случае, с гораздо большей учтивостью, чем та, какой обычно жаловали его столпы креольского общества, — Чем могу служить, джентльмены? — не без иронии поинтересовался Доминик, присаживаясь на краешек стола. — Ведь вы хотите, чтобы я что-то для вас сделал, месье мэр?

Джентльмен, к которому он обратился, откашлялся и оглядел присутствующих, словно ища подтверждения своих полномочий спикера. Все молчаливо подтвердили их, и джентльмен заговорил важно и весомо, как того требовала серьезность вопроса.

— Месье Делакруа, разумеется, известно о возросшей опасности. Британские войска подошли к городу как никогда близко! После опустошения, которое они произвели в Вашингтоне, можно ожидать, что и здесь камня на камне не оставят. Отбить наступление англичан едва ли удастся. Город ненадежно защищен, а пятьдесят британских судов уже были замечены в дельте Миссисипи. Генерал Джексон собирается перехватить их, но Новому Орлеану нужна собственная оборона. У месье Делакруа есть флот, не так ли? И все его корабли укомплектованы отлично обученными командами.

— Это точно, — согласился капер, стараясь скрыть удивление и сарказм.

— Исходя из рода их деятельности можно предположить, " что флот и вооружен превосходно.

— И это верно, — согласился капер, закуривая и благодушно поглядывая на собравшихся сквозь сизый дым.

— Как посмотрит месье Делакруа на то, чтобы предоставить свои корабли, людей и вооружение в распоряжение городского комитета обороны?

Вот наконец главное и сказано. Мэр со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла. Как ему показалось, месье Делакруа обдумывал вопрос необычайно долго. Наконец презираемый ими и презирающий их капер спокойно произнес:

— В таком случае, полагаю, мне следует потребовать место в этом комитете. Едва ли вы могли рассчитывать, что я вручу вам свои сокровища, отказавшись принимать участие в решениях, касающихся их дальнейшей судьбы.

Доминик с удовольствием наблюдал за выражением их лиц. Почтенные джентльмены не могли скрыть охватившего их ужаса: чтобы отъявленный негодяй удостоился высшей почести гражданина Нового Орлеана! Однако требование Делакруа было абсолютно обоснованным, и они это понимали. Если городу нужно то, что есть у капера Делакруа, придется принять и самого капера Делакруа.

— Что ж, вам и не возразишь… — с нескрываемой горечью в полной тишине произнес Виктор Латур.

— Вот именно! — кивнул Доминик своему давнему врагу и позволил себе улыбнуться, вспомнив о его младшей дочери. — Если это все, господа, я пожелаю вам доброй ночи. Вы можете найти меня в доме Масперо. А я со своей стороны обещаю: все, требуемое от меня, будет в порядке.

Женевьева заметила, как Доминик уходил, и увидела знакомый блеск в его глазах, особую улыбку и гордый разворот плеч, означавшие насмешку, удовлетворение, решимость и тайную радость. Ее охватили тоска и зависть. Она даже направилась было к двери, дабы поскорее узнать, что его так забавляет и радует, что он задумал. Женевьеве так хотелось посмеяться вместе с Домиником, но тут же вспомнила, что она женщина, обреченная держать себя в клетке светских условностей, и что от нее ожидают лишь несерьезного лепета и соблюдения внешних приличий.

— Ну, сестрица, каково тебе быть мадемуазель Латур? Женевьева обернулась и увидела Элизу. Талия под платьем цвета морской волны несколько раздалась, но беременность стар-, шей сестры была почти не заметна.

— Сказать но правде, Элиза, это то же самое, что быть мадемуазель Женевьевой. В конце концов, я ведь остаюсь самой собой.

— Но теперь ты — дочь на выданье, — напомнила Элиза, усаживаясь на позолоченную скамеечку и явно желая поболтать. — Удивительно, как ты расцвела после лета!

Женевьева усмехнулась: как жаль, что она не может раскрыть тайну своего преображения. Элиза была так самодовольна, так вошла в роль почтенной матроны, что стала еще более надменной, чем прежде, поскольку теперь она принадлежала к сонму посвященных. Слава Богу, что у Элизы хватало ума не выпячивать свое самодовольство перед Элен, которая с такой грустью смотрела на ее ставшую прозрачной в связи с беременностью кожу, на появившийся особый, обращенный внутрь себя взгляд, на то, как она тихонько время от времени поглаживает себя по животу.

После третьего выкидыша, который случился у Элен две недели назад, Виктору Латуру недвусмысленно заявили, что еще одна беременность может убить жену. Элен умоляла его не обращать внимания на советы докторов, уверяла, что она сильная и обязательно родит ему сына. Ей нужно лишь дать отдохнуть несколько месяцев, а потом они должны попробовать снова.

Но, глядя на болезненное лицо жены, в котором не было ни кровинки, на хрупкое ее тело, Виктор окончательно распрощался с мечтой иметь сына. Он уже потерял двух жен, умерших при родах, а третья едва осталась жива после выкидышей. Элен была на двадцать лет моложе его и во всех остальных отношениях, совершенно здорова, поэтому, если исключить опасность очередной беременности, жена, вероятно, переживет его. Это открытие не очень поднимало ему настроение, и перспектива стать дедом в ближайшем будущем Латура тоже почему-то не радовала.

— Цветение, кажется, может быть заразным между сестрами, — весело ответила Женевьева.

Она так хорошо знала Элизу, что нужные слова слетали с ее губ автоматически. А теперь, когда сестрички больше не жили под одной крышей и между ними не было прежних трений, ничто не мешало Женевьеве засыпать сестру комплиментами, которые только улучшали их родственные отношения.

Элиза улыбнулась безмятежной, довольной улыбкой, принимая комплимент как должное и поделилась:

— Лоренцо, конечно, рад до смерти! И надеется, что папа сделает кое-какие распоряжения насчет внука. Теперь, когда… ну ты понимаешь, что я имею в виду.

— Да, — сухо подтвердила Женевьева. — Должна поздравить тебя с такой проницательностью. Предвидеть пол еще не родившегося ребенка — действительно редкий дар.

— У меня будет сын! — горячо воскликнула Элиза.

— Уверена, что ты права. Невозможно представить себе — Лоренцо отцом кого-нибудь другого, — колко ответила Женевьева и с искренним сожалением подумала: «Ну зачем Элиза будит во мне стерву!"

Однако при мысли, что сестра и ее кастилец с радостью готовы поживиться за счет горя несчастной Элен, Женевьеве захотелось выругаться.

— Дорогая, думаю, нам пора прощаться, — мягко сказала Элен, как всегда неслышно появляясь из ниоткуда. — Если, конечно, ты не хочешь остаться подольше. Николас отвезет тебя домой.