Поцелуй вдовы - Фэйзер Джейн - Страница 45

Жене коменданта нельзя было отказать в проницательности. Она сразу догадалась, что заключение под стражу оказалось для этой дамы полной неожиданностью. В последнее время, когда хранителю печати надо было направить волю короля в нужное ему русло, такое случалось довольно часто.

– Вещи привезут, – сказала Джиневра. – Утром. – Она протянула руки к огню.

– Не знаю, найдется ли у меня что-нибудь для вас… до прибытия ваших вещей, – проговорила жена коменданта. – А вы пока поужинайте.

– Боюсь, я слишком обременяю вас, мадам. Вы очень добры.

– Ничего подобного, – бодро воскликнула та и энергично зазвонила в колокольчик. – Лиза, – обратилась она к появившейся горничной, – принеси ужин нашей гостье. Миску супа, кусок пирога с олениной и сыру.

Горничная сделала реверанс и ушла. Извинившись и предупредив, что скоро вернется, жена коменданта удалилась, и Джиневра осталась одна. Столь радушная встреча немного приглушила ее страх, однако она понимала, что дальше ситуация будет развиваться отнюдь не так гладко и приятно.

А в соседней комнате жена коменданта разговаривала со своим мужем:

– Бедняжка замерзла, Оливер. Ты должен разместить ее у огня, хотя бы на эту ночь. У нее нет ни одежды, ни вещей. Наверное, все случилось неожиданно.

– Все действия хранителя печати неожиданны, – заявил комендант. – Но, судя по документам, леди Мэллори попала сюда по приказу короля.

Его жена поежилась.

– Ну вот, еще одна несчастная оказалась под замком по приказу короля, – проговорила она. – Интересно, чем она могла оскорбить нашего монарха? Наверное, отказалась лечь с ним в постель?

– Закрой рот! – зашипел на нее муж, с опаской оглядываясь по сторонам.

– Будем надеяться, что она не разделит судьбу тех, кто здесь побывал, – покачала головой добрая женщина. – Бедная королева Анна!

– Она была прелюбодейкой, – напомнил ей муж.

– Так говорят, – хмыкнув, кивнула его жена.

– Не нам обсуждать это, – твердо заявил комендант. – Я размещу эту даму в Белой башне. Комнаты в ней довольно просторные. И разожгу там огонь – на этот счет в приказе никаких указаний не было.

– Тогда я довольна. Она поужинает здесь, а потом ее отведут. – Жена коменданта вернулась в гостиную.

Горничная принесла ужин, и Джиневра, к своему удивлению, обнаружила, что может есть. Суп согрел ее, пирог с олениной придал сил, стакан вина взбодрил. Она старалась не думать о том, как Хью объяснит ее отсутствие детям. Если она впустит в сознание эти мысли, то расплачется, а это лишь ухудшит дело.

Пока она ела, хозяйка сочувственно смотрела на нее.

– Вы недавно в Лондоне, миледи?

– Со вчерашнего дня, – ответила Джиневра, кладя ложку в пустую миску.

Было видно, что жена коменданта ждет продолжения, но Джиневра не стала вдаваться в подробности. Допив вино, она от души поблагодарила ее:

– Вы очень добры, мадам. Я крайне нуждалась в этом.

– Да, я заметила.

В комнату вошел комендант.

– Если вы поужинали, миледи, позвольте проводить вас в вашу комнату, – сказал он.

– Да, конечно. Ваша супруга была очень добра. – Встав, Джиневра взяла свой плащ.

– Я принесу вам халат, чтобы было во что переодеться, пока не доставят ваши вещи. – Жена коменданта на минуту скрылась в другой комнате и вернулась с шерстяным халатом, подбитым мехом. – Держите. В нем тепло.

– Большое спасибо. – Джиневра перебросила халат через руку.

– Если вы готовы… – Комендант направился к двери, и Джиневра с бешено бьющимся сердцем последовала за ним. Итак, странная интерлюдия закончилась.

Они пересекли двор и по каменной лестнице поднялись в одну из круглых башен. Напротив входа Джиневра увидела массивную дубовую дверь, которую комендант отпер огромным железным ключом. Дверь со скрипом распахнулась.

– Прошу вас, леди Мэллори, – поклонился он, отступая в сторону.

Джиневра вошла в тюремную камеру.

– Желаю вам доброй ночи, миледи. – Дверь закрылась, и Джиневра услышала, как заскрежетал ключ в замке.

Джиневра стояла в центре небольшой комнаты и пыталась успокоиться. Огонь в маленьком очаге не мог обогреть помещение. Пол был сделан из огромных каменных плит, высоко над головой в толстой стене находилось узенькое окошко – единственный источник дневного света.

В подсвечнике над дверью горела сальная свеча. Обстановкой служили узкий топчан с соломенным матрацем, подушкой и тонким одеялом, низкий табурет, деревянная бадья без крышки. У очага на полу стоял кувшин с водой.

Джиневра подошла к очагу. Ведро для угля было полным – значит, есть чем поддерживать огонь, пока она бодрствует. Задрожав, она вспомнила, что на ней мокрый плащ, поспешно сняла его и закуталась в халат.

Из королевского зверинца доносилось тоскливое рычание льва. Бедное животное – такой же пленник, как и она, подумала Джиневра. Только ему еще хуже, потому что он не понимает, почему оказался в клетке.

Она сняла с топчана матрац и разложила его перед очагом, а сама завернулась в одеяло. Холод и сырость – вот ее главные враги. Но она не позволит им убить себя лихорадкой. Если хранитель печати и король желают ей смерти, им придется потрудиться.

Глава 16

– Где наша мама, лорд Хью? – Пен пристально смотрела на него. – Она сказала, что вернется еще вчера вечером.

– Да, но не вернулась, – заявила Пиппа. – Где она? Мы хотим видеть ее. – В ее голосе слышалась дрожь.

Хью поднял Пиппу на руки.

– Король пожелал подольше поговорить с вашей мамой. Она просила меня рассказать вам об этом и о том, что она вас любит и скоро вернется.

– Если бы она думала, что так случится, она бы предупредила, – уверенно проговорила Пен. – Она бы не уехала, не предупредив нас.

– Да, просто все произошло совершенно неожиданно, – терпеливо объяснял Хью. – Она не могла знать, что ситуация сложится таким образом. Она хочет, чтобы вы до ее возвращения оставались здесь с Тилли, магистром, Краудером и Грином.

– Но я хочу видеть ее! – потребовала Пиппа, кулачками стуча в грудь Хью. – Мы хотим видеть ее. Правда, Пен?

– Да, – безжизненным голосом произнесла Пен. – Где она, сэр?

Хью не знал, что девочкам известно о лондонском Тауэре. Вполне вероятно, что они вообще никогда не слышали о нем, и тогда, если он скажет правду, они не встревожатся. Он взглянул поверх головы Пен и увидел мрачное лицо сына. А вот Робин все знает об этой ужасной тюрьме. Вряд ли ему удастся устоять перед натиском Пен и Пиппы, когда они начнут расспрашивать его.

– Ваша мама, – заговорил Хью, тщательно подбирая слова, – находится в одном из домов короля. Она сама выбрала этот дом. У нее есть дела в связи с поместьем, и сегодня я должен доставить ей книги и другие нужные вещи.

– Но она предупредила бы нас, если бы хотела куда-то переехать, – настаивала Пен. – К тому же она всегда работает с магистром Говардом. Вы отвезете его к ней? – В ее голосе появились враждебные нотки.

– А если магистр может поехать, то и мы тоже, – добавила Пиппа. – Мама будет рада нам больше, чем магистру.

– Да. Почему мы не можем поехать к ней? – спросила Пен. – Если бы мама жила в этом дворце по собственному желанию, она бы передала, что хочет видеть нас.

Положение Хью оказалось значительно сложнее, чем он предполагал. Дети Джиневры не принимали все, сказанное взрослыми, на веру. Просто их не научили слепо верить старшим, что, зная их мать, было совсем неудивительным.

– Вы не сможете поехать к ней, – твердо заявил Хью. – Ваша мама знает это, поэтому ничего не сказала о вашем приезде.

– Но почему? – спросила Пен.

– Ваша мама сама вам объяснит, когда сможет, – ответил Хью, опуская Пиппу на пол. – Сейчас вы должны просто поверить мне. А почему бы вам не написать ей письмо? Я передам его вместе с вещами и книгами.

– Мы спросим ее, почему нам нельзя видеться с ней, – предупредила Пен. – Пошли, Пиппа, будем писать наверху.

Девочки побежали к лестнице, и Хью, с облегчением переведя дух, посмотрел на Робина.