Достоинство - Фэйзер Джейн - Страница 62

— Разумеется, — поспешил заверить ее Квентин.

— Вам нравится в Лондоне, леди Эджкомб?

— Да, очень нравится, леди Лидия. Здесь все совершенно иначе, чем у нас в Хэмпширской глухомани.

Квентин легонько стукнул ее носком туфли по лодыжке, и в тот же миг Джулиана поняла, что проговорилась.

— Хэмпшир? — Лидия приподняла вуаль и удивленно посмотрела на Джулиану. — А я думала, что вы приехали из Йорка.

— Да, конечно, — беззаботно ответила Джулиана. — Видите ли, в Хэмпшире у меня есть дальние родственники, и я довольно часто гостила у них. Вот и привыкла считать Хэмпшир своим вторым домом.

— Понятно. — Лидия снова опустила вуаль. — Я очень удивилась, потому что никогда не слышала, что в Хэмпшире живет кто-то из рода Кортней.

— Речь идет об очень дальней родне, семье моего кузена.

— Странно, что вы общались со своими дальними родственниками и никогда не приезжали в Лондон к близкой родне, — задумчиво сказала Лидия.

— У леди Эджкомб очень своеобразные жизненные принципы, — небрежно заметил Квентин. — Наверное, вам бы хотелось продолжить прогулку верхом, Джулиана? Должно быть, очень скучно идти пешком, когда следом за тобой ведут великолепную лошадь, только что тебе подаренную.

Джулиана поняла намек Квентина и подала Теду сигнал подвести Боадицею, размышляя над тем, чем было вызвано стремление Квентина спровадить ее: заботой о ее собственном благе или желанием остаться наедине с Лидией. Лидия подняла вуаль, чтобы попрощаться с Джулианой.

— Я надеюсь, что мы станем близки, как сестры, — сказала она, целуя Джулиану в щеку. — Я так рада, что кроме меня в доме графа будет жить еще одна женщина.

Джулиана пробормотала что-то невнятное и взглянула на Квентина. Его лицо было хмурым и напряженным, и Джулиана поняла, что он думает о том же, о чем и она: каким образом Тарквин намерен создать две семьи под одной крышей.

Теперь Джулиана не сомневалась, что Квентин любит леди Лидию, и подозревала, что его чувство не было безответным. Тарквин не скрывает, что его связывает с леди Лидией только долг. А значит, должен существовать способ сломать этот любовный треугольник. Конечно, Квентин был не столь блестящей партией, как его брат, но все же он был младшим сыном второго графа Редмайна, имел огромное состояние и был на хорошем счету у архиепископа Кентерберийского, что позволяло достичь высокой ступени в рамках церковной иерархии. Так что Квентин стал бы прекрасной парой для Лидии, если бы их помолвку с Тарквином удалось как-нибудь расстроить.

Но тогда Тарквин останется без жены, а значит, будет лишен законных наследников своего титула и состояния.

Над этой проблемой стоило поломать голову… Джулиана уселась в седле, махнула Квентину рукой на прощание и пустила лошадь рысью, — Вы давно знаете семейство Кортней, Тед?

— Угу.

— Очень давно?

— Угу.

— С тех пор, как его светлость был ребенком?

— С тех пор, как он появился на свет.

Джулиана сочла распространенный ответ Теда хорошим предзнаменованием и продолжила расспросы:

— А леди Лидию и ее семью вы давно знаете?

— Угу.

— Очень давно?

— Угу.

— Значит, они дружны домами?

— Угу. Земли Мелтонов граничат с поместьем Кортней.

— Понятно.

Тед может стать для нее бесценным источником информации, если научиться правильно задавать ему вопросы. Но в тот миг он плотно сжал губы, что свидетельствовало о нежелании продолжать беседу.

Джулиана спешилась около крыльца графского особняка на Албермарль-стрит. Тед взял

под уздцы лошадей и повел их в конюшню. Джулиана поднялась по лестнице на второй этаж и, повернув по коридору к своим апартаментам, лицом к лицу столкнулась с Люсьеном. Она похолодела от ужаса. Ведь Тарквин обещал оградить ее от встреч с виконтом! Так вот как он выполняет свои обещания!

— Какая приятная неожиданность! Моя милая маленькая женушка! — Люсьен преградил ей путь. Он говорил заплетающимся языком, но его мутные запавшие глаза излучали неприкрытую ненависть. — Вы так спешно покинули меня прошлой ночью, моя дорогая. Похоже, вам не понравилась предложенная мною развлекательная программа.

— Пожалуйста, позвольте мне пройти. — Джулиана призвала на помощь всю свою выдержку и старалась говорить хладнокровно, хотя в душе клокотала неистовая ярость.

— Еще вчера вы не стремились избавиться от меня столь отчаянно. Ведь мы были союзниками, не так ли? — заявил Люсьен и схватил ее за руку, напомнив Джулиане все ужасы той кошмарной ночи, которую ей довелось пережить по вине своего супруга и из-за собственного легкомыслия. Люсьен вывернул ей запястье, и Джулиана вскрикнула от боли. Она невольно разжала пальцы и выпустила рукоятку плетки, которую Люсьен ловко подхватил.

— Вы чересчур своевольны. Придется вам объяснить, что такое послушная жена. — Он сгреб в кулак ее торчащие из-под шляпки локоны и, намотав их на руку, подтянул Джулиану поближе к себе. — Я обещал отплатить вам за ваш подлый удар, не так ли? И вообще, для шлюхи с Рассел-стрит вы чересчур много возомнили о себе. Думаю, вас стоит научить уважительному отношению к благородным джентльменам.

Краешком глаза Джулиана заметила, как молниеносно он поднял плеть. Она закричала от страха, и тут ее плечи обожгло словно раскаленным железом.

Глаза Люсьена сверкнули от удовольствия, его слуху был приятен ее душераздирающий крик. Он снова замахнулся для удара и с такой силой дернул Джулиану за волосы, как будто хотел сорвать с нее скальп. Но он явно недооценил свою жертву. Одно дело — напасть неожиданно, и совсем другое — повторить вызов после того, как в человеке проснулся дикий зверь, готовый защищаться до последнего издыхания. Джулиана с детства училась сдерживать худшие порывы своей натуры, теперь же перед ней стояла прямо противоположная задача.

Люсьен вдруг обнаружил, что в его руках оказалась разъяренная фурия. Джулиана, казалось, не чувствовала боли, она безжалостно ударила его коленом в пах, так что плеть выпала из его рук, взгляд помутнел, а из горла вырвался глухой хрип. Прежде чем Люсьен успел опомниться и хоть как-то защититься, Джулиана нанесла второй удар в солнечное сплетение, и теперь норовила выцарапать ему глаза. При виде искаженного гримасой ярости лица Джулианы и ее длинных ногтей Люсьен в ужасе прикрылся руками.

— Грязный ублюдок… отродье подзаборной шлюхи! — прошипела Джулиана и, собрав все силы, снова ударила его коленом в живот. Люсьен согнулся пополам, и его сотряс приступ кашля, такой сильный, что, казалось, его вот-вот вывернет наизнанку. Джулиана подняла с пола плеть и замахнулась, чтобы оставить на спине Люсьена напоминание об их сегодняшней встрече.

— Что, черт побери, здесь происходит? — сквозь слепящую ярость до Джулианы донесся голос Тарквина. Она как будто очнулась от наваждения и почувствовала, что граф с силой схватил ее за руку, сжимающую плеть.

К Джулиане постепенно возвращалось самообладание. Хотя ее грудь все еще тяжело вздымалась, щеки были бледны, а в глазах пылало пламя ненависти к жалкому, мерзкому человечку, который осмелился поднять на нее руку.

— Подонок! — презрительно прошипела Джулиана. — Грязный сукин сын! Чтоб ты сгнил в своем дерьме, скользкий могильный червь!

— Успокойся, крошка. — Тарквин осторожно разжал ее пальцы и вытащил из них плеть.

— А где вы были раньше? — дрожащим голосом поинтересовалась Джулиана. — Где же ваше обещание избавить меня от этого ублюдка, вашего кузена? Какова же цена вашему слову после этого, граф? — Она устало провела рукой по волосам и невольно поморщилась от боли — удар плетью напомнил о себе.

— Я до сих пор не знал, что Люсьен вернулся, — ответил Тарквин. — Если бы мне сказали об этом раньше, я не допустил бы вашей встречи. Верь мне, Джулиана. — Ее била мелкая дрожь, и Тарквин ласково коснулся ее руки, испытывая угрызения совести и бешеную ярость одновременно. — Отправляйся к себе и предоставь мне во всем разобраться. Хенни позаботится о тебе.